– Можно туда телепортироваться, – нехотя предложила я. – Быстренько отыщем эту штуковину и уже к обеду будем дома.

Джареду моя идея не понравилась.

– Ты чуть не погибла, когда перенеслась на близкое расстояние в горы. К развалинам Кармалиона, скорее всего, прибудет твой труп.

– Но ты ведь можешь одолжить мне побольше энергии, тогда я сумею перекинуть нас туда и обратно, – возразила я.

– Нарин, – Катрайн всем своим видом пытался показать, как ему со мной, с неразумной, тяжело, – хоть мне и нет необходимости использовать кристаллы, я черпаю энергию из природы, но мои силы небезграничны. После наших с тобой уединений мне тоже необходимо время, чтобы восстановиться. Телепортация к озерам убьет нас обоих.

– Ты ведь и так уже мертвый, – услужливо напомнил Рэй.

– Это я образно, – уточнил маг.

– Ну тогда, боюсь, ничего не выйдет. Никто меня с тобой никуда не отпустит.

Тут некстати вмешались близнецы и заверили меня, что что‑нибудь обязательно придумают. Вот ведь не терпится им нарваться на очередную неприятность!

– А что сокрыто в развалинах? – полюбопытствовал Стэн, с интересом глядя на Катрайна. Ему все еще трудно было поверить, что перед нами не живое существо, а неупокоенная душа. – И вообще, сколько всего составляющих?

– Немного, – обнадежил маг и тут же добавил: – Однако добыть их будет непросто. В развалинах Кармалиона спрятан Жидкий огонь, а последним элементом является кровь демонических потомков.

Проклятье! Я как‑то выпустила из виду тот факт, что Велена прикончила ольфиру для своего чертового эксперимента.

– В отличие от твоей полоумной пассии я никого убивать не собираюсь! Так что лучше просто верни гребень, и разойдемся с миром. Тогда не понадобится никуда ехать.

В знак протеста эльфы замахали руками, а Джаред поспешил меня успокоить:

– Чтобы получить кровь, не нужно никого убивать. Достаточно всего нескольких капель.

Вот только Велена почему‑то не ограничилась столь ничтожным количеством!

– И где, по‑твоему, мы отыщем иллара? – не сдавалась я. – Да еще и согласного на добровольное кровопускание. От них уже несколько месяцев нет ни слуха ни духа.

– Отправь на поиски феникса, – как всегда, оказался скор на ответ эмпат. – Пусть попробует их отыскать.

– Тем более что ты так или иначе собиралась обратиться к илларам, попросить их помочь найти Дорриэна, – весомо заявил Рэй.

– Если только они захотят поучаствовать, – резонно заметила я. – Путешествие во Тьму может быть очень опасным, а мне бы не хотелось подвергать их риску. Никто не должен платить за мои ошибки.

– Но они ведь перед тобой в долгу, – тихо проронил Стэнтон. – Ты избавила их от звезды, а иллары использовали тебя втемную. Теперь настал их черед оказывать тебе услуги.

– Ну что тебе стоит, – канючил Рэй, легонько толкая меня в бок. – Или уже передумала вызволять Дорриэна?

– Конечно, нет!

Составив короткое послание, поманила к себе дремавшего на спинке кресла феникса. Тот легко вспорхнул и приземлился на ковер. Прикрепив маленький свиток к его лапке, пожелала Фене счастливого пути и попросила поскорее возвращаться. Желательно с положительными результатами.

Расправив крылья, мой почтальон взмыл в небо и унесся в заоблачную даль. Оставалось надеяться, что послание найдет своего адресата.

Близнецы все пытались выспросить у мага, что же это за Жидкий огонь, но Катрайн отвечал короткими фразами вроде: «Скоро узнаете», «Не стоит раньше времени на этом зацикливаться» – и все в том же духе.

На мой вопрос, почему он сам не смотается к озерам и не притащит нам этот огонь, Катрайн снисходительно заявил, что только обладающий силой Велены способен его заполучить.

Чуть поколебавшись, добавил, что моя предшественница, как и я, случайно нашедшая гребень, пыталась завладеть огненной составляющей. Финал этой попытки оказался весьма трагичным. Эрис погибла, а вместе с ней в огне исчезла и прежняя столица Драгонии – Кармалион. Более подробно маг объяснить не пожелал, сказал, что в детали посвятит меня во время пути.

Что ж, надеюсь, я окажусь более удачливой, чем Эрис. Иначе моя последняя жизнь закончится самым нелепым образом.

Ближе к вечеру женихи принесли свои заготовки, а нам с эльфами предстояла нешуточная задача: из этого черт знает чего слепить конфетку, за что мы и принялись с энтузиазмом.

Разложив рисунки на полу, так и остолбенели.

Те, кому было поручено расписать небо, дабы сразу создать у зрителей нужное настроение, превзошли сами себя: у первого художника сверкала молния, у второго – палило солнце. Нам же было необходимо соединить эти два взаимоисключающих состояния природы. В одном конце парка решили изобразить грозу, в другом поместили ясное небо. Вполне логично: отсутствие ветра замедлило перемещение грозовых туч. Хорошо, что море никто не догадался нарисовать: совместить полный штиль и «девятый вал» было бы значительно сложнее.

Рисующие наземный пейзаж тоже сумели выразить с помощью кисти свои предпочтения. Верблюжьи колючки, бесспорные атрибуты знойной пустыни, очень даже мирно соседствовали с озерными лилиями и кувшинками. Правда, само озеро художник изобразить не потрудился. Наверное, чтобы не заморачиваться.

Отвечавшие за оформление главной садовой аллеи также не пожалели красок. По одну сторону тропинки, наполовину мощенной кирпичом, наполовину усыпанной гравием, произрастали скромные полевые цветы: васильки, ромашки и прочая дребедень. Зато по другую ее сторону возносились чуть ли не к самому небу тропические папоротники и плющи.

Но особым буйством фантазии отличились художники, которым было поручено населить парк обитателями. На высоких пальмах возле самой дорожки резвились обезьяноподобные существа, с аппетитом уминающие экзотические плоды. Из густых зарослей папоротника выглядывала злобная морда кровожадного монстра, чем‑то напоминавшего крокодила.

И наконец украшал все это великолепие главный венец природы – господин Лонар. Он стоял в центре садовой дорожки, одной рукой придерживая вазу с фруктами, другой опираясь на эфес шпаги, и, по‑видимому, намеревался проколоть крокодила. Смело, однако.

Ноги, обтянутые плотными белыми чулками и обутые в новомодные туфли с серебряными пряжками, выглядели несколько полноватыми и коротковатыми. Тем самым художник, наверное, хотел подчеркнуть, что господин Лонар прочно стоит на земле.

Голова чуть запрокинута вверх, над ней застыла в полете шкурка неведомого мне фрукта, траектория падения которой ясно давала понять, куда она приземлится – точно на лысину господина де Ранвальма.

– А что, получился неплохой дружеский шарж, – подвела я итог нашей кропотливой работе.

Спустившись в тронный зал и поместив картину на самом видном месте, сказала, обращаясь к женихам, с нетерпением ожидающим моего вердикта:

– Вы все прониклись ответственностью проекта, продемонстрировали свои таланты и мастерство, – от души похвалила я художников. – Осталось дождаться оценки главного ценителя живописи.

Он, кстати, сразу же обнаружился в центре любопытной толпы. Глаза его, казалось, готовы были вылезти из орбит, по лицу с неимоверной скоростью проносился целый спектр чувств.

Увидев меня, старейшина в исступлении закричал:

– Это все ваши проделки! Вы за это заплатите!

Ага, как только, так сразу. И зачем, спрашивается, так орать? Можно подумать, я глухая.

– Вы снова возводите на меня напраслину. – Мне тут же пришлось обороняться. – Но я здесь почти ни при чем. Наши дорогие гости решили проявить инициативу и создать незабываемый шедевр, дабы увековечить память о выдающемся представителе своего времени. А если я и поучаствовала в этом, тоже из самых лучших побуждений, то разве что самую малость. Хотя все можно понять, вас смутило всеобщее внимание, но уверяю, вы его заслужили.