– Что тебе нужно? – спросил я, не отводя взгляда от фантома. Приведение улыбнулось.

–  Это не сон, это явь. Мне нужна твоя энергия – просто сказала она. – Только и всего.

– Зачем это тебе?

– Глупый вопрос. Чтобы жить. Чтобы у меня было много внутренней жизненной силы.

– Ты лжешь. Фантом не может ничего отобрать у живого человека.

– Замолчи!  Мне просто нравится – тренироваться на тебе. И потом, мне нужно много вашей жизненной силы, чтобы я смогла стать магом. Пришлось начинать с малого, десять долгих лет я к этому шла. Наконец, я добралась до самой сути тайных знаний. Осталось немного, совсем чуть-чуть, и тогда я начну жить по-настоящему. У меня будет все, что я захочу. Тайная власть, деньги, коттедж, яхта и так далее.

Фантом в обличье Киры подался вперед, наклонился надо мной и примкнул к моему солнечное сплетению.

– Хорошо. В тебе много силы. Очень много. И вся она будет моей!

Я почувствовал, как ее прозрачные губы коснулись моего живота, и попытался дернуть туловище, но лишь стукнулся затылком о спинку кровати. Я почувствовал боль в затылочной части головы. Однако жажда жизни все-таки превалировала, и я не хотел отдавать ей свою силу, в принудительном порядке.

Я вырывался, бился, как рыба в сетях и орал - Упыриха. Кровососка - но все мои усилия были напрасны.

– Тише, тише – прошипела она, когда я попытался прочитать Отче наш. – Не дергайся, человечек. Твои мучения скоро кончатся.

Я ничего не мог сделать. Бледная Тварь высасывала мою энергию, и мне оставалось только дрожать и обливаться холодным потом. Я проснулся. Плохой сон. Или это была явь? Очень плохой сон или явь. Сходил по душ и завалился спать заново.

Утром, когда я окончательно выдрыхся, сразу же приволок иконки, и обереги выставил их в спальне по старшинству. Задавая сам себе вопрос - Кого страшат эти обереги? Эх, хотя бы комаров, самых маленьких вампиров отгоняли. Для поднятия боевого духа и изгнания мрачных мыслей перед наступающим днем, пришлось пригубить коньячку. А потом еще пригубить и еще уже вместе с друганом, который был рад, что продал свой автомобиль. Весь вечер прошел в беспробудной пьянке, мы обмывали его удачную сделку. Потом мы пили за здоровье, за Россию и за спокойные сны. А за что потом поднимали тост, я уже не помню.

Однако, первое, что почувствовал, во время сна, опять был дикий страх, а потом была вода, обильно стекающая мне на лицо. С трудом разлепил веки, сфокусировал зрение… и вместо непонятной астральной гостьи, узрел парящую надо мной знакомую приятельскую рожу.

– Проспался? – c добродушием спросила рожа. – Или еще водичкой полить? Не надо? Ну, тогда подымайся, родимый…— Одиннадцать часов. Здоровый крепкий сон. Вот что значит чистая совесть юриста. Я себе подобной роскоши позволить не могу.

- Да уж роскошь, да уж здоровый и крепкий сон – и помчался к своей знакомой, то есть, отпрыску Павла по женской линии, для прояснения ситуации. Она, типа – ясновидящей работает. Да, кстати, Светлана Павловна - фигура знаковая. Первые впечатления у меня от нее лет семь назад были несколько настороженные. Я таких людей называю «некто херувим». Она жизнерадостна, весела, и постоянно улыбается. Праздник всегда с ней. Причем в отличие от иностранного господина Хемингуэя, Париж нашему херувиму на хрен не сдался - ей и так хорошо, безо всяких там упарижей и лондонов. Создается впечатление, что она любит людей и вся светится от этого. Вот таким солнечным настроением она немного тяготит людей вроде меня - от природы циников и реалистов и недоверчиво относящихся к миру. Почему же она всегда улыбается? На мой иногда пессимистический взгляд у большинства людей сейчас нет абсолютно никаких оснований для той радужности, которую отдельный представитель рода человеческого, обильно излучает во все стороны света, если он не крепкий буржуй. Где же она черпает оптимизм и радость жизни, и в чем именно, позвольте спросить? Как ни посмотришь на нее: всем довольна, со всеми согласна и сияет как полярная звезда на темном небосклоне.

- Эх, Светлана Павловна, – пожаловался я ей, но уже в другой тональности, более мягкой и попытался прикинуться ветошью и начал разговор издалека – разве ж у нас в Рассеи жизнь? Нет, у нас не жизнь, а как говориться одна сплошная мука.

– И почему так устроен мир, что честные люди на Вологодчине живут плохо, а мошенники и семейства металлургических мальчуганов хорошо? – продолжил интересоваться я, так и не дождавшись от Палны некого возгласа (могла бы для поддержания беседы) на мой первый риторический вопрос.

– Возьми, к примеру, меня, лучше меня во всей квартире хозяина не найти, руки, поверишь, золотые, да и умом Господь не обидел, а живу, тьфу живу, – я виртуально плюнул с такой страстью, что плевок чуть не стал настоящим. Так живу, что шаром покати, едва свожу концы с концами! Да еще, херня по ночам, какая – то приходит и смотрит на меня странно и пугалки мне устраивает.

– Ты лучше бы работал лучше, – сказала наша ясновидящая, – и зарабатывал.

Я удивленно посмотрел в пространство, и насмешливо спросил:

– Как же ты заработаешь? Ты, барыня, того, в карме, видать, ничего не понимаешь! – сказал я с высокомерием классного специалиста-эзотерика, столкнувшегося с тупой профанацией жизни. В эзотерике Пална разбиралась очень хорошо, но дискутировать по этому поводу со мной не собиралась, в связи с тем, что достаточно насмотрелась на подобных людей. Сказала, чтобы прекратить разговор:

– Тогда сиди и молкни, карму свою отрабатывай без визгов.

Я задумался, и начал прикидывать, как ловчее отбарабанить кармические узлы и на какое-то время перестал жаловаться на жизнь.

– Не, так просто их не отработаешь, – сообщил я спустя пару минут, – шибко широка инерция из прошлых жизней. Если только через любовь и покаяние. Вот ты, допустим, приди ко мне и спроси: Юрий Лексеич, расскажи, как правильно закон написать али указ? Или того почище, испытай про наше государство, как, мол, людям в нём по правде и справедливости жить? Тогда я тебе все обскажу в самом лучшем виде. А вот с энергией тяжело. Веришь, Павловна, ни одного ведь дня хорошо себя не чувствовал. И точно: сначала в Инвест не взяли, потом упадок сил, а потом еще бабы какие-то невидимые материализуются. Блин! Не знаю, что делать. – Я обреченно помотал головой и повторил по слогам: – Не знаю - А потом решил блеснуть знанием восточных учений и задал вопрос - Может быть, какая нибудь структура из прошлых жизней на манипуре (области солнечного сплетения) сидит? Али темные шабаш устраивают рядом со мной. Что будем делать?

– Первым делом расслабиться, успокоиться и набрать свет, – посоветовала она.

Я хмыкнул:

– Легко сказать. – Потом посмотрел на нее с надеждой и спросил: – Беретесь за лечение или как?

– А чего вы от меня конкретно хотите? – уточнил она, и тоже перешла на вы.

На это я ответил несколько грубовато:

– Я не знаю, кто ты там тетка на самом деле: экстрасенс – не экстрасенс, медиум – не медиум. Мне, откровенно говоря, по барабану. Я одного хочу – чтобы вы спасли меня от, от хрен знает чего. Вы, думаю, лучше знаете, от чего именно. Я жить хочу. Жить! Хорошо жить, с размахом, по-нашему, по – русскому обычаю. Не так как я живу, для того что бы ходить на работу, а наоборот работать для того что бы жить. Понимаешь?

– Чего ж тут не понять.

– Беретесь?

Палне стало меня жалко чисто по-человечески и, проведя диагностику (увидев разорванное поле, и уход жизненной энергии) она вдруг задергалась, как карась на сковородке и посчитала, что негоже в стороне оставаться, ежели душа христианская гибнет, и молвила:

– Хорошо. Берусь.

Конечно, за всю свою многолетнюю практику напрямую, ссорится с непонятными сущностями, ей не доводилось. Так уж у нее судьба сложилась. Слышать про их повадки, конечно, слышала, но слышать – это одно, но испытать их дикий нрав на себе – совсем другое, тем паче не за себя, а за клиента. Тут она, честно говоря, вступала на незнакомое поле. Но тушеваться не собиралась, верила в свой богатый опыт. И в удачу, конечно.