- Что такое enfant terrible? - спросил я Рори.

Она промолчала. За нее ответил Ноа.

- Это ребенок. До полового созревания.

- Ребенок-вампир?

- Разумеется.

- И что ужасного? Ведь вы оба испугались даже самого предположения, это и мне было заметно.

Рори передернуло.

- Ты не представляешь, что это такое. Представь пяти-восьмилетнего ребенка, который прожил лет этак четыреста-пятьсот, а то и больше. Его опыт растет, между тем как мозг остается тем же. Какая-то его часть меняется, но сам он - нет. Он сохраняет прежнее мышление и морально никогда не станет взрослым. Детям ведь чуждо множество ограничений, они думают по-другому, они часто неоправданно жестоки и бескомпромиссны, для них есть только белое и черное. Ведь оттенки начинаешь распознавать с годами. В детстве кто только не мечтал о власти делать что хочешь, о вседозволенности, но ни на что серьезное обычные дети не способны. Самое большее - отрывать крылышки у мух и мучить мелких животных. И вот мечта сбывается. Представь, что может натворить такое дитя.

- И продолжать творить всю свою долгую жизнь.

Теперь передернуло меня.

- Ты таких видела?

- Однажды… Они сами по себе редки, да еще и выживают редко. Но если переживут определенный возраст, приобретают силу. Тогда и начинаются неприятности.

- А Данте, насколько я знаю, - добавил Ноа, - гораздо больше лет, чем позволяет представить самая смелая фантазия. Мало того, - он остановился, глядя мне в глаза, - скажу честно: если бы он оказался ЭТИМ, ты остался бы один. Я не рискнул бы помогать тебе. Да и Рори, думаю, тоже.

Вид у нее был виноватый, но отрицать она не могла.

- Разве сейчас мы не рискуем?

Ноа сделал глубокий вдох и посмотрел куда-то вправо, в темноту между домами.

- Лучше тебе не знать, насколько. Но все же есть мизерная надежда на шанс.

На углу тускло светилась вывеска: красная капля на белом фоне. Донорский пункт.

- Пойдем, - предложила Рори, но Ноа неожиданно покачал головой.

- Иди одна. Увидимся в гостинице.

И ничего не объясняя, удалился в темноту.

- Не понимаю, - сказал я тихо. - Вряд ли он кормится на людях. Но где тогда?

Ничего не ответив, Рори начала медленно подниматься по ступенькам. Она так глубоко задумалась, что забыла обо мне и даже не оглянулась. Похоже, она не собиралась делиться со мной своими догадками.

*

ДАНТЕ

Где-то около трех дня меня разбудил какой-то звук. Я вышел в темный коридор и увидел Ноа, стоящего около высокого шкафа у стены и смотрящего вверх. На шкафу, обхватив колени руками, сидела Рори, растрепанные волосы укрывали ее чуть ли не полностью.

Ноа что-то сказал, она осторожно пододвинулась к краю и прыгнула. Он поймал ее одной рукой, словно она ничего не весила.

Я спросил, подойдя ближе:

- Что ты там делала? День на дворе.

Рори повернула голову, Ноа все еще не выпускал ее из рук.

- Все в порядке… - вымученно улыбнулась она, - это бывает. Когда мне неспокойно, то тянет куда-то вверх. Иногда так высоко, что слезть бывает довольно трудно.

Ноа смотрел прямо ей в лицо, так внимательно, словно увидел впервые.

-Ты как привидение увидел, - заметила она.

Он не ответил, просто аккуратно опустил ее на пол.

Удостоверившись, что все в порядке, я вернулся в комнату, но минут через десять ко мне вошел Ноа и остановиnbsp;лся рядом с кроватью.

- Почему ты не сказал, что твоя сестра рыжая?

Странный вопрос в три часа дня.

- Это важно?

- Не знаю. Просто… Данте всегда был неравнодушен к рыжим. Кстати, Перл звонила, - сообщил он, не давая мне переварить предыдущую информацию. - Ты встречаешься с ним сегодня в десять, в здании киностудии. Второй офис. Последний этаж.

Меня как холодной водой облили.

- То есть как это “я”? А вы… то есть ты разве со мной не идешь?

- Я ничего подобного не обещал. Я организовал тебе встречу с Перл, но насчет Данте никакого уговора не было.

Что мне захотелось, так это быть подальше отсюда… Если бы эта сука не пообещала мне шанс. Если бы не Пенни.

- Я понимаю, что Ро боится, - сказал я отчаянно. - Она к тому же рыжая. Но ты?

Ноа покачал головой.

- Не бери меня на слабо, ладно? Мне безразлично, что ты обо мне подумаешь, и мне ничего не стоит сказать: да, боюсь. Это тебе любой скажет. Ро поэтому и на шкаф занесло - она была в панике и не знала, как тебе сообщить… Ладно, отдыхай, у тебя трудная ночь. Извини, что разбудили.

Вот и усни после этого.

Излишне будет упоминать, что мне приснился кошмар. Пенни, оплетенная виноградными лозами, лежала на траве посреди болота, и я не мог до нее дотянуться. Трясина засасывала меня, но перед тем как утонуть, изо всех сил я все же дотянулся, дотронулся… и понял, что она мертва.

Вечером я проснулся один в этом пустынном крыле. Если они и были здесь, то ничем не выдали своего присутствия. Я злился, хотя в глубине души понимал - они совсем не обязаны нянчиться со мной, и если на то пошло, то вообще помогать мне. Я старался думать о том, что было бы, если бы я вообще был один. На сколько ступенек я бы смог взобраться - на одну, две? И все равно злился, в большей степени, чтобы заглушить страх.

Эта часть офиса киностудии ничем не отличалась от той, где я был раньше, если не считать, что там было вообще пусто. Ни охраны, ни служащих - никого. Я поднялся на лифте и вышел в холл. Обставлен он был довольно просто, сразу видно, что здесь мало кого принимают. Стены были изрисованы стилизованными виноградными лозами, но ни на одной я не увидел грозди.

В конце коридора на изогнутой стене была такая же изогнутая дверь. Рядом стоял компьютерный стол, за которым сидела София и листала какой-то журнал.

Она даже головы не подняла, просто указала ручкой на дверь.

Я вошел.

Больше всего мне не хотелось, чтобы там было темно и тихо. Освещение было очень даже ничего, но тишина стояла мертвая. Я медленно пошел вперед, гадая, какому идиоту-архитектору пришло на ум так спроектировать комнаты. Это был какой-то лабиринт, уже две узкие комнаты перетекли одна в другую, и обе были пусты. Когда я вошел в третью, то от неожиданности чуть не получил удар.

Прямо перед моим носом возник огромный аквариум, еще чуть-чуть, и я бы врезался в него носом. Не успел я перевести дух, как что-то маленькое и черное, как смола, метнулось ко мне и остановилось прямо на уровне глаз, угрожающе помахивая плавниками. Честное слово, я подумал, что эта милая рыбешка сейчас пробьет слой стекла и вцепится в меня. При ближайшем рассмотрении это оказался безобидный вуалехвост, но я сомневался, что в этом месте есть хоть что-то безобидное. Чуть дыша, я обошел аквариум, и все это время рыба следовала за мной, не отрывая глаз. Выглядела она так злобно, что я был близок признать в ней разумное существо. И в этот момент в голову мне пришла дикая и безумная мысль - так захотелось, чтобы это существо и оказалась Данте! Чтобы он был всего лишь порождением глазастого страха, выдумкой Перл, дабы попугать общественность… Я бы почувствовал себя немного лучше, и не хотелось бы бросить все и сбежать.

И как только я об этом подумал, из соседней комнаты раздался тихий голос:

- Алекс, ну-ка сообрази роман Драйзера из пяти букв.

- “Титан”, - сказал я машинально и почувствовал, как по спине течет пот. Мерзкое ощущение, нечего сказать. Но стоять на месте было глупо, и я вошел в следующую дверь.

В этой комнате бросалось в глаза зеркало на полстены. И потолок. Вернее, его вроде бы отсутствие.