— Ну-ка, ну-ка…

— Историю революционного движения и партий в России, главнейшие лица стоящие во главе подрывных организаций. Структура и методы работы революционных организаций. Методы дознания, политическое следствие, переданное жандармерии от судебных следователей, приемы и методы агентурной работы, судебная фотография, составление словесного портрета и бертильонаж, особый курс был по дактилоскопии.

— А! Это отпечатки пальцев?

— Да, фиксации и распознавание отпечатков пальцев. Был даже трехнедельный курс стрельбы. Назывался он "Искусство огневого контакта", правда постоянно внушали мысль, что если дошло при задержании инсургентов до стрельбы, то захват организован был из рук вон.

Да, еще обучали нас в течении трех месяцев основам японской борьбы джиу-джитсу.

— А этот курс, кто преподавал?

— Самый настоящий японец. Сатори-сан, помогал ему, правда наш соотечественник владевший японским языком, Виктор Афанасьевич Спиридонов.

— Этот Сатори-саня не шпион ли?

— Он в России с девятисотого года, а на службе в корпусе с девятьсот второго. Проверенный господин. Да я слышал, что у него проблемы с соотечественниками, то-ли он кого-то в Японии убил, то-ли из-за него убили. Он и живет рядом с Цепным мостом и никуда не ходит. А польза от него большая.

— Ну и как, выучил Вас, сей японец?

— Нет, конечно, за такое короткое время нельзя овладеть всеми приемами. Так общее понятие, десяток самых элементарных захватов, бросков, удержаний.

— Но и то польза!

— Конечно.

— А что Вы думаете о Сергее Васильевиче Зубатове?

— У нас было несколько лекций о его методах сыска, проникновения в революционные организации, организация профсоюзного движения рабочих.

— В чем суть последнего?

— Это замена политических требований, экономическими. Если заставить наших заводчиков выполнить хотя бы элементарные требования по длительности рабочего дня, наличия страховки от несчастных случаев, отсутствие штрафов…

— А еще и дать крестьянам земли, ведь в восточных районах империи, на том же Алтае земли лежат втуне, то и недовольство исчезнет?

— Мне Павел Игнатьевич довелось услышать высказывание Зубатова, "Пойди на уступки, чтобы не потерять все!".

— Это похоже на первый приступ Геок-Тепе. Когда Генерал Ломакин приказал обстрелять крепость, там были большие жертвы среди семей текинцев. Они даже открыли ворота и готовы были сдаться, но генерал потребовал, чтобы в первых рядах шли муллы. Ну а в результате неудачный штурм и отступление. А что еще вы слышали про Зубатова?

— Я даже записал, вот в записной книжке. "Вы, должны смотреть на секретного сотрудника как на любимую женщину, с которой находитесь в нелегальной связи. Берегите его, как зеницу ока. Один неосторожный Ваш шаг, и все пропало. Помните это, относитесь к ним так, как я Вам советую, и они поймут Вас, доверятся Вам и будут работать с Вами честно и самоотверженно. Штучников гоните прочь, это не работники, это продажные шкуры. С ними нельзя работать. Никогда и никому не называйте имени Вашего сотрудника, даже Вашему начальству. Сами забудьте его настоящую фамилию и помните только по псевдониму. Помните, что в работе сотрудника, как бы он ни был Вам полезен и как бы честно ни работал, всегда рано или поздно, наступит момент психического перелома. Не прозевайте этого момента. Это момент, когда Вы должны расстаться с Вашим сотрудником. Он больше не может работать. Ему тяжело. Отпускайте его. Расставайтесь с ним. Выведите его осторожно из круга, устройте его на легальное место, исхлопочите ему пенсию, сделайте все, что в силах человеческих, чтобы отблагодарить его и распрощаться с ним по-хорошему. Помните, что, перестав работать…, сделавшись мирным членом общества, он будет полезен и дальше для государства, хотя и не сотрудником; будет полезен уже в новом положении. Вы лишаетесь сотрудника, но Вы приобретаете в обществе друга для правительства, нужного человека для государства".

— Что-ж очень неплохо.

После этого Павел Игнатьевич рассказал несколько анекдотов из времен своей службы в Туркестане, Анна Семеновна и Катя, беседовавшие о своих женских делах, смеялись вместе со мной, причем мне показалось что супруга моего начальника уже дословно помнит все рассказанные случаи. Я тоже рассказал пару забавных случаев из своей полковой жизни, в частности как я с полуротой кормил комаров и ожидал маевки.

За время обеда я почувствовал себя очень хорошо и уютно. Вечер закончился. И мы с Катей стали откланиваться.

На следующий день, уже в официальной обстановке, Павел Игнатьевич передал мне папку с бумагами, в которых по его выражению содержались "новые веяния" среди ссыльных. Дав мне на ознакомление время, он попросил зайти к нему, как только у меня появятся соображения как "этой напасти" избежать, а "виновных покарать".

Суть содержимого папки состояла в том, что в в конце 1904 года "от имени революционной организации анархистов-коммунистов" была проведена серия попыток вымогательства денег у зажиточных горожан, уездного города Великий-Устюг.

Первой жертвой стала "местная жительница Пелагея Петрова Мишина", получившая по почте письмо за подписью "Летучий боевой отряд анархистов-коммунистов" с требованием отнести "в указанное место 3000 рублей на революционные цели". В конце письма пребывали угрозы физического уничтожения капиталистки и был нарисован череп с перекрещенными берцовыми костями.

Госпожа Мишина, владеющая лавкой, весь товар которой по стоимости составлял едва половину означенной суммы, по прочтении сначала впала в прострацию, а деле собравшись с силами заявила в полицию об угрозе ее жизни.

Для поимки вымогателей устроили засаду, и явившийся за деньгами ссыльный И. Н. Козлов был арестован. Допросы Козлова ничего, не дали, он не называл сообщников.

Далее попытка вымогательства повторилась. Братья Лукашины судя из допроса потерпевших собрались на традиционный воскресный обед в столовой были ошарашены рассказом прислуги, что двое неизвестных вошли с черного хода в кухню и требуют хозяев. Николай, младший брат прошел в кабинет и попросил провести необычных посетителей к нему.

Один из неизвестных обратился к нему со словами: "Вы, Николай Егорович Лукашин? " и получив утвердительный ответ передал письмо для ознакомления. Прочитав послание, Н. Е. Лукашин разволновался, так как в письме требовалось выдать полторы тысячи рублей с угрозой лишить жизни, если получат отказ или донесут полиции. Такой большой суммы у братьев конечно же не было о чем он и сообщил неизвестным, добавив, что могут дать чек на 100–200 руб.

Высокий ответил, что он не уполномочены получать такую мелкую сумму и просьбу братьев сообщат Комитету. Услышав разговор о деньгах, в кабинет вошел старший брат — Михаил Егорович. На его вопрос: "В чем дело, господа?" младший брат дал ему письмо. Михаил, не дочитав письмо до конца, обратился к неизвестным: "Как же прикажете поступить в данном случае? Денег таких мы не имеем; все наши деньги находятся в обороте, в торговом предприятии. Мы с братом если 100–200 руб., могли бы еще переслать по указанному адресу". Высокий двынул револьвер и направил на М.Е.: "Так, значит, в данное время Вы денег совсем не имеете, тогда Вам придется принести по указанному в письме адресу" и снова добавил, что они переговорят с товарищами, так как уменьшить требуемую сумму они не уполномочены. При этом он сказал товарищу, чтобы он поосторожнее обращался с бомбой. Тот держал в руке сверток прикрытый полой. После этого, неизвестные ушли, сказав: "Нам с вами долго нельзя разговаривать, так как мы очень рискуем"

Братья так перепугались, что сначала никому о визите и письме никому не рассказывали. Но через день, Михаил получил по почте новое письмо. В нем говорилось: "По предписанию наших Московских товарищей группы АНАРХИСТОВ-ТЕРРОРИСТОВ, по их же рекомендации, наша группа после обсуждения уполномочила товарищей получить с вас требуемые полторы тысячи рублей…