Мне хотелось сказать Сашке, чтобы он позвал Наташу, но я промолчал.

И вот Тоня подходит к нам, и мы выходим на дорожку, идущую к Дону. Только теперь я замечаю, что с востока, всходит огромная луна. Она светит нам в спину, и длинные, чудные тени движутся перед нами.

Мы идем по серебристой дороге, заросли низких ив, и вот впереди мелькает водная поверхность. Песчаный берег. Вокруг ни души. По крайней мере, нам так кажется. Мне хочется взять Тоню за руку. Но Сашка не отходит от нас ни на шаг. Неловко как-то. Все же надо было позвать с собой и Наташу. Для пары.

Мы тихо переговариваемся. Подходим к кромке берега.

Оцениваем рукой температуру воды. Теплая, как и днем.

Про такую говорят — как парное молоко.

Я чувствую, что Тоня держится несколько настороженно. Вероятно, она сама не ожидала от себя такой прыти. Еще бы, согласиться пойти купаться с двумя почти незнакомыми парнями. И когда! Ночью! Половина первого!

Девушка отходит в сторонку, мы догадываемся, что она снимает платье. Потом я вижу, что она борется со своими длинными волосами, похоже, прячет их под купальную шапочку. Сколько мороки с этой красотой!

Мы сбрасываем свои одежды и заходим в воду. Тоня еще на берегу.

— Давай мне руку, иди сюда, — говорю я ей.

— Нет, я сама, — отвечает она тихо.

Ну, сама, так сама.

Тоня заходит в воду и плавает рядом с нами.

— Ну, что, поплывем до середины? — говорю я ей.

— Нет, я не очень хорошо плаваю, — отвечает она.

— Так я тебя спасу!

— Нет, не надо, — смеется она.

Сказать честно, мне тоже не очень хочется плыть до середины реки, но раз уж ляпнул, придется держать фасон. Хорошо Сашке, он все время молчит. А плавает он, пожалуй, чуть лучше топора. Какой с него спрос, он вырос в кубанской станице, и научиться плавать он просто не мог.

В бочке ведь не научишься.

Я плыву на середину, доплываю быстро и поворачиваюсь лицом к берегу.

Бог ты мой!

Красота-то какая…

Огромная ярко-желтая луна лениво поднимается с востока, а в воде золотится совершенно волшебная лунная дорожка. Она уходит от меня до самого берега. Она переливается, словно живая. У меня нет слов!

Невообразимая картина!

А там, вдали, у берега, я вижу в воде две головы — это Тоня и Сашка.

Я решительно ударяю ногами и плыву к ним. И вот я рядом с Тоней.

— Тоня, поплыли, поплыли к середине реки, — уговариваю я девушку.

— Да нет же, я плохо плаваю! — возражает она.

— Ты держись за меня, поплыли, может, ты такого никогда не увидишь!

— А Саша?

— Сашка побудет здесь, поплыли, Тоня! Ты не пожалеешь!

И, о чудо, она поддается на мои уговоры и мы плывем рядом.

Плывем медленно, потому что быстро плавать она не умеет.

— Держись за меня! — предлагаю я.

— Нет, я пока могу и сама.

Ну, сама так сама.

Мы плывем и плывем. Уже можно ощутить течение. Я переворачиваюсь на спину. Нет, вид еще не тот. Нужно еще плыть. С тревогой смотрю на Тоню. Нет, вроде, хорошо держится. Я плыву на спине. И вот она, эта чудная картина. Вот она.

— Все, приплыли! Смотри! — говорю я Тоне.

Она поворачивается. Громко ахает от восторга.

Я ликую, словно сам сотворил эту красоту.

— Ну, как? Нравится? — спрашиваю я.

— Фантастика! — говорит Тоня.

— Видишь, а ты не хотела.

— Я была не права.

— Давай знаешь что?

— Что?

— Давай запомним это.

— Что?

— Ну, то, что мы с тобой плавали в лунной дорожке…

— Хорошо. Согласна. Давай, запомним, — она, похоже, улыбается.

Не могу понять, воспринимает ли она мои слова всерьез или иронизирует.

Мы держимся на одном месте еще пару минут.

Замечаю, что нас все же относит течением.

— Поплыли обратно?

— Да, конечно.

— Плыви прямо по лунной дорожке.

— А можно?

Я громко смеюсь. Настолько искренним и наивным кажется мне ее вопрос.

Так можно и захлебнуться. От хохота.

Тоня тоже начинает смеяться. Умора!

Мы медленно плывем обратно.

Прямо по лунной тропинке.

Когда-то, еще в школе, я хихикал, прочитав, как поэт Бальмонт, прямо в пальто и шляпе, бросился в пруд, чтобы быть рядом с лунной дорожкой.

А вот теперь я его понимаю.

— Не устала? — заботливо спрашиваю я Тоню.

— Нет еще, — пыхтит она.

— Видишь, а ты боялась. Но ты не жди, когда почувствуешь усталость.

— Что ты сказал? — переспрашивает она, шумно хватая воздух.

— Не жди, когда почувствуешь усталость, — повторяю я.

— Вроде еще плыву.

— Подержись за мое плечо, отдохнешь, — я подплываю поближе.

— Давай.

Она кладет руку на мое плечо. Потом вторую на другое плечо.

Ого, я сразу чувствую это. Начинаю сильнее работать ногами.

Наши тела под водой соприкасаются. Меня это очень волнует.

И вот берег рядом. Пробую коснуться ногами дна — не получается. Рано. Плывем еще немного. Все, здесь по шею. Еще пара движений, и мы уперлись ногами в дно. Нормально. Доплыли. Слава богу.

А где же Сашка? Ах, вот он.

Сидит на корточках на берегу.

Набросил на себя полотенце.

Рассказать ему, что мы видели?

Какой смысл? Еще смеяться начнет.

Мы выходим из воды. Чувствуется, что это все же ночь, а не день. Хочется тепла. Лучистого, солнечного. Луна совсем не греет. Тоня достает из сумки большое полотенце и вытирается им. А я? Оказывается, я не взял с собой ничего. Придется и здесь держать фасон. Но Тоня замечает мою проблему и дает мне край своего полотенца. Мы снова касаемся друг друга. У нее упругое, прохладное тело. Ее кожа, как шелк. Все это очень волнительно.

Тоня покачнулась, я успел обнять ее за талию, иначе она бы упала. Теперь мы стоим, слегка прижавшись друг к дружке. Мне это нравится.

Но Тоня отодвигается от меня. Однако я все еще держу ее за талию.

Она несильно, но настойчиво пытается убрать мою ладонь. Ну почему?

— Холодно! Давай погреемся, — тюремно-доверительно шепчу я.

— Не надо, пусти, — но я вижу, что она смеется.

— Замерзну, будешь отвечать.

— Надень рубашку — не замерзнешь.

— А остальное?

— Что — «остальное»?

— Остальное — замерзнет. А там важнейшие органы.

— Так и уж — важнейшие.

— Конечно, важнейшие. Ты должна знать.

— Нет, я не знаю.

Мы смеемся.

— Ну что? Оделись?

Только теперь я вспоминаю, что с нами Сашка.

Мы идем обратно. Луна уже поднялась повыше и стала меньше размерами. Начинаем разговор с Сашкой о том, почему, когда луна низко, то она кажется больше. Прописные физические истины. Но мы рассуждаем со смаком, потому что Тоня нас внимательно слушает. Приятно казаться умными. Обсуждаем полет американцев на Луну. Здорово это у них получилось.

Потом я пытаюсь разговорить Тоню, узнать, где она живет, есть ли у нее братья и сестры. Да, есть, младший брат. Ходит в седьмой класс. Словом, все как обычно. Мы знакомимся поближе, мы узнаем друг друга.

Мы так увлеклись разговором, что появление перед нами здания нашей общаги оказалось для нас полной неожиданностью. Свет уже был погашен. Народ спал. Мы проводили Тоню до самой двери. Мне очень хотелось, чтоб Сашка пошел к себе, но он плелся рядом, как привязанный. Мы постояли на порожке. Неподалеку, у самого заборчика, самозабвенно целовалась какая-то парочка.

Мне тоже захотелось поцеловать Тоню.

Хотя бы в благодарность за то, что она решилась пойти с нами. За то, что не побоялась плыть со мной до самой середины реки. Ведь мы вместе видели такую редкую красоту. Это наша маленькая тайна.

Но как я мог целовать ее, когда рядом стоял Сашка?

Засыпая, я все думал о Тоне. Да, она мне определенно нравится.

А под утро она мне приснилась. Такие сны обычно никому не рассказывают. Потому что это — про близкие отношения. Мне хотелось, чтобы мой сон сбылся.

Я увидел ее только во время обеденного перерыва. Мы с Сашкой стояли впереди и позвали к себе Тоню и Наташу. Девушки подошли к нам. При этом они виновато оглянулись на своих подружек. Но, увы, всех их мы взять к себе не могли.