— Ну, прежде всего, нам необходим хороший дождь и небольшой косяк рыбы.
— Вы что, уже больше не с нами? А я-то думал, вы горите желанием вернуться назад.
— Оньос прав, — осторожно заметил Лоулер. — Здесь ветер против нас. С Делагардом или без него, но мы не сможем пробиться обратно на восток.
— Что вы такое говорите, док? Выходит, нам придется плыть вокруг всей планеты до тех пор, пока не придем во Внутреннее море с противоположной стороны?
— Не забывайте о Лике Вод, — вставил Данн Хендерс. — Мы доберемся до него гораздо раньше, чем до другого полушария.
— Лик Вод, — мрачно повторил Тарп. — Лик! Лик! Лик! Черт бы побрал этот Лик!
— Как бы он вначале не забрал нас, — сурово прокомментировал Хендерс.
Наконец бриз несколько усилился, резко изменил свое направление с северо-восточного на восточно-юго-восточное и начал дуть с неожиданной силой. В море тоже как будто возникло какое-то смятение, стали подниматься волны, они порой даже перехлестывали через борт.
Внезапно снова объявилась рыба: серебристые стайки в огромном количестве зарябили вокруг судна, и сети Кинверсона вновь оказались забитыми добычей.
— Полегче, полегче, не налегайте, — предупреждал Делагард, когда все садились за стол. — Не набивайте свои желудки, а не то лопнете.
Лис превзошла саму себя в области кулинарного искусства, сотворив десяток различных соусов практически из ничего. Но воды все еще не было, и из-за этого еда, оказалась далеко не столь большим удовольствием, каким могла бы стать.
Гейб вновь попытался уговорить их есть сырую рыбу, чтобы использовать ту влагу, которая в ней содержится. Сырые и еще кровоточащие куски казались намного вкуснее, если мясо предварительно смачивали морской водой, но сие еще больше обостряло проблему жажды.
— Док, что произойдет с нами, если мы будем пить соленую воду? — как-то спросила Нейяна Гольгхоз. — Мы умрем? Или сойдем с ума?
— Да мы уже сошли, — пробормотал себе под нос Даг Тарп.
— Определенное количество соленой жидкости не имеет катастрофических последствий для организма, — ответил Лоулер, думая о том, сколько сам проглотил водички из-за борта, но умолчал об этом. — Если бы у нас была пресная вода, мы бы могли растянуть срок ее использования немного дольше, разбавляя процентов на десять-пятнадцать жидкостью из моря. Это не причинило бы нам никакого вреда. Более того, помогло бы восполнить ту соль, что выходит из нашего организма вместе с потом в такую жаркую погоду. Но на чисто морской воде люди долго прожить не смогут. Наши органы, конечно, могут отфильтровать ее и превратить в пресную, но почки не смогут справиться с таким избытком соли без того, чтобы не начать откачку влаги из других тканей тела. Благодаря такому процессу мы очень скоро начнем, так сказать, засыхать на корню. Это не замедлит проявиться. Лихорадка, рвота, бред — и смерть.
Данн Хендерс установил несколько крошечных дистилляторов, работающих на солнечной энергии. Он натянул чистый пластик поверх горлышек кувшинов, наполненных морской водой. В каждом сосуде находилась чашечка, предназначенная для сбора капелек пресной воды, конденсировавшейся на внутренней стороне крышки. Однако это занятие, по правде говоря, являлось сущим мучением. Стало совершенно очевидно, что таким образом достаточного количества живительной влаги не наберешь.
— А если дождя не будет? — спросила Тила Браун. — Что мы тогда будем делать?
Лоулер нахмурился и махнул рукой в сторону отца Квиллана.
— Тогда остается только одно — молиться.
На следующий день, поздно вечером, когда жара сжимала всех в своих тисках подобно тесному колпаку, надетому на голову планеты, и корабль стоял почти неподвижно на поверхности Пустынного моря, Лоулер услышал, как Хендерс и Тарп перешептываются, таинственно переглядываясь, в радиорубке. Вальбен как раз направлялся в свою каюту. Их грубоватые голоса звучали раздражающе неприятно.
Лоулер на мгновение задержался в проходе, и тут на трапе показалась фигура Оньоса Фелка, который походя кивнул доктору и тоже вошел в аппаратную связи. Вальбен остановился у двери в свою каюту и услышал, что навигатор прошептал:
— Там, за дверью, — док. Может, мне пригласить его сюда?
Лоулер не разобрал ответа, но, должно быть, он был утвердительным, потому что Фелк вернулся и поманил его пальцем.
— Док, зайдите на минутку.
— Уже поздно, Оньос. Что случилось?
— Всего лишь на одну минутку…
Тарп и Хендерс сидели в крошечной радиорубке, упершись коленями друг в друга. На столе стояла потрескивающая свеча и возвышалась фляга с бренди, рядом — две чашки. Вальбен неожиданно вспомнил, что Даг обычно никогда не выпивал.
— Бренди, док? — спросил Данн.
— Спасибо, не нужно.
— У вас все в порядке?
— Я устал, — ответил Лоулер, в его голосе прозвучало неприкрытое нетерпение. — Итак… в чем дело, Данн?
— Мы с Дагом беседовали о Делагарде… И Оньос тоже… Обсуждали тот идиотский кошмар, в который мы попали по его милости. Что вы о нем думаете, док?
— О Делагарде? — Вальбен пожал плечами. — Вы же знаете мое мнение о Ниде.
— Мы все знаем, что каждый из нас о нем думает… потому что давно знаем друг друга. И все-таки…
— Он очень решительный человек. Упрямый, сильный и совершенно неразборчивый в средствах для достижения поставленной цели. Абсолютно уверенный в себе.
— Сумасшедший?
— Ну-у, за это я не могу ручаться.
— Держу пари, вы кривите душой, — заметил Даг Тарп. — Вы же совершенно убеждены в его безумности.
— Весьма возможно, а может, и нет… Порой очень трудно отличить целеустремленность и одержимость определенной идеей от безумия. В свое время многие гении казались сумасшедшими.
— Гм-м… Вы считаете его гением? — удивился Хендерс.
— Вовсе нет. Но, по крайней мере, Делагард — весьма необычный человек. Не могу сказать, что там у него в голове, — не исключено, что Нид безумен,
— но он может дать вам вполне рациональные объяснения причин своих поступков. Ведь сей пресловутый Лик Вод для него — отнюдь не бессмысленное словосочетание.
