– Ты одна из нас, Эйва. Разве наше присутствие уже не ответ на твой вопрос? Говори! Мы готовы слушать!
– Богомолы! Они забрали детей! Вы знаете, что это такое – потерять ребенка. Они так же малы, как Джарг! Одного ребенка продадут в лабораторию. Второго отдадут на корм новорожденным личинкам богомола. Это все, что мне удалось узнать.
Сдержанный вздох пронесся за ее спиной. Повернув голову, Эйва увидела выходящих на поляну новых тигранов. Люди невольно сбились в кучу, настороженно оглядываясь по сторонам. Количество свирепых зверей устрашало. Внезапно Барк шагнул им навстречу. Тихий предупреждающий рык на миг сбил его с шага, но, упрямо мотнув головой, он приблизился к ближайшему хищнику вплотную и с надеждой заглянул в умные золотистые глаза.
– Я страшно хочу надеяться… Закрой глаза, услышь меня сердцем, тигран! Услышь боль отца, потерявшего детей!!!
– Мне знакома эта боль…
Барк замер, пытаясь проглотить ком, перехвативший горло. Глядя в глаза стоящего перед ним зверя, он медленно тянул руку, словно собирался прикоснуться к тиграну.
– Ты… слышишь?
Из груди человека вырвалось короткое рыдание, и он стиснул зубы, заглушая крик.
– Ты поможешь мне… и они, они тоже?
Барк с трудом повернулся, оглядывая замерших по краю поляны зверей.
– Тиграны скажут каждый за себя! Я пойду с тобой и сделаю все, что в моих силах. Я буду искать твоих детей, пока не найду или пока ты сам не потеряешь надежду.
Барк с трудом подавил судорожный всхлип. Протянув руки, он медленно пошел по краю поляны от одного тиграна к другому, напряженно вглядываясь в мерцающие золотом глаза. Ни один зверь не отвел взгляда. Эйва слышала эхо их ответов.
– Ранкар я… не могу поверить. Они все согласились!
– Мир меняется, Эйва. Каждый день и каждую ночь. Мы тоже меняемся, возможно даже быстрее, чем сами успеваем осознать это.
– Вы откликнулись, появились так быстро…
– Стерегущий видел, как ты сошла на берег из летающей машины. Я был уверен, ты захочешь говорить со мной. Тиграны чувствуют твою боль, мы пришли, потому что ты одна из нас.
– Люди причинили вам столько страданий…
– Ты тоже человек, но ты друг. Мы начинаем понимать – люди разные. Нам еще многому предстоит научиться, но потеря ребенка одинаково ранит и тигранов, и людей! Я вижу отца, обезумевшего от горя! Я сам был таким еще совсем недавно…
Эйва медленно обвела поляну взглядом.
– Я так рада видеть вас всех! Тиграны! Я хочу познакомить вас с моим племенем… Это – настоящие люди!
«Настоящие люди», пряча в усы и бороды нервные усмешки, слегка робели. И было от чего! Лобастая голова тиграна достигала плеча стоящего человека! Постепенно опасение и растерянность проходили, перерастая в восторг и изумление перед удивительными существами. Охотник, накануне наседавший на Эйву с экрана домокома, неловко переминался с ноги на ногу, осторожно кося взглядом на стоящего сбоку зверя.
– Это что, особенность человеческого глаза?
Охотник круто развернулся и посмотрел прямо в искрящиеся зрачки тиграна.
– Что?
– То, как ты смотришь, косишь… Тебе так лучше видно?
– Нет… я просто не хотел тебя смущать.
Тигрица легко зафыркала, слегка приподнимая верхнюю губу. Внезапно фырканье раздалось со всех сторон.
– Чем ты так насмешил Хану?
Охотник, изумленно округлив глаза, посмотрел на Эйву, стоящую невдалеке.
– Они умеют… они… смеются?!
– Плакать они тоже умеют!
– А еще умеют любить… и ненавидеть! Я Хана! Я тигрица!
Охотник повернулся к тиграну, гордо поднявшему голову.
– Я… Рон! Я не прошу много, я прошу и предлагаю тебе дружбу. Хана – Черная Тигрица!
* * *
Осторожно пробираясь сквозь чащу кустарников, они неслышно скользили рядом, приглядываясь и притираясь друг к другу. Охотники и следопыты, достойные друг друга! Баржу с помощью аэролодки переволокли через узкий перешеек и спустили на воду второго озера. Дорога заняла рекордно короткое время. Моторы рычали на пределе, разгоняя тяжелое судно до невероятной скорости. Тиграны невозмутимо поглядывали за борт, привыкая к новым ощущениям и покачиванию под лапами. Остальные лежали и сидели, знакомясь с новыми партнерами, еще не зная, чего ожидать от зарождающихся отношений. Баржу спрятали возле города, в одной из береговых расщелин, скрытых густой зеленью. Еще три мили шли пешком сквозь лес, как-то незаметно разбившись на пары. Полукруглый купол лежал на тяжелых массивных опорах, уходящих глубоко в землю. Длинный широкий ров с тухлой заболоченной водой равно отделял его от города и от леса. Узкие веретенообразные тела гадов, скользящих над самой поверхностью, предупреждали о том, что ров занят и гостей там обожают лишь в качестве пищи. Ни моста, ни иной переправы не было видно. Богомолам не требовалось ничего искусственного, чтобы перескочить широкий, почти пятиметровый ров. Скачущие взад и вперед богомолы не произвели на тигранов особого впечатления. Вид порхающих сосисок на ребристых ножках, задрапированных в радужные ткани, не внушал особого беспокойства, хотя и заставил повнимательнее присмотреться к шипам, расположенным возле стоп. Райан подробно описал, как выглядит боевой богомол во время атаки, указал опасные и слабые места, особенно подчеркнув их стремительность. Тиграны слушали внимательно, но ни единого комментария по этому поводу не последовало. Райан, волнуясь больше обычного, немного помолчал и начал объяснять вновь, боясь, что его неправильно поняли. Легкий рык Ранкара остановил беспокойный поток слов.
– Они все правильно поняли и приняли к сведению. Не волнуйся, мы не только слышали тебя… мы видели твоими глазами.
Смешанный отряд провели к логову богомолов Зарг и Зера. Успев выяснить за короткий срок немало интересного об этих тварях, они на ходу делились информацией. Западный сектор окраин отличался безлюдностью и тишиной. Богомолы методично и скрупулезно очищали прилегающую к куполу территорию, медленно оттесняя в стороны все живое. Если жилец по каким-либо причинам не съезжал, он спустя короткое время незаметно исчезал вместе с семьей. Но богомолы действовали на удивление осторожно, не вызывая подозрений. Постепенно вокруг их поселения образовалась необъяснимая пустота. Находясь среди толпы людей и мутантов, богомолы были невероятно сдержанны и терпеливы, никогда не отвечая на угрозы и придирки. Тем не менее любой обидевший богомола бесследно пропадал спустя день или два. Радужные балахоны вызывали насмешки, но постепенно смех сменился опасением. Богомолов стали бояться, хотя никто не мог объяснить почему. Пустынные развалины некогда роскошных построек возвышались скорбными памятниками гению человеческого разума и человеческого безумия. Ибо только гений мог создать подобные шедевры строительства и только безумец мог поднять руку, разрушив эту красоту! Ветры, врываясь в покореженные здания, тоскливо и устрашающе выли на маршевых пролетах, наполняя железобетонные скелеты жуткими стонами. Тиграны и люди скользили беззвучными тенями, мгновенно растворяясь в развалинах и кустах, едва разведчики подавали сигнал. Двух тварей удачно сняли лучами пульсаров. После битвы со змеем зарядов осталось совсем немного, но и они могли пригодиться в предстоящем бою. Еще одному богомолу, привлеченному шорохом песка, снес голову тигран. Распластавшись на обломке стены, зверь не оставил богомолу ни единого шанса на спасение, едва тот подошел поближе и, что-то учуяв, поднял вверх рыло. Тайк невольно поежился, рассмотрев вблизи длину и остроту сверкнувших на миг когтей. Удачливым охотником оказалась Зера. Метнув вызывающий взгляд на уважительно вздохнувшего человека, она, слегка рисуясь, чуть слышно рыкнула и встряхнулась, словно убийствами богомолов занималась от скуки. Несколько балахонистых уродцев торопливо проскакали мимо, неся на плечах тела людей. Эйва ужаснулась, рассмотрев бледное лицо одного из них, совсем еще ребенка. Беспомощно оглянувшись, она натолкнулась на предупреждающий взгляд тиграна. Голос еле слышно прошелестел в голове:
