Я не увлекалась произведениями Дилана в то время. В действительности в душе я не воспринимала всерьез разномастную поэзию Стива и была отчасти оскорблена фразой, что мой разум «скручен и связан». Я не сопоставляла вещи так хорошо, как это удавалось ему. Стив также не был очень тактичен по отношению ко мне. Я не смотрела на мир сквозь призму произведений Боба Дилана, как это делал он. Я лишь видела огромное количество песен Дилана с рядом отдельных изменений. Я не понимала, почему он не подходил к написанию своих стихов с большей оригинальностью. Девочки могут быть очень жесткими по отношению к мальчикам.

У меня в голове сложился романтический образ поэта как непорочного создания, которое скорее прыгнет с обрыва, нежели поступится своими идеалами. Именно так я воспринимала Стива – как самое непорочное создание, которое когда-либо существовало. Однако теперь я понимаю, что тексты песен Дилана были блестящими и что Стив искал пути, чтобы жить внутри них, словно они являлись огромным пространством, в котором можно скрыться. Я бы очень хотела вернуться в прошлое и изменить его на ту версию, где я бы не жалела времени, чтобы прочитать оригинальные тексты песен, задавать ему вопросы и попытаться сделать все, что в моих силах, чтобы понять его перемены.

Вскоре после переезда мы обнаружили, что у козлов есть отвратительная привычка бодать нас в спину в тот момент, когда мы выходим из машины. Эти злобные создания были умны и быстры, а их атаки – крайне неприятны. Как только мы съезжали с дороги и попадали в долину, козлы поднимали головы и внимательно следили за нашим приближением. Затем они начинали подкрадываться к машине, держась чуть поодаль, чтобы не раскрыть своих намерений. Однако мы знали их планы.

Им хватало двадцатишаговой дистанции, чтобы достать нас, если мы не обращали на них должного внимания, а иногда даже и в тех случаях, когда обращали. После того как они напали на нас в очередной раз, мы разработали план действий. Стив взял на себя лидера козлиного стада, наиболее агрессивного черного самца, схватив его за длинные рога и начав с ним бороться, а я в это время достала всё из машины и ушла из-под их прицела. Когда я добралась до веранды, я рассмеялась, будучи пораженной его шутливой отвагой. Затем он повернулся и побежал так быстро, как мог, чтобы присоединиться ко мне на веранде, где мы вместе смеялись и задним числом боялись.

С веранды открывался отличный вид на окрестности. Из-за козлов я не могла много по ним бродить. Поэтому я частенько стояла на ней, оглядывалась по сторонам, наслаждаясь солнцем и свежим воздухом. Однажды, именно этим и занимаясь, я заметила, что соседи на своей площадке устроили небольшую вечеринку. По натуре я не склонна совать нос в чужие дела, однако не могла не заметить происходящего, поскольку дом находился примерно в двадцати ярдах от нас. Ал как-то мимоходом сказал, что соседи принимают много наркотиков, ожидая получения наследства. Их стиль жизни не представлял для меня особого интереса, однако они были достаточно милыми людьми. Стив и я никогда особо их не обсуждали и с ними не общались, за исключением стандартных приветствий. Однако в тот раз, пока я наслаждалась свежим воздухом, Стив незаметно подошел сзади ко мне и спросил:

– Ты бы это сделала?

Я оглянулась и заметила, что его глаза сильно сузились, словно он смотрит вдаль, на летящий высоко в небе самолет.

– Сделала что? – спросила я. Он рассчитывал, что я знаю, о чем он думает.

– Ожидала бы получения наследства, – ответил он.

– Нет, – отозвалась я и, сказав это, почувствовала, что люди не должны так использовать свое время, и вместе с тем ощутила, что меня тайно испытывают. Поэтому, а также из-за того, что вопрос был настолько мрачный и целенаправленный, я запомнила эту ситуацию. Стив обладал прекрасной интуицией и знал, что будет чрезвычайно богат, – так он мне говорил. Может быть, он хотел оценить не только мой характер, но и ту роль, которую я сыграю в его будущем? И что насчет его собственной роли в таком будущем?

В середине лета Стив и я пошли в небольшой театр на северном пляже Сан-Франциско, чтобы посмотреть «Новые времена» с Чарли Чаплином. У нас было очень мало денег и никаких видимых перспектив в будущем, но он любил классические фильмы, и ему нравилось знакомить меня с ними. К концу вечера я была очень напряжена, поскольку понимала, что мы потратили большую часть того, что у нас осталось, на фильм и на обед. А когда мы обнаружили на машине штраф-талон на 25 долларов, меня накрыло полное отчаяние. Стив был спокоен, казалось, что он не особо переживает по этому поводу. Откровенно говоря, на его лице снова отражались грусть и задумчивость сдавшегося человека. Мне казалось, что он смотрел в свое будущее.

После этого мы отправились на Крисси-Филд в Сан-Франциско гулять по пляжу, чтобы насладиться закатом солнца. Пока мы шли, я уже в который раз в тот день начала говорить о своем беспокойстве относительно нашего финансового положения. Стив пристально и раздраженно посмотрел на меня, засунул руку в карман, выгреб из него все оставшиеся деньги и выбросил их в океан. А-а-а! Кто так поступает? Меня одновременно обуяло чувство разочарования и восхищения – я начала смеяться, затем плакать и снова смеяться. Как я могла не любить его? Нахальство его шага превзошло все остальное. Он был безупречен, был настоящий поэт, а не человек, который засиживается допоздна, чтобы переделать слова песен Боба Дилана.

Позже на той неделе к нам в хижину приехал Воз и передал Стиву деньги от «синей коробочки», которую он только что продал. Вплоть до этого момента я даже и подумать не могла, что он делает деньги на этих штуках. Я просто не могла связать все факты в единое целое, возможно, потому, что они умело это скрывали. Также вплоть до этого времени я не осознавала, что Воз может принести нам какую-то серьезную пользу, хотя регулярно меняла свою позицию по его поводу, поскольку он постоянно вел себя по-разному. Какими бы странными ни были отношения между нами, я не могла испытывать к нему огромную неприязнь. Возможно, потому, что он так сильно любил Стива. Или потому, что он казался мне очень умным юношей, невинным и все еще не повзрослевшим.

Я не препятствовала Возу. Маленькие умные мальчики иногда играют так, что это напоминает эпидемию лихорадки – без остановки, напряженно и слабо взаимодействуя с другими людьми. В свои двадцать лет, казалось, Воз все еще бурлил и кипел идеями, которые хотел преподнести миру. И вот он стоял, ухмылялся и делил деньги со Стивом. Я испытывала за это огромную благодарность. В то время я была уверена, что, деля деньги со Стивом, он просто красиво поступает. Я не догадывалась, что они со Стивом являлись равноправными партнерами в этом подпольном бизнесе.

Позже тем летом мы втроем отправились в колледж Де Анза, чтобы посмотреть на доску с объявлениями о работе и найти подходящие для вакансии. Мы нашли вакансию для четверых: надо было одеться как персонажи из книги «Алиса в стране чудес» и выступить в торговом центре Санта-Клара. Заработок за два дня должен был составить 250 долларов – огромная сумма для 1973 года. Мы решили воспользоваться возможностью и в качестве четвертого взяли с собой нашего соседа Ала.

Я была очень похожа на настоящую Алису: большая голова и маленькое тело, длинные локоны и круги под глазами. Ребята, раздобывшие костюмы Белого Кролика и Сумасшедшего Шляпника, носили эти огромные головные конструкции, которые простирались вниз вплоть до коленей. В те выходные кондиционер в торговом центре вышел из строя, а погода была испепеляюще-жаркой, так что парням с трудом удавалось находиться в костюмах более десяти минут. Даже после того, как они засунули внутрь мешки со льдом, все трое бегали в гримерную, чтобы обменяться костюмными головами и попить воды. На них было жалко смотреть, но при этом и крайне уморительно.

Когда я оглядываюсь в прошлое, тот эпизод кажется крайне причудливым и предвосхищающим события: большие головы и маленькая девочка, падающая в дыру, предзнаменовывали будущее, как ничто иное. В свете того, что произошло позже, думаю, было бы прекрасно взять и упаковать воспоминания в сказку, во что-то доброе, светлое и причудливое, на что бы я могла посматривать время от времени, а затем благополучно убирать назад.