Разумеется, это вызвало у всех еще больше злости и ненависти. Высший класс еще укрепил свое управление классом низшим, поощряя преданных за их служение и угрожая увольнением за общение с бунтовщиками. Мятежники ненавидели слуг, продолжавших работать. Они начали воровать у них и иногда запугивать угрозами и редкими стычками. Преданные служители ненавидели высший класс за власть, которую те имели над их жизнью. Они уступили, боясь, что не смогут выжить, и бросили своих друзей из низшего класса. Они злились на бывших друзей за то, что те заставили их делать выбор, и ощущали смешанное чувство вины, стыда, гнева и ненависти по отношению к ним, и тоже начали смотреть на них с презрением.

Теперь давайте оглянемся назад и найдем источник замешательства, отрицания, подавления, предрассудков и глубоко скрытых эмоций. Да, все дело в генетическом ухудшении вследствие кровосмешения. Хотя нарушители закона на момент возникновения проблемы не знали о генетическом вреде близкородственного скрещивания, они все еще чувствовали горечь и стыд по поводу этого открытия. Те, кто остался «красивым», втайне испытывали отвращение и ужас по отношению к мутантам, созданным их расой. Они отрицали страх испытать подобное на себе и стыд по поводу того, что способствовали этому. Они были обижены на «уродливых» и «отсталых» за то, что те напоминали им об этом. Страх уродства и умственной отсталости преследовал их во снах и в каждую секунду бодрствования. Эти негативные ощущения никогда не признавались открыто. Вместо этого «красивые» компенсировали их надменностью, ложным состраданием и согласием на уход мутантов и создание ими собственного поселения. Венериан– цы упустили возможность больше узнать о сострадании и любви к священной сущности каждого человека, предпочитая фокусироваться только на внешней форме. Разумеется, на уровне сознания они испытали облегчение и расслабление после ухода мутантов, но глубоко внутри у них остался страх оказаться хуже других. Тот факт, что где-то на их планете жили мутанты, стал источником боли. В подсознании этих красивых людей появилась темная сторона, они начали культивировать физическую красоту и художественное выражение в качестве возмещения за страх, стыд, обиду, предрассудки, недостаток сострадания и чистой любви. Однако они поддерживали «чистоту» расы.

Параллельно мутанты основали гораздо более духовную культуру, преуспевшую в сельском хозяйстве. Музыка, театр и искусство также развивались в их поселении, однако горечь по поводу старых предрассудков и превосходства поддерживала искусство на одном уровне с остальными сферами их жизни. Они были очень осторожны, стараясь предотвратить дальнейшие генетические мутации через кровосмешение, однако оставались расой с ущербными генами. Хотя желание воссоединиться с изначальным поселением всегда в некоторой степени присутствовало у них, собственная скрытая темная сторона удерживала их в изоляции. Глубоко внутри у них остались раны от стыда и страха к мутантам, созданным их расой. Они отрицали страх испытать подобное на себе и стыд по поводу того, что способствовали этому. Они были обижены на «уродливых» и «отсталых» за то, что те напоминали им об этом. Страх уродства и умственной отсталости преследовал их во снах и в каждую секунду бодрствования. Эти негативные ощущения никогда не признавались открыто. Вместо этого «красивые» компенсировали их надменностью, ложным состраданием и согласием на уход мутантов и создание ими собственного поселения. Венерианцы упустили возможность больше узнать о сострадании и любви к священной сущности каждого человека, предпочитая фокусироваться только на внешней форме. Разумеется, на уровне сознания они испытали облегчение и расслабление после ухода мутантов, но глубоко внутри у них остался страх оказаться хуже других. Тот факт, что где-то на их планете жили мутанты, стал источником боли. В подсознании этих красивых людей появилась темная сторона, они начали культивировать физическую красоту и художественное выражение в качестве возмещения за страх, стыд, обиду, предрассудки, недостаток сострадания и чистой любви. Однако они поддерживали «чистоту» расы.

Параллельно мутанты основали гораздо более духовную культуру, преуспевшую в сельском хозяйстве. Музыка, театр и искусство также развивались в их поселении, однако горечь по поводу старых предрассудков и превосходства поддерживала искусство на одном уровне с остальными сферами их жизни. Они были очень осторожны, стараясь предотвратить дальнейшие генетические мутации через кровосмешение, однако оставались расой с ущербными генами. Хотя желание воссоединиться с изначальным поселением всегда в некоторой степени присутствовало у них, собственная скрытая темная сторона удерживала их в изоляции. Глубоко внутри у них остались раны от стыда и страха перед собственной физической неполноценностью. Эти страх и стыд были прикрыты духовной верой в равенство, независимость, внутреннюю красоту, но на эмоциональном уровне раны все еще не затянулись.

Мутанты нашли достойную работу даже для самых отсталых, относились ко всем как к равным, вместе воспевали и прославляли дух и развивались как раса. Однако их генетическая ущербность была вполне реальной и никуда не делась, поскольку деградация мешала их душам и духу полноценно воплотиться и функционировать в полную силу.

Парадокс ситуации был таков: каждое поселение глубоко нуждалось в том, что было у другого. «Красивым» людям, поглощенным физическим аспектом, нужна была духовная чистота и память о невинности мутантов. А мутантам нужная была генетическая чистота, чтобы вновь обрести утраченные способности и суметь полноценно воплотить душу в теле. Но никто из них не мог преодолеть скрытые раны и отрицание и осознать потребность друг в друге. Разделенные многими километрами, они все же оставались на одной планете. Поэтому то, что происходило в одной группе, оказывало психологическое и подсознательное влияние на другую.

Преступники покидают первое поселение

Год 3800

Примерно через 3800 лет после заселения Венеры группа преступников-бунтовщиков из первоначальной колонии решила перебраться в другое место с целью начать все заново на основе справедливости. К тому времени кражи и убийства уже были широко распространены, начались изнасилования. Эта новая форма жестокого наказания стала непосредственным отражением глубокой ярости людей и их потребности покарать других за обладание тем, чего у них самих не было и, как они думали, не могло быть. Насилие над их телами устраняло сексуальную недоступность и ненависть к разобщенности и говорило жертвам: «Смотри, ты не лучше меня, ведь я могу отнять у тебя то, чего ты не хочешь дать мне». Ложное ощущение власти, порожденное таким насилием, вынудило средний и высший классы начать гражданскую войну. У мятежников из низшего класса не было шансов на победу, так что они скооперировались, украли припасы и ночью ушли к холмам на дальнем западе. Через месяц бунтовщики увидели поселение мутантов. Скромный город стоял на склоне холма, богатого зелеными пастбищами, реками и ручьями, дикими растениями и естественной красотой, ранее не виданной мятежниками. Они испытали смешанную реакцию из потрясения и страха. Поскольку они умели оставаться незамеченными, они решили послать шпионов после наступления темноты, чтобы понаблюдать за этими людьми. Шпионы вернулись через два дня, рассказав об очень тихой и скромной группе «странных и уродливых» людей, ведущих простую жизнь. Все они казались спокойными, довольно счастливыми и одинаково обеспеченными.

Эта новость вызвала у мятежников удивление и вселила в них надежду, хотя страх перед «уродством» был глубоко скрыт в их подсознании и заставлял проявлять осторожность. Они решили послать делегацию из мужчин, женщин и детей, чтобы встретиться с этими людьми и попросить разрешения остаться. Мутанты выслушали истории об их бедах и дискриминации. Бунтовщики, однако, договорились не рассказывать новым знакомым о собственных преступлениях, надеясь быть принятыми в их ряды. Они также были полны праведного гнева и ненависти, а это самые опасные эмоции.