Записки Простодушного
Аркадий Аверченко
Прага
Недавно я прогуливался в сопровождении своего импресарио по улицам Праги, погруженный в тихое умиление.
- О, прекрасная старуха, милая сердцу каждого художника, - думал я, сколько веков копила ты свои каменные сокровища и как ты ревниво бережешь их, подобно скупому рыцарю…
- Очень недурной городишко, - прозаично перебил мои грезы импресарио, этот человек с книжкой театральных билетов вместо сердца и с идеалами, заключающимися в красиво отпечатанной афише.
- По отношению к Праге вы могли бы выражаться почтительнее, - сурово заметил я.
- Я восхищен Прагой. Чего ж вам еще нужно…
Я просветлел.
- А-а, понимаю. Вам нравятся эти живописные серые дремлющие дома, многовековый сон которых…
- При чем тут дома… Я восхищен тем, что здесь нет этой идиотской манеры - заклеивать чужие афиши.
- Черт знает о чем вы говорите! Какие афиши?!
- Обыкновенные, театральные. Я знал города, где только что наклеишь афишу, как другой импресарио уже бежит и наклеивает на вашу афишу свою.
- Глупости вы говорите.
- Нет-с, не глупости. Да вот вам наугад одна из многочисленных историй. Приехали в один город два гастролера и выпустили их импресарио афиши. Вышел один импресарио погулять, полюбоваться на расклеенные афиши - глядь, - а они уже сплошь заклеены его конкурентом… Побежал он домой, взял новые и пошел заклеивать афиши конкурента собственноручно. Только что кончил, видит, идет конкурент с пачкой афиш под мышкой и с ведром клею. Ходит и заклеивает только что наклеенные афиши. Побежал первый домой за свежими афишами и давай восстанавливать свои нарушенные права. Около одного пункта оба сошлись. Стоят молча друг около друга и клеят. Один наклеивает, другой искоса взглянет на него, да на свеженькую афишу свою и прилепит. Полчаса они так клеили одна на другую - прямо слоеный пирог на стене получился!
- Чем же кончилось? - спросил я, не на шутку заинтересованный.
- У первого афиши раньше кончились. Посмотрел он на свои пустые руки, вздохнул, снял пиджак, мазнул по нему кистью и залепил пиждаком афишу конкурента. Обиделся тот за такое нарушение театральной этики да хвать беспиджачного кистью по голове…
- Убил?!
- Не особенно. Тот два месяца в больнице пролежал, а этот два месяца в тюрьме просидел. Сенсационнейший процесс был, но в результате оба по хорошему сбору сорвали. Знаете, я запишу, чтоб не забыть.
- Что запишете?
- Что в Праге такое хорошее правило - афиши не заклеивать. Приеду в Россию - у себя введу.
- Мне здесь другое нравится, - задумчиво сказал я. - Очень любят здесь старину и сохраняют ее. Есть дома, которые по пятьсот лет стоят и их любовно берегут. А у нас в России на старину смотрят, как на рухлядь. Вернусь в Россию - буду пропагандировать сохранение старины. Запишите, чтобы не забыть.
- Запишу. А потом тут хорошая манера: при пивных заводах есть такие садики - дают только пиво на стол, а сосиски и ветчину посетители с собой в бумажке приносят. У нас в России хозяин пивной за это огромный скандал закатил бы. Да и посетитель считал бы моветоном и верхом мещанства - прийти в ресторан со своими продуктами. А ведь - очень удобно. Запишу в книжку, чтоб не забыть, и потом в России введу.
- А мне вот тоже нравится, что город просыпается с зарей и в шесть часов утра уже работа в полном ходу. Записать, а?…
- Запишите.
- А соколов видели? Какие молодцы! Тренированные, бодрые. Всегда с музыкой и публика их приветствует кликами и аплодисментами. А наша русская молодежь… Я запишу, а?
- Запишите. Кстати, вот трамвай идет. Ну-ка, кто ловчее вскочит на ходу…
Я употребил ловкий, чисто сокольский, прием и, как птица, взлетел на подножку трамвая. Импресарио - за мной.
Но… тут случилось что-то непонятное… кто-то крикнул, кто-то свистнул, трамвай остановился, и молодцеватый полицейский вежливо отнесся ко мне:
- С вас четыре кроны.
- Так я их кондуктору уплачу, - бодро возразил я.
- Нет, мне. Штраф. Нельзя вскакивать на ходу.
- А у нас в России…
- Вот вы в России и скачите.
Дальше мы пошли пешком.
- Записать? - спросил притихший импресарио.
- Насчет чего?…
- А вот насчет скакания. Когда в Россию вернемся, чтоб ввести.
- Гм… запишите, пожалуй, только помельче… А вот на углу русские газеты. Купите. Интересно, как поживает Ленин.
Мы развернули газеты и уткнулись в них носом с таким интересом, будто о болезни родного отца читали.
- Жив еще!
- Жив, но уже, как говорится, - ни папа, ни мама не скажет.
Сзади кто-то деликатно тронул меня за плечо. Я оглянулся.
- Пожалуйте четыре кроны штрафа, - сказал полицейский.
- За что?!
- На улице читать запрещено.
- Да я и не читал.
- А что ж вы делали?
- Жарко, я хотел лицо утереть газетой. Знаете, при нашем беженском положении, когда нет носовых платков…
- Утираться газетой, на которой свежая краска! Тогда я вас оштрафую за нечистоплотность.
Я разозлился.
- Попробуйте! У меня родной дядя - Массарик.
- Не завидую ему, что он имеет таких родственников.
- Ну и насчет полиции ему тоже не повезло.
- Объяснитесь.
- Послушайте, вы меня лучше не задерживайте. Я спешу на завтрак к Бенешу и, если опоздаю…
- Ничего. Вы ему покажете квитанцию в уплате штрафа…
- Это вот такая квитанция? Могу я прочесть, что вы в ней написали?
- Можете!
Я ехидно улыбнулся:
- Да, как же я могу читать ее, когда вы сами говорите, что на улице читать запрещено.
Крупные капли пота выступили на честном полицейском лбу.
- Тогда пожалуйте за мной в участок - там в закрытом помещении и прочтете.
- Не беспокойтесь. Нате ваши четыре кроны. Кланяйтесь вашему начальнику полиции и скажите, что между нами все кончено…
Мне недавно говорили, что пражская полиция отличается гениальным искусством открывать преступления и находить преступников. Мне говорили, что за все время существования полиции только одно преступление осталось не открытым и не наказанным.
Теперь прибавилось еще другое преступление - не открытое и не наказанное: когда мы зашли за угол, я все-таки, озираясь по сторонам, дочитал газету на улице.
Омраченный импресарио спросил меня:
- Это записать? Насчет чтения на улице?
- Не надо, - угрюмо сказал я. - Незачем портить записную книжку.
P.S. Если орган, в котором будет напечатан этот фельетон, опубликует мое второе преступление с газетой и полиция явится ко мне за штрафом - я запишу этот штраф на счет редакции. Записать?
Аркадий Аверченко
Как добыть себе в Праге комнату
Все живущие в Праге хорошо знают, как трудно добыть в этом прекрасном городе даже не-прекрасную комнату…
Бесквартирные квартиранты бьются и разбиваются о занятые уже квартиры, как слабая волна о несокрушимый каменный утес.
Любя своих читателей по-христиански, - я хочу дать им очень полезный совет:
«Как добыть себе комнату»!
* * *
Наметив себе владельца уютной комнатки, очень ревнивого и имеющего хорошенькую жену, вы садитесь за стол и пишете жене и мужу два совершенно различных письма…
Первое:
«Мадам! Ваш муж вам изменяет. Если хотите убедиться - идите завтра в 8 часов вечера в гостиницу „Гранд-Отель“ и постучите в 42 номер, не подозревая, он откроет вам, вы ворветесь и застанете его с вашей соперницей. Письмо это сожгите. Захватите на всякий случай револьвер… Ваш доброжелатель».
И второе:
«Послушайте вы, рогатый муж! Ваша жена вам изменяет. Если хотите убедиться, идите завтра в 8 часов вечера в „Гранд-Отель“. Там, номере живет тот, который надсмеялся над вашим семейным очагом. P. S. Захватите револьвер. Письмо сожгите. Ваш доброжел.».
Можете для верности написать и третье письмо - кроткому, ничего не подозревающему жильцу № 42 «Гранд-Отеля»:
