Вслед за разведгруппой Дунай форсировал передовой отряд дивизии в составе учебной роты и двух батальонов 932-го полка. Воины перешли вброд канал, идущий вдоль берега, захватили дамбу и стали расширять плацдарм. Противник не ожидал, что наши войска будут переправляться здесь, и был застигнут врасплох. Под прикрытием передовых подразделений и огня артиллерии началась переправа главных сил 252-й стрелковой. Вскоре на том берегу был уже и командир дивизии генерал И. А. Горбачев, лично возглавивший бой полков на плацдарме.

Менее удачно начала переправу разведгруппа 19-й дивизии. Несмотря на принятые меры маскировки, она была обнаружена противником еще до подхода к берегу.

Гитлеровцы открыли по нашим разведчикам огонь из пулеметов. Выручили артиллеристы, быстро уничтожившие вражеские огневые точки.

Вслед за разведчиками, которых было всего сорок человек, на левобережье переправился 3-й батальон 32-го стрелкового полка. Он отбросил гитлеровцев от дамбы и начал продвигаться вперед. Рота старшего лейтенанта A. Т. Лукьянова, сделав стремительный обходный маневр, внезапным ударом овладела населенным пунктом Бек.

За ночь части 252-й и 19-й дивизий, кроме тылов и артиллерии, полностью переправились через Дунай. Во второй половине 30 марта мы начали штурм Комарно с запада. Одновременно с востока ударил 25-й гвардейский стрелковый корпус 7-й гвардейской армий и 83-я отдельная бригада морской пехоты при содействии боевых кораблей Дунайской флотилии. Завязались уличные бои. Гитлеровцы упорно сопротивлялись. В решающий момент боевых действий четыре бронекатера под командованием Героя Советского Союза старшего лейтенанта К. И. Воробьева прорвались в порт Комарно и под огнем высадили непосредственно на причалы группу автоматчиков. Десантники с ходу овладели электростанцией, расположенной неподалеку, и всеми портовыми сооружениями, которые немцы подготовили для взрыва. Город был спасен от разрушения.

К исходу дня Комарно уже полностью контролировался нашими войсками. Объезжая части корпуса, я попал к морским пехотинцам и снова встретился с майором B. П. Быстровым. Его батальон участвовал в штурме города и был, как всегда, в числе передовых. Десантники отдыхали после боя, шутили, смеялись. В это время подвезли ужин, а моряки, как известно, народ очень гостеприимный. Несмотря на мои возражения, они таки уговорили сесть к столу. За ужином разговорились. Быстров рассказал, что это его восьмая десантная операция. Оказалось, что в свое время мы воевали неподалеку друг от друга в Крыму и на Кубани. Виктор Павлович участвовал в десанте на Малую землю, в Керченско-Феодосийской и Новороссийской операциях. Познакомился я и с женой Быстрова Тамарой Ивановной, отважной женщиной, воевавшей вместе с мужем, В батальоне она была командиром санвзвода и еще за оборону Одессы удостоилась ордена Красного Знамени, Конечно, в смысле боевой славы ей с мужем соперничать было трудновато. У того семь орденов и пятнадцать медалей. Но в общем-то семья героическая.

Расстались мы с Быстровым друзьями и с тех пор не теряем друг друга из виду. Сейчас его семья живет в Москве. Виктор Павлович трудился в институте «Центромашпроект», Тамара Ивановна — заслуженный врач РСФСР.

Поздно вечером того же дня наша 19-я дивизия овладела селом Златна-на-Острове. Таким образом, корпус оказался в тылу у немцев и полностью выполнил свою задачу по разгрому группировки противника в районе Комарно.

С утра 31 марта наше наступление в междуречье Большого и Малого Дуная возобновилось. Здесь на оперативном просторе действовала 7-я гвардейская армия генерала М. С. Шумилова. И поскольку мы тоже оказались в этой полосе, нас в тот же день передали в ее состав. Не встречая серьезного сопротивления противника, корпус свернул свои боевые порядки в колонны и, имея лишь передовые отряды, начал преследование противника в направлении Братиславы.

Радушно встречали советских воинов — своих освободителей жители городов и сел Словакии. Они выходили навстречу нам с цветами, с корзинами всякой снеди и вина, радостно приветствовали воинов.

Гитлеровцам было необходимо удержать Братиславу. Их свежие танковые и пехотные части под прикрытием арьергардов, ведущих ожесточенные бои, стремились занять заранее подготовленные рубежи обороны на подступах к городу. Нам очень нужны были точные сведения об изменениях в группировке войск противника. И разведотдел штаба корпуса во главе с подполковником С. М. Дащуком делал все, чтобы командование имело такие данные и могло оперативно принимать решения. Умело и поистине геройски действовали разведчики.

Например, во время преследования противника в направлении Братиславы разведгруппа 25-й гвардейской дивизии, вошедшей в наш состав вместо выбывшей 223-й, получила задачу захватить «языка». Всего десять бойцов, возглавляемых помощником начальника разведотдела корпуса капитаном К. С. Журиным, на трех трофейных мотоциклах углубились километров на двадцать во вражеский тыл. В селе Тани разведчики обнаружили колонну фашистских машин. Решили действовать внезапно. Дерзко ворвались они в село и открыли по врагу автоматный огонь. Среди немцев началась паника. Уничтожив около тридцати гитлеровцев, бойцы захватили двух пленных и скрылись так же быстро, как и появились.

«Языков» доставили в штаб корпуса. Перед нами предстали два немецких солдата: 17-летний фольксштурмовец и пожилой ефрейтор, как выяснилось, участник еще первой мировой войны, чудом уцелевший в сражении на Марне, а потом, уже в 1944 году, попавший в отчаянную переделку в корсунь-шевченковском котле. Начался допрос. Оба пленных были страшно подавлены всем происходящим и торопливо отвечали на вопросы. Они оказались солдатами 6-й танковой дивизии, перебрасывающейся из-под Вены в район Лаа, где гитлеровцы создавали мощную танковую группировку, чтобы задержать наступление наших войск. Об этом мы сразу же сообщили в штаб армии.

В течение только одного апреля разведподразделения корпуса провели 245 вылазок в тыл врага. В результате было захвачено 2875 гитлеровцев, 193 важных документа, 138 пулеметов, 1266 винтовок и 48 автомашин. Штаб всегда был хорошо осведомлен о положении и намерениях противника. Так, 10 апреля был раскрыт замысел немцев ввести на следующие сутки в бой против нас 25-ю танковую дивизию и бригаду СС «Богемия». Мы, разумеется, немедленно приняли ответные меры.

Наступление на Братиславу между тем продолжалось. Стремясь удержать этот важнейший политический и промышленный центр Словакии, гитлеровцы на подступах к нему создали мощный оборонительный рубеж с развитой системой инженерных заграждений. Сам город они превратили в сильно укрепленный узел обороны. По северной и восточной окраинам до самого Дуная шли траншеи полного профиля с огневыми точками в железобетонных колпаках на изгибах. За ними располагались дзоты и бетонированные площадки с амбразурами для противотанковых орудий. Дороги и улицы были перекрыты завалами, надолбами и баррикадами, а особо выгодные в тактическом отношении многоэтажные каменные дома фашисты приспособили для круговой обороны. За передними окопами пехоты проходил сплошной противотанковый ров, позади стояли зенитные орудия, выдвинутые для стрельбы по наземным целям. Всего, по данным разведки, только на юго-западной окраине города у немцев было до 12 батарей.

Учитывая все это, генерал М. Ф. Григорович настойчиво требовал от командиров дивизий ускорить продвижение, чтобы не отрываться от противника и, как говорится, на его плечах ворваться в город. Для ведения уличных боев в пилках были заранее подготовлены штурмовые группы.

2 апреля с ходу части корпуса форсировали Малый Дунай и завязали бой за Братиславу, имея все три дивизии в одном эшелоне. Первым на противоположный берег переправился 932-й полк 252-й стрелковой. В течение ночи там были уже все наши стрелковые и артиллерийские части. Полки 19-й дивизии, действуя на узком участке вдоль северного берега Дуная, вышли во фланг противнику, оборонявшемуся на восточной окраине Братиславы. Сосед справа — 25-й гвардейский стрелковый корпус уже вел бой на подступах к северной окраине города. Гитлеровцы оказывали упорное сопротивление, неоднократно переходили в контратаки. Бой шел буквально за каждый дом. Особенно эффективно здесь была использована артиллерия. По предложению полковника Матыша она распределялась с учетом характера предстоящих боев. Вся полковая артиллерия и пушечные батареи дивизионных артполков вошли в состав штурмовых групп. Гаубичные же батареи были сведены воедино и использовались централизованно — в руках командира корпуса это была ударная огневая сила, которую он использовал по собственному усмотрению в интересах всех соединений.