– Я помню, что ты рассказывал, да и Алекс тоже, ведь сестренка делилась со мной сокровенной информацией. Она любит поболтать, ведь девушки всегда базарят на личные темы. А мужики заливают свою ботву. Все начинают методом проб и ошибок, и это нормально, – смягчила тон Олеся и даже мило улыбнулась своему кавалеру, а он в ответ подмигнул ей.

– Ладно, давайте сменим пластинку, ведь вы уже готовы, я вижу. Митек, больше не напоминай мне о моих ошибках, ведь мне тошно становится. Сам можешь вспоминать, но я пас. При Алисе не заводи подобные разговоры, ведь мы люди обидчивые, и ты это знаешь. Хватит нас обрабатывать и пора идти кувыркаться, – произнес Алекс, увидев одобрение на лице своей девушки. – Девчонки, скажите нам, мы ведь лучше всех? Ни один солдат или вояка не сравниться с нами?

– Не вопрос, а то достало мусолить это. Черт, Ганн, ты как всегда затронул больную тему. Я поддерживаю Алекса, и чтобы больше мы не слышали таких разговоров. С Олесей отдельно можете перетирать. Надеюсь, что ты понял. Теперь по поводу хорошего вопроса моего красавца. Отвечаю. Конечно, о чем разговор? Вы вне конкуренции и стоить на вершине пьедестала почета, – искренне заявила Алиса и мило улыбнулась Алексу, а тот потрепал ее по голове.

Этот увлекательный разговор произошел еще до постели, когда девушки лечили парней после своих ударов и посадили их в кресла в гостиной комнате. Сами они сидели рядом около ведра со льдом. Они решили прикладывать чистый лед, а не использовал сырой кусок мяса из морозилки. Ведь синяки на лице лечатся прикладыванием замороженного куска мяса, что нравилось делать девушкам, когда они сильно били иногда парней за разные проделки.

Сами парни ни разу не прикладывались к прелестному лицу утонченных девушек, ведь считали это ниже своего достоинства, а бить женщину вообще низко и подло. Девушкам это позволялось, но они не злоупотребляли этим удовольствием, а били всегда с любовью. Теперь все разошлись по своим местам и уединились в своих помещениях, чтобы там познать все прелести любви и насладиться слиянием тел, когда вошли друг в друга после долгой разлуки.

– Спасибо, что приструнила моего друга, Алиса, ведь ты знаешь, что если он поймает кураж или наступит эйфория, то Митек бывает невыносим. Такие разговоры всегда отвратительны, а его периодически заносит не в ту степь, – произнес Алекс, когда уединился вместе с девушкой. – Это Олеси тоже касается.

– Говно – вопрос, Алекс, ведь мне самой такие темы не по душе. Нас он слушает, а ссориться из-за таких глупостей не стоит, – отозвалась Алиса, когда нежилась в теплой кровати с любимым женихом, гражданским супругом. – Нам так хорошо было вместе, но здесь я хочу прожить с тобой долгую и счастливую жизнь. Дом, милый дом, и мне так хорошо в нем.

– Конечно, милая, мы с тобой будем жить счастливо, и все у нас будет хорошо. Только давай не будем спешить и торопиться. Мы помогаем друг и другу и проявляем заботу, но свадьба – это не по мне, только роспись, – согласился Алекс.

– Да, я тоже не хочу пышной свадьбы. Штамп будет, но позже. Я не спешу. И ты тоже. Не люблю большие компании и вообще не выношу шумиху и бурную пьянку с поздравлениями. Скучно это, а потом начинает раздражать и бесить под конец, – откровенно призналась Алиса.

– Поддерживаю тебя, моя хорошая киса. Алиса, ты прелесть, – заулыбался Алекс и прижал ее к себе, начав жадно целовать в горячие губы. – Ты хочешь иметь детей? Полковник всю жизнь был одинок и не жалуется, ведь не в любви и семье счастье, а нужно, чтобы тебя запомнили. Мы похожи на него, но я бы мог попробовать завести семью, но не знаю, что из этого получится.

– Заманчивая идея, и я одобряю ее, но боюсь, мы не сможем совмещать работу с семьей. Это тяжело, а с нашей работой почти невыполнимо. Извини, что расстраиваю тебя, но по-другому не получится. Мы созданы для иных целей, и нужно следовать нашему предназначению, – отвечала откровенно Алиса, видя, что огорчила своего кавалера, да и сама она не радовалась такой перспективе. – Пока придется тебе смириться с этим делом, но позже все может измениться.

– Невеселые перспективы, но я готов ради тебя выдержать это испытание. За нами будущее страны, а это огромная ответственность, и ты права. Нам будет не до детей при новом мире, – неохотно согласился Алекс. – Мы любим друг друга и готовы жить вместе до гроба, и это важнее всего на этом свете. Полковник был прав, и мы должны ценить то, что имеем, ведь нас выбрали специально. Надо чем-то жертвовать во имя великой цели, и это справедливое правило.

– Да, без жертв не получится ничего, а в данном случае мы жертвуем семьей ради работы по спасению страны оттирании и развала, – произнесла Алиса. – Это значительная жертва, которая нам зачтется при перестроении системы страны, а потом всего мира. Помни об этом.

Потом они снова обхватили друг друга и приступили к новой порции секса. Пока Алекс и Алиса вели интеллектуальные беседы на серьезные тему в перерывах между кувырканием в кровати, то Ганн и Олеся тоже не теряли времени даром и размышляли на похожие темы. Они отдыхали меньше и заводились быстрее, веселясь и кувыркаясь на кровати без тормозов.

– Олеся, как ты относишься к гражданскому браку? – внезапно спросил Ганн, когда ласкался с ней в удобной постельке. – Я не спрашиваю о пышной свадьбе, ведь знаю твое отношение.

– Да, оно крайне негативное насчет свадьбы, а гражданский брак я одобряю, но штамп мне сейчас не нужен. Позже только. Конечно, я люблю принять, хорошую дозу бухла и отлично повеселиться, потанцевать стриптиз или спеть песенки, но в большой компании я это делать не буду, – высказала свое мнение Олеся, массируя ему вспотевшее тело влажными руками.

– Да, ты тоже не любишь вечеринки и тусовки, как я, но если все-таки надумаешь устроить крутую вечеринку, то на ней должны быть только мы вчетвером. Я тебя не тороплю и не давлю, так что все в твоих руках, рыбка. У нас впереди целая жизнь, – предложил ей Ганн.

– Ага, Митек, ты узнаешь об этом первым, обещаю тебе. Но учти, что необходимо сделать серьезный выбор, если мы решим заводить семью. Работа или семья, но мы ведь уже сделали выбор, не так? Я против детей, ведь мне не хочется нянчить малышей, и мать из меня никудышная, а отец из тебя никакой, не обижайся, – неожиданно выдала Олеся. – С нашей работой ничего не выйдет, и ты это прекрасно понимаешь.

– Да, ты права, так что не стоит пробовать. Хотя я аборты не одобряю, но надеюсь, что до этого не дойдет, – недовольно ворчал Митек.

– Не дойдет, если следить за процессом, – отмахнулась Олеся и притянула его к себе.

– Запомни, Ганн, никаких детей. Мне этот геморрой не нужен, ведь мне тебя достаточно. Мы с тобой будем вместе всегда и ляжем в один гроб в обнимку. Бери пример с Косаря. Всегда холостой и одинокий, но зато счастливый и уважаемый. Его будут помнить, я уверена. Эти разговоры о важности потомства – чушь, ведь тебя должны помнить после смерти. Память сильнее любого потомства, – рассуждала Олеся, когда начала скрести его тело ногтями, неприятно впиваясь в него, но Ганн лишь довольно усмехнулся.

– Точно, милая, сечешь фишку, я вижу. Косарь говорит полезные вещи, и к нему стоит прислушиваться. Мы выбрали свои ценности и отбросили то, что не стоит нашей возни, – согласился с ней Митек, когда подставлял ей потную спину, а потом перевернулся на подтянутый живот и продолжал блаженствовать от эстетического массажа, ведь до этого он сам нежно тер ее гладкую спину и упругий живот.

Вообще патриоты вели экономный образ жизни и тратили мало денег, могли починить любую технику, поэтому по этому показателю были похожи на агентов. Они вообще были по жизни схожи с правительственными агентами, но имели совсем иную жизненную философию, другие семейные ценности и мазохистские увлечения, склонность к бесконтрольному садизму и неоправданной жестокости, чего не было у агентов. Агенты не были больны психически и имели сильную психику, ведь они насмотрелись на кошмары и жестокость в жизни, как патриоты.