Конде и его сторонники выпустили манифест, в котором говорилось, что Королевский совет не выполняет наказов Генеральных штатов и не намерен осуществлять необходимые преобразования. В манифесте также осуждалась габсбургская ориентация французской внешней политики – заключение двойного династического союза. Особое беспокойство у Марии Медичи и ее окружения вызвало заигрывание Конде с гугенотами. Возникла реальная угроза новой вспышки внутренних междоусобиц.
Тем временем приближался срок договоренностей, достигнутых с Мадридом и Веной. В последних числах сентября 1615 года из Парижа на юг Франции, в направлении франко- испанской границы, двинулся внушительный кортеж – весь цвет французского двора во главе с Людовиком XIII, Марией Медичи и принцессой Елизаветой. Тысяча отборных всадников под командованием герцога д’Эпернона обеспечивала безопасность продвижения.
Мария Медичи с тревожным чувством оставляла Париж. Для того чтобы предотвратить возможность захвата столицы мятежниками, она оставила там 2 тысячи швейцарских наемников, а ответственность за оборону и поддержание порядка в городе возложила на старейшего маршала Франции де Буадофена. Маршалу было приказано контролировать возможное передвижение вооруженных формирований Конде, дислоцированных в районе Клермон-ан-Бовези.
Епископ Люсонский внимательно следил за неторопливым продвижением двора. Когда королева и ее дети достигли наконец Пуатье, Ришелье лично выехал встречать их. Принцесса Елизавета, неожиданно почувствовавшая недомогание, вынуждена была на несколько дней задержаться в Пуатье. Двор тем временем двинулся дальше. Мария Медичи оставила принцессу на попечение епископа, поручив регулярно сообщать о состоянии здоровья дочери. Восстановив силы, Елизавета через несколько дней в сопровождении вооруженного эскорта отправилась догонять двор, остановившийся в Бордо.
9 ноября королевский кортеж достиг конечной цели путешествия – приграничного городка Бидассоа, расположенного на франко-испанской границе. Туда же прибыла не менее внушительная испанская делегация. В тот же день состоялась торжественная церемония обмена невестами: 13-летней Елизаветы Французской на 14-летнюю Анну Австрийскую.
Несколько дней шли переговоры, сопровождавшиеся ежевечерними пиршествами. 25 ноября 1615 года все формальности были улажены, после чего 14-летние Людовик XIII и Анна Австрийская провели первую брачную ночь. На следующий день французский двор покинул Бидассоа и отправился в обратный путь.
Мария Медичи могла быть всем довольна, если бы не постоянные мысли о Конде. От агентов, рассылавшихся во все концы, ей стало известно, что отряду Конде удалось обойти заслоны королевских войск и прорваться на юг. Не исключено, что принц может попытаться напасть на королевский кортеж. Были приняты дополнительные меры безопасности. За важными заботами Мария Медичи не забыла и о епископе Люсонском. Еще по пути в Париж она утвердила Ришелье духовником юной королевы, о чем он был официально уведомлен.
Понимая, кому обязан этой милостью, Ришелье немедленно отправляет королеве-матери пространное письмо с выражением самых возвышенных чувств. Он пишет, что у него нет «достойных слов, чтобы поблагодарить» королеву «за незаслуженную честь», коей удостоен. Он обещает Марии Медичи «посвятить всю свою жизнь» служению ей, «моля Господа о том, чтобы он продлил мои годы ради продолжения Ваших…». Однако очередное обострение болезни помешало Ришелье сразу же занять место при дворе.
Начало нового, 1616 года принесло надежду на мирное урегулирование конфликта между Марией Медичи и недовольными принцами. Не сумев собрать достаточно сил для похода на Париж, Конде и его сторонники вынуждены были искать пути примирения с центральной властью. В середине февраля в районе городка Лудена начались мирные переговоры. 3 мая 1616 года было подписано соглашение, по которому принцы, и в первую очередь Конде, добились от правительства новых уступок (губернаторств, замков, денежной компенсации за понесенные военные издержки и т. д.). Государству эти уступки обошлись в 20 миллионов ливров, дополнительно выкачанных из налогоплательщиков.
За подписанием мирного соглашения последовали серьезные перемены в Королевском совете. Принцам не удалось добиться устранения Кончини, зато Мария Медичи использовала соглашение для окончательного отстранения от власти «барбонов» («бородачей») – старых соратников Генриха IV. Канцлер Силлери уступил место первому президенту парламента Экса дю Вэру. Жаннен, удержавшись в Королевском совете, потерял пост генерального контролера (министра) финансов, доставшийся сьеру Барбену – доверенному человеку Марии Медичи. Внешнеполитические дела были переданы из рук Виллеруа ставленнику Кончини – Клоду Манго, первому президенту парламента Бордо.
Узнав о переменах в Париже, епископ Люсонский счел, что медлить более нельзя. Он покидает приорство Куссей и едет в Париж. Едва устроившись, садится за письмо королеве-матери с предложением услуг. Ришелье явно нервничает, не скрывая боязни быть обойденным при дележе пирога власти. «Я не только полезен Вашему Величеству, но, что более важно, нужен Вам…» – пишет епископ. Интуиция подсказывает Ришелье, что сейчас как никогда бездарная правительница нуждается в опытном советнике, чтобы успешно противостоять усиливающемуся натиску знати. Он понимает: ненавистный Кончини обречен, рано или поздно он будет устранен – скорее всего, физически. В Париже участились случаи открытых нападок на итальянца и его жену. По рукам ходят многочисленные памфлеты оскорбительного характера, направленные против маршала д’Анкра.
Незаметно при дворе появляется новое лицо – любимец юного короля Альбер де Люинь. Выходец из обедневшей провансальской дворянской семьи, он служил пажом при Генрихе IV, определившем его к малолетнему дофину наставником по военному делу и охоте. Альбер де Люинь – непревзойденный мастер соколиной охоты – пристрастил к ней и Людовика XIII. Почти на 20 лет старше короля, де Люинь сумел завоевать доверие Людовика XIII, стать его ближайшим другом и советником. Именно под влиянием де Люиня прежде покорный и безропотный сын, к неудовольствию королевы-матери, обнаруживает растущее неповиновение и стремление к самостоятельности. Встревоженная правительница очень скоро поняла, кто направляет ее сына. Поначалу она попыталась договориться с де Люинем, осыпая его милостями: доверила ему управление замком Амбуаз, ввела в состав Королевского совета, наконец, сделала его главным сокольничим королевства. Увы, ожидаемого сближения не произошло. Людовик XIII все больше отдаляется от матери; положение подконтрольного суверена уже не устраивает его. После женитьбы недовольство угнетающим влиянием матери приняло у Людовика XIII столь откровенную форму, что Мария Медичи вынуждена была пойти на уступки. Юный король стал принимать участие в решении государственных дел, не ограничивающееся только представительской ролью.
Произведя перемены в составе Королевского совета, Мария Медичи сумела провести на ключевые посты своих ставленников и людей Кончини. Оставалось убедить строптивого Конде, опять собиравшего армию в районе Бурже, пойти на переговоры.
Кому доверить ведение переговоров? Мария Медичи выбирает епископа Люсонского.
Это было первое важное политическое поручение, возложенное на Ришелье. От его успешного выполнения во многом зависела карьера честолюбивого прелата, он это ясно сознавал. Вспоминая впоследствии этот эпизод, Ришелье отмечал: «…Королева поспешила направить меня к принцу, полагая, что моей верности и ловкости будет достаточно для того, чтобы развеять облака недоверия по отношению к ней».
Для начала Ришелье направил Конде письмо, в котором отметил его заслуги в достижении соглашения в Лудене и заверил в самом лучшем расположении со стороны Их Величеств, только и мечтающих о том, чтобы видеть принца при дворе. Он не преминул довести до сведения Конде и «страстное желание» супругов Кончини содействовать его примирению с королевской семьей. Пожалуй, здесь епископ переусердствовал, так как не было у Конде большего врага, чем итальянский выскочка. Во всяком случае, Ришелье не получил ответа от принца.
