В ночь на 22 января сего года состоялась по телевидению передача, посвященная дню смерти Ленина, которая была представлена диалогом (если можно ее назвать диалогом) между режиссером М. Захаровым и Егором Яковлевым (бывшим шефом телерадиокомпании «Останкино»). М. Захаров давно сделался специалистом по марксизму и уже несколько лет просвещает российскую публику на предмет сути марксизма и роли в истории Маркса и Ленина. Когда я его слушаю, то не могу определить, на чем больше основаны его рассуждения: на цинизме, актерско — режиссерском красовании или на ограниченном гуманитарном образовании. В одном из своих выступлений, тоже по телевидению, он убеждал, что весь мир отверг марксизм. Невольно хочется, в таком случае, открыть перед ним последний, самый популярный в Америке учебник по социологии и прочитать, что там пишут о Марксе как классике мировой социологии и экономики. А пишут там, что Маркс, как аналитик, внес огромный вкладе развитие социологии и экономики, что его труды имеют большое значение и в наше время. Но я хочу обратить, прежде всего, внимание на позицию, которую занял в дискуссии Егор Яковлев. Он видит основную вину, точнее трагедию, Ленина в том, что тот хотел подчинить развитие общества схеме. И, соглашаясь с этим, я вспомнил выступление мадам Новодворской по телевидению, которое слушал за сутки до этого.
В ночь с 20 на 21 января, после 24 часов, Новодворская давала телевидению интервью по поводу своей новой книги. Хорошо
запомнил ее слова: «А если в этой стране не пойдут гайдаровские реформы — пусть она, эта страна, провалится вместе с теми совками которые проголосовали против «Выбора России». Лучше тогда, — чтобы эта страна перестала существовать».
Эти слова очень характерны и очень важны для понимания сути того, что происходит. Циничная Новодворская оголила то, что в выступлениях псевдодемократов не каждый может ухватить. Ведь все конфликты, которые мы имеем после августа 1991 года, порождены одной проблемой — как проводить реформы. Смею утверждать, что в нашей стране против реформ только идиоты, а все нормальные люди — за реформы. Но вопрос в том, как их проводить. Схема Гайдара — Новодворской четкая, ясная, но в ней одно «но»… Непонятно, куда девать народ, что делать с ним. В этой схеме он мешает, как ненужное «быдло», как сказала бы «элитарная» мадам Новодворская. И вот что характерно: Егор Яковлев схематизма псевдодемократов не замечает, но схематизм Ленина видит. Быть может, схемы демократов безобидны? Увы, нет. По этим схемам произошел развал огромной страны с кровавыми последствиями во многих регионах. Намечается дальнейший развал, очевидно, с еще более кровавыми последствиями.
Поскольку позиция Егора Яковлева в отличие от манерной позиции Захарова была осмысленной, то не могу еще раз не вернуться к ней и не отметить одну ее мудрую мысль — о том, что ленинизм был подготовлен всем ходом развития России. Эта мысль позволяет любому желающему понять исторически масштабные явления, какими бы жестокими они ни были, не как козни злодеев, а как исто-, рическое состояние самого народа.
Другой вопрос: откуда такое состояние? Возможно, диктатура была реакцией на разгул безвластия и анархии периода революции и гражданской войны. Этот социально — психологический вопрос еще никем серьезно не изучался. Нельзя же считать исследованием то, что делал «Огонек», который занимался лишь сенсационными «разоблачениями».
Вот говорят, что необходимо покаяние, оно очистит страну от ужасов 30–х годов. И ссылаются при этом на якобы покаявшуюся после поражения Германию. Я не очень себе представляю, кто и как там каялся, но вот о чем говорят результаты проведенного в ней общенационального опроса в 1989 году в связи со столетием со дня рождения Гитлера.
Историю третьего рейха знала незначительная часть западных немцев, а 44,4 процента считали Гитлера крупным государственным деятелем. В другом опросе, проведенном популярным журналом «Шпигель», 40 процентов немцев ответили, что Гитлер был великим политическим деятелем, а главной ошибкой его якобы был проигрыш начатой им войны.
Перед нами свежий, исторического значения факт феноменального успеха Жириновского на выборах. Многие пишут, что народ голосовал не за него, что он проявил свое недовольство правительством. Верно, но лишь наполовину. Народ голосовал и за него. В противном случае он всех бы вычеркнул в бюллетене. Но он оставлял Жириновского, потому что ему — народу — импонируют прямота, решимость действовать и готовность скрутить головы тем, кто всегда на главных позициях, но ни за что никогда не отвечает. Представим, что эти выборы привели бы Жириновского к власти и он бы начал действовать. Поддержал бы его народ? Уверен, что да. Но кто был бы виноват в жертвах? Среди прочих я четко вижу и тех, кто довел страну до этого.
Возвращаясь к оценке нашего советского прошлого, следует учитывать односторонность и вышеизложенного подхода. Одной краской рисовать картину 70 лет истории великого народа — дело немудрое. Но почему‑то некоторым трудно видеть, что каждое десятилетие этой истории было отличным от другого. Разве 40–е годы похожи были на 50–е, а 60–е похожи на 50–е?.. Все они были разные. Но еще важнее учитывать другое обстоятельство. Эта 70–летняя история продолжала тенденции, идеалы и устремления европейского Просвещения, в лоне которого зародился и сам марксизм. Поэтому наряду с жестокостью и репрессиями было стремление утверждать великие ценности справедливости, равенства, образования, науки и т. д.
Ценности эпохи Просвещения нашли отражение во всей прошлой советской культуре и образе жизни. Четко они засвидетельствованы во всех советских конституциях, во всех партийных лозунгах и во всех положениях Морального кодекса строителя коммунизма. Не правы те, кто считает, что все это было на бумаге. Эти ценности утверждались, претворялись в жизнь, но противоречиво, насколько можно это было делать в условиях тоталитаризма партии и всесилия ее многочисленных, нередко аморальных, боссов. Наиболее убедительным доказательством того, что ценности эти утверждались в жизни, служит сам человек того периода, его ментальность, эмоции, формы поведения. Если отбросить идеологическую ограниченность, сформулированную всей пропагандой, которая кстати, с каждым десятилетием отступала, то нравственный уровень советского человека, его бескорыстие, доброта и все остальное были намного ближе к десяти библейским заповедям, чем моральный уровень людей, представляющих новую идеологию в нашем обществе, ярчайшим представителем среди которых выступает фашиствующая Новодворская.
Никто меня не убедил еще в том, что тогда в людях и в народе в целом было меньше доброты и справедливости, чем сейчас. Когда Молох перестройки напором миллионов сдул с лиц маски, перед нами предстало множество гоголевских рож и харь, не имеющих за душой ничего святого, кроме жажды накопительства. Реформа разбудила в таких самые низменные страсти, какие только могут быть в природе.
Совершенно верно, что по одной схеме нельзя строить жизнь целого народа (да это и никому не удавалось). Точно так же нельзя по одной схеме рассматривать историю народа. В истории любого из них можно найти черные периоды. Мне представляются наглядными в этом плане примеры из истории Ватикана. Кто хоть чуточку знаком с ней, знает, какие среди пап бывали жестокие и распутные личности, и что творилось в папском дворе. Если у святого престола такая история, что говорить о не святых?! Но ни в одной стране политикам не позволяется делать карьеру на выхватывании черных пятен истории отечества. Я лично ни одного такого случая не помню. Почему? Потому что это социально опасно. Историку тоже надо думать, как в обществе его слово отзовется.
Обратимся к зарубежным авторам, ибо ныне только их мнение признается. Ведущий английский экономист, создатель теории государственного регулирования экономики, ориентированной на эффективный спрос, один из вдохновителей создания Международного валютного фонда, Международного банка реконструкции и развития Дж. Кейнс, посещавший СССР трижды, считал ленинизм комбинацией религии и бизнеса. Одним из самых трезвых умом ХХ — го века, он, в отличие от наших интерпретаторов ленинизма, понимал Ленина и все происходящее в России в историческом контексте. Он писал: «Если мы сожмемся от страха в наших капиталистических креслах, то увидим в коммунистах России всего лишь ранних христиан, ведомых Аттилой, который, прибегнув к святой инквизиции и институту иезуитской мысли, дословно реализует экономические требования Нового Завета». Но, отмечая бедность и притеснения в СССР, Дж. Кейнс, однако, именно здесь видел «лабораторию жизни». Выражая свое личное отношение к тому, Что случилось в России после Октября, он писал: «Я хочу дать России шанс — помочь ей… — вносить свой вклад в советскую, а не в царскую Россию».
