А бедняжка Уэб просидел на дереве почти до утра и так закоченел от холода, что еле мог слезть вниз. Но взошло жаркое солнце, он почувствовал себя лучше и стал искать ягод и муравьев, потому что был очень голоден.

Потом он отправился обратно к родной реке и опустил раненую лапу в холодную, как лед, воду. Ему хотелось уйти в горы, но он решил прежде побывать там, где остались мать и братья. После полудня стало совсем тепло, и он заковылял лесом вниз, а затем по берегу реки Грейбулл. Уэб шел, шел и дошел до того места, где вчера, объедаясь рыбой, они пировали все вместе с матерью. Рыбьи головы еще валялись здесь, и он их с жадностью подобрал. Странный, отвратительный запах доносился откуда-то. Этот запах пугал медвежонка. Когда он приблизился в тому месту, где в последний раз видел мать, запах еще больше усилился. Осторожно выглянув из-за деревьев, медвежонок увидел стаю шакалов, терзавших что-то.

Что это было, он не знал, но матери его тут не было, а запах становился все сильнее и сильнее и мутил Уэба. Уэб повернул тихонько назад, в лес, и решил больше не возвращаться сюда. Ему по-прежнему хотелось увидеть мать, но он чувствовал, что искать ее бесполезно.

Наступила холодная ночь. Бедный медвежонок все больше тосковал по матери. Горько всхлипывая, ковылял все дальше и дальше бедный, брошенный маленький сиротка-медвежонок. Он был болен и одинок, нога мучила его, и желудок жаждал материнского молока, которого ему больше никогда не придется отведать! В эту ночь он нашел поваленный дуплистый ствол дерева и заполз туда. Он постарался представить себе, свернувшись поудобнее, что лежит в объятиях больших лохматых лап своей матери, и, убаюканный этими мечтами, заснул.

Уэб всегда был угрюмым медвежонком, а несчастья сделали его еще более мрачным.

Все, казалось, было против него. Он старался не выходить из леса. Днем Уэб добывал себе пищу, а ночь проводил в дупле дерева. Однажды вечером его дупло занял дикобраз, ростом с него самого и колючий, как кактус. Медвежонок ничего не мог с ним поделать и начал искать себе другое жилище.

Как-то раз Уэб спустился к реке поискать вкусных кореньев, которые показывала ему мать. Однако не успел он приняться за работу, как из норы в земле вышел какой-то серый зверь и с ворчаньем и шипеньем бросился на медвежонка. Это был барсук. Уэбу он показался очень свирепым животным, к тому же Уэб был болен и хром. Он поспешно заковылял прочь и не остановился до тех пор, пока не дошел до перевала в ближайшее ущелье. Но тут его заметил шакал и поскакал за ним вдогонку, подзывая еще одного шакала. Уэб влез на ближайшее дерево, шакалы прыгали и лаяли внизу. Но вскоре они подумали, что если медвежонок сидит на дереве, то где-нибудь поблизости должна быть и медведица, и потому сочли за лучшее оставить его в покое.

Шакалы скрылись, и Уэб слез с дерева. Он решил вернуться обратно на свою реку Пайни. Корм был, правда, лучше на Грейбулле, но, с тех пор как он лишился матери, казалось, все были против него. На Пайни же его, по крайней мере, никто не тревожил. К тому же там было много деревьев, где можно было укрываться от врагов. Раненая лапа заживала медленно. Собственно говоря, она так и не выздоровела вполне. Закрылась рана, прошла боль, но подошва срослась совсем не так, как на другой лапе, и Уэб всегда слегка прихрамывал. Это было особенно неудобно, когда приходилось влезать на дерево или быстро удирать от врагов.

Врагов же было много у сиротки Уэба, а друзей не было совсем. Его единственным и лучшим другом была погибшая мать. Много, много несчастий выпало на долю бедняжки Уэба, рано лишившегося матери, – так много несчастий, что только благодаря своей природной выносливости пережил он их.

В этом году был урожай на кедровые шишки. С каждым порывом ветра на землю сыпались славные, спелые орехи. Уэбу стало жить немного легче. Он набрался здоровья и сил. Теперь уже те животные, которых он встречал каждый день, не трогали его.

Однажды утром, когда он лакомился кедровыми орехами, с горы спустился большой черный медведь. Уэб быстро полез на ближайшее дерево. Черный медведь почуял запах серого медведя и сначала струсил. Увидев, что это еще медвежонок, он осмелел и, рыча, погнался за Уэбом. Черный медведь лазил очень хорошо, и как высоко ни карабкался Уэб, он влезал еще выше. Наконец наш медвежонок уцепился за самую высокую, тонкую ветку. Тогда черный медведь безжалостно сбросил его вниз. Хромая, со стонами улепетывал разбитый, исцарапанный и наполовину оглушенный Уэб. Черный медведь мог погнаться за ним и совсем доконать его, но он боялся, что где-нибудь вблизи спряталась серая медведица.

Так черный медведь изгнал Уэба из прекрасных кедровых лесов.

На берегах родной реки стало совсем мало корма: ягоды почти все сошли, не было ни рыбы, ни муравьев.

Бедный, одинокий Уэб должен был уходить все дальше и дальше в поисках пищи.

Как-то раз в зарослях шалфея за ним погнался шакал. Уэб побежал, но шакал настиг его. С неожиданным приливом храбрости отчаяния Уэб обернулся и сам бросился на шакала. Озадаченный шакал струсил и убежал, поджав хвост.

Так в первый раз Уэб узнал, что в лесу мир покупается ценой войны.

Но и на новых местах было мало пищи. Тогда Уэб направился к далеким кедровым лесам в ущелье реки Мититсе. Здесь он внезапно увидел человека, совершенно такого же, как тот, который убил его мать. В ту же минуту раздалось «паф!» – и как раз над ним зашуршали и упали ветки шалфея. Уэб пустился так бежать, как еще никогда не бегал. Вскоре он достиг оврага и спустился по нему в ущелье. Уэб увидел расселину между двумя скалами и решил, что это будет хорошим убежищем. Однако когда он подошел поближе, ему навстречу выскочила дикая горная коза; она угрожающе фыркала и трясла рогатой головой.

Медвежонок прыгнул на ствол ближайшего дерева, но сейчас же на другой стороне этого дерева показался дикий кот. Бедный Уэб принужден был и отсюда убраться: дикий кот отнесся к нему недружелюбно, а спорить теперь было не время. С горечью убеждался бедный медвежонок, что весь свет полон врагов. Нечего было делать – он влез на скалистый берег и пошел в глубь кедровых лесов.

Однако здесь его появление совсем не понравилось белкам, и они подняли страшный крик. Белки боялись за свои орехи – они знали, что медведь пришел их грабить. Они прыгали вслед за Уэбом по ветвям и осыпали его сверху крикливой руганью, стараясь шумом привлечь какого-нибудь врага. В этом, собственно, и состояла хитрость белок.

Пока не было видно никого из врагов, но медвежонок уже беспокоился и старался добраться до опушки леса, где было мало корма, но мало и врагов. Только тут, на опушке, он мог спокойно отдохнуть.

Преследования многочисленных врагов ожесточали Уэба все больше и больше.

И почему все не дают покоя ему, несчастному? Почему все, решительно все против него? О, хоть бы вернулась его мать! О, если бы он мог расправиться с этим черным медведем, который прогнал его из родного леса! Он пока еще не думал о том времени, когда он станет большим и сможет бороться с врагами. Даже этот негодный дикий кот и тот прогнал его; а человек хотел застрелить его! О, он не забыл никого из своих врагов и всех их ненавидел!

На этот раз Уэб поселился в довольно хорошем месте. Кругом было много орехов. Скоро его чутье стало ему подсказывать, где находятся зимние запасы белок. Эти находки, конечно, причиняли большое горе белкам, но Уэб был очень счастлив, так как орехи – превкусная вещь. Когда дни начали уменьшаться, а по ночам стало подмораживать, Уэб сделался гладким и жирным.

Теперь Уэб путешествовал по всем лесам ущелья Мититсе. Большую часть времени он проводил в верхних лесах, но иногда спускался за пищей почти до самой реки.

Раз ночью, проходя по берегу, он почувствовал какой-то особенный запах, который ему показался очень приятным. Уэб подошел к самой воде. Запах шел от погруженного в воду куска дерева. Уэб полез на него, но вдруг что-то громко щелкнуло, и одна из его лап оказалась в крепком, стальном бобровом капкане.