Доследование дела
Ввиду приведенных в заявлении данных, дело Ющинского было возвращено к доследованию, при котором выяснились следующие обстоятельства.
Сведения по делу собирались Бразуль-Брушковским при содействии Выгранова, Красовского, Махалина и Караева. Красовский одно время заведовал Киевским сыскным отделением, а затем был становым приставом. После устранения начальника Киевского сыскного отделения Мищука от производства розысков по делу Ющинского, эта задача была возложена на подполковника Иванова, а в помощь ему был командирован Красовский, бывший в то время приставом, который и занимался розысками от мая до сентября 1911 года. Затем он был освобожден от этого поручения и возвратился к месту своей службы, а в январе 1912 года был устранен от должности пристава. Во время производства им, в качестве полицейского чиновника, розысков, одним из его помощников состоял Выгранов, бывший агент сыскного отделения, но потом он был устранен от дела самим Красовским. По показанию Бразуль-Брушковского, Выгранов "стал работать" у него [Б.-Б.] с августа или сентября 1911 года [20].
Вместе с ним он добыл те сведения, которые вошли в его первое заявление по делу, и которым он, по его же признанию, не доверял. Красовский предложил ему "работать сообща" в начале апреля 1912 года, а еще в феврале того же года с предложением услуг по розыску обратился к нему слушатель сельскохозяйственных курсов Махалин, который... пригласил своего знакомого Караева, отбывавшего по делу о государственном преступлении в течение трех с половиною лет наказание в киевской тюрьме, и, вследствие этого, знакомого с преступным мiром. По объяснению Красовского, он принял участие в [частных] розысках [после своего отстранения] потому, что "задался целью реабилитировать себя как в глазах общества, так и в глазах тех лиц, которыми вследствие инсинуаций Мищука и {24} нападок отдельных лиц правых организаций был устранен от должности", а Караев шел на работу потому, что "ему нужно было себя реабилитировать этим делом в глазах своих партийных единомышленников, которые подозревали в нем провокатора".
Как велось частное расследование
Бразуль-Брушковский и его сотрудники, исходя, по их словам, из положения, что Чеберякова причастна к убийству Ющинского, решили попытаться добыть сведения от лиц, близко к ней стоявших. С этой целью Красовский и Выгранов завели знакомство с сестрами Дьяконовыми, посещавшими Чеберякову, а Караев поставил своей задачей войти в доверие к брату Чеберяковой – Сингаевскому. По показанию Красовского, беседуя с Дьяконовыми, он узнал от Екатерины Дьяконовой, что 11 марта [1911 г.] при ней в квартиру Чеберяковой заходил Ющинский и вел разговор с Женей Чеберяковым [ее сыном] о порохе. На другой день она, Дьяконова, опять зашла к Чеберяковой около 12 часов дня... и увидела, как из одной комнаты в другую перебежали Латышев, Сингаевский и Рудзинский. Тогда же она заметила, что ковер, обычно лежавший в той комнате разостланным на полу, оказался свернутым в виде объемистой трубки и находился под диваном.
Однажды Екатерина Дьяконова сказала ему, Красовскому, что когда начали колоть Ющинского и он пытался кричать, Чеберякова распорядилась сорвать с подушки наволочку и заткнуть ею рот Ющинскому, а в другой раз сообщила, что «Ющинского кололи швайкой для того, чтобы как-нибудь нечаянно не разбрызгать кровь, и в то время, как один колол, другой подставлял тряпку и вымакивал кровь». На вопрос об источнике этих сведений, Дьяконова ответила ему, Красовскому, что об этом «по-дружески ей рассказала сама Верка» [Чеберякова].
Показания Караева
Караев показал, что, сведя знакомство с Сингаевским, он при свидании с ним стал заводить речь об убийстве Ющинского. Во время одной из бесед Сингаевский сказал, что дело Ющинского "шьют" (приписывают) ему, Латышеву, Рудзинскому и "Верке" (Чеберяковой), в квартире которой, будто бы, был убит Ющинский. Желая вызвать Сингаевского на откровенность, он, Караев, однажды сказал ему, что получил верные сведения о том, что по делу Ющинского предстоит скоро арест его, Сингаевского, и Чеберяковой... Караев предложил Сингаевскому обсудить сообща с Махалиным... создавшееся положение для принятия мер к отвращению грозившей опасности. В присутствии Махалина он, Караев, сказал, указывая на Сингаевского: «Вот настоящий убийца Ющинского и вместе с ним участвовали Вера Чеберякова, Рудзинский и Латышев»... Сингаевский ответил, «да, это наше дело», и... сказал, что 12 марта утром «они сделали дело», после чего уехали в Москву, а на вопрос, почему они так «нечисто работали», что обнаружились следы, ответил: «Все это министерская голова Рудзинского расписала так».
Показания Махалина
Махалин, подтверждая показание Караева, добавил, что Сингаевский, сознаваясь... в убийстве Ющинского, рассказал, что убийство совершено было... в квартире Чеберяковой, что вскоре... зашли Дьяконовы, но они успели перебежать в другую комнату, а труп прикрыли пальто [21]...
Показания Е. Дьяконовой
...Екатерина Дьяконова показала, что она часто посещала Чеберякову. 11 марта она пришла к ней около 12 часов дня, а между 12 и часом туда же пришел Ющинский к Жене Чеберяк[ов]у за порохом. Мальчики собирались идти гулять, но когда она уходила около 3 часов дня, Ющинский еще {25} оставался в квартире Чеберяковой. На другой день она опять пришла к Чеберяковой после 12 часов дня. Сопровождала ее сестра Ксения... Она увидела в одной из комнат четырех лиц – Сингаевского, Рудзинского, Латышева, а также и Лисунова, которые, заметив ее, быстро ушли в другую комнату. Находившийся в комнате ковер был завернут наполовину, но вид завернутой части ковра не вызвал у нее предположения, что им был прикрыт какой-либо предмет. Впоследствии, ей снилось [! – И.Г.], что мертвый Ющинский лежал в том ковре. О таком сне она рассказала Красовскому. 13 марта она со своей знакомой Еленой Черняковой ходила ночевать к Чеберяковой по просьбе последней, но на них всех напал непонятный страх, под влиянием которого они втроем ушли оттуда к ней, Дьяконовой, где Чеберякова переночевала.
Однажды перед Пасхой 1912 года [через год после убийства. – И.Г.], часов в 8 вечера к ней подошел на улице какой-то человек, лицо которого было закрыто маской. Этот человек, назвав ее по имени, сказал, что знает ее, и они, стоя на улице, пробеседовали часа три. После этого она встречалась с тем человеком еще два раза на улице. Он также был в маске и себя не называл. При последнем свидании неизвестный завел разговор об убийстве Ющинского и сказал, что его убили Сингаевский, Рудзинский и Латышев в квартире Чеберяковой, и сделали это "под жидов", чтобы вызвать погром, "во время которого можно было бы поживиться"...
Эти сведения... она сообщила своей сестре Ксении, а также Красовскому, но никогда не говорила ему, будто ей о том "по-дружески рассказала сама Верка", так как Чеберякова ей этого не говорила. Но впоследствии, на дополнительном допросе, заявила судебному следователю, что... Чеберякова ей сказала, что убийство происходило в квартире Приходько, но откуда у нее такие сведения, она не объяснила... Екатерина Дьяконова показала, что дочь Чеберяковой, Людмила, рассказала ей, что ее "мама не убивала Ющинского, а была в то время на лестнице"...
Между тем по делу установлено, что в этот день [11 марта] Ющинский был в училище на уроках, окончившихся в 12 часов дня, после чего вместе со своим товарищем по училищу Невеном пошел не на Лукьяновку, где жили Чеберяковы, а по Владимiрской улице [в противоположную сторону. – И.Г.], расставшись с Невеном около городского театра... Домой в Слободку, находящуюся от училища... в расстоянии нескольких верст и притом в стороне, противоположной Лукьяновке, Ющинский пришел, по показанию его матери, часа в 2 дня...
