- Подожди Адамчик, не горячись. Надо же похитрее быть, уж очень ты гордый. Попробуй с тренерами в сборной поговорить, твой тренер пусть попытается, в контакт с ними войдёт.
- Ты как маленькая. Что может мой тренер? Вы русские все как слепые!- повысил голос Адам, так что прохожие стали на них оглядываться.- Вас не зажимают, вот вы и знать не хотите, с какими несправедливостями нам чеченцам сталкиваться приходится.
- Ну, зачем ты так,- обиделась Таня.- При чём здесь... Я вот русская, а тоже который год в сборную не могу пробиться, хоть и не слабее некоторых постоянных членов. В Монреале, во всяком случае, пятым или шестым номером в команде вполне бы могла выступить, а меня даже запасной не взяли.
- У вас... понимаешь, у вас совсем другое дело, у вас нет такой конкуренции между союзными республиками. А у нас за каждым членом сборной его республика стоит. За Осмонолиевым Киргизия, за Первием –Украина, за этим... Варданяном – Армения. А я чеченец, мы в России никому не нужны, за меня и слово сказать некому. А тренер... да его в Москве, в федерации и на порог не пустят... Конечно, и тренер не такой мне нужен. Много бы я дал, чтобы в Шахтах у Плюкфельдера потренироваться. Вот кто технику умеет ставить. Но и туда меня не пустят, опять от того, что я чеченец.
- Не знаю Адамчик... что-то не верится,- Таня недоверчиво качала своей гладко причёсанной головой.- Что же одних чеченцев только и зажимают, а то бы все вы чемпионами стали?
- Я про всех не говорю, я про себя. Вон Сайдуллаева чем не корми, он никогда у Ригерта не выиграет, просто он слабее. Но таких как Ригерт в сборной единицы, а большинство, таких, как я говорил, на день два в богатырей превращаются.
- И Алексеев тоже?!- Таня явно не верила Адаму.
- Алексеев конечно силён, но у осетин есть тяж, Еналдиев его фамилия, он не слабее и моложе на шесть лет. Но сверху есть указание, самым сильным тяжем обязательно должен быть русский, или украинец и никто другой.
- Ну, ты наговорил!- Таня была возмущена мнением об атлете, являющемся национальной гордостью страны.- Она даже встала со скамейки и пошла прочь.
- Таня!... Постой!... Куда ты?!... Ты что, обиделась?
Он догнал её и попытался взять за руку. Она вырвала её, но всё же остановилась. Прохожие шарахались в сторону, обходя явно раздражённых молодых людей.
- Прости пожалуйста... Я не должен был своё настроение... зло на тебе срывать. Прости! Понимаешь, я недавно в институте услышал незнакомое слово, ирреальный, и попросил преподавателя объяснить, что оно означает. Так вот это означает не реальный, не настоящий. Знаешь... мне кажется, что все мы живём в каком-то ненастоящем, ирреальном мире, где в силе может побеждать не самый сильный. И во всём остальном также, самыми умными считаются вовсе не умные, то же самое со смелостью, трудолюбием. Звёзды героев получают не самые смелые и трудолюбивые, в руководители государства выбиваются не самые мудрые... Иной раз подумаю, голова кругом идёт, куда ни глянь сплошной обман... Ты извини, что я на тебя всё это вывалил...
Таня быстро остыла, она вспомнила про то, что хотела сообщить Адаму.
- Ой, Адамчик... совсем из головы вон!
Её лицо выражало такую печаль, что Адам сразу забыл о своих проблемах.
- У тебя что-то стряслось?- спросил он озабоченно.
- Нет... то есть да. В общем, и да, и нет... Ничего страшного не произошло,- Таня виновато улыбалась... Я... я Адамчик наверное скоро уеду.
- Надолго?
- Не знаю,- Таня по-прежнему растерянно улыбалась.- Наверное, насовсем.
- Как насовсем!?- Адам сразу напрягся и подался вперёд, вглядываясь в глаза девушки.
- Понимаешь Адамчик,- Таня заговорила, будто преодолевая незримую преграду,- Олега Аркадьевича пригласили в Киев директором спортшколы и он... он берёт меня с собой... Я не могла отказаться. Без него для меня всё теряет смысл... годы тренировок... мне уже поздно менять тренера, только он сможет подготовить меня к Олимпиаде.
- ... Понятно,- Адам вздохнул, и, свернув с тротуара, вновь присел на близлежащую скамейку, упёрся сумрачным взглядом в землю перед собой.- И так в последнее время редко видимся, то ты на соревнованиях, то я. А теперь ты только на каникулы сюда будешь приезжать?- разочарованно спросил Адам.
- Нет...- тихо проговорила Таня, присев рядом и пряча от него глаза... – Я, наверное, больше сюда никогда не приеду.
- Почему!?- изумлённо вскинулся Адам.- Ты что там как в казарме жить будешь, и к родителям не приедешь?!
- Родители уезжают вместе со мной.
- Как это... с тобой!?- недоумевал Адам.
- Олег Аркадьевич... В общем, мама ему поставила условие, что меня он заберёт только вместе с семьёй... А у него в Киеве есть знакомые со связями... так что, мы едем все. Там уже комнату подыскали, со временем и квартиру обещают...
Адам поразмыслил несколько секунд, потом с язвительной усмешкой заметил:
- Значит, Ольга Николаевна тебя использовала, чтобы отсюда сорваться... и даже трёхкомнатную квартиру на комнату поменять готова.
- Ну что ты... – попыталась выразить возмущение Таня.
- Да нет, я её ничуть не осуждаю... даже понимаю... Всем, кто из России сюда приезжают, здешняя жизнь дикой кажется. А вы уж вон сколько тут живёте...
Они так и не пошли в спорткомплекс, а поехали назад. Уже сойдя с автобуса, недалеко от таниного дома Адам вдруг остановился и тихо произнёс:
- Я дальше не пойду.
- Ты что обиделся на меня?- лицо Тани передавало ощущение внутренней боли.
Адам ответил не сразу, что-то обдумывая:
- Тань, ты про то, что уезжаешь, ещё кому-нибудь говорила... ну подругам, ещё кому?
- Нет, никому,- Таня непонимающе посмотрела на Адама.- Мама мне вообще никому не велела ничего говорить, даже соседи не знают, втихаря собираемся... тебе тоже не велела, ни слова...
Адам вновь невесело усмехнулся:
- Верно чувствует обстановку твоя мать.
- Какую обстановку?
- Эх Танюша, сколько лет в Чечне, а как дитё... Но такая ты мне и нравишься. Ты чистая, грязи даже в мыслях у тебя нет. А Ольга Николаевна, она уж очень деловая...
- Не дитё я вовсе, и всё понимаю,- чуть не со слезами отвечала Таня, с тревогой поглядывая на окна своей квартиры, зная наверняка, что мать дома, и, скорее всего, сейчас видит их.
- Ну конечно, всё понимаешь. Ты хоть задумывалась когда-нибудь, почему постоянно взрывают памятник Ермолову?
В ответ Таня только шмыгнула носом, и полезла за платком.
- Прости... прости меня ещё раз Танюша,- Адам остыл, едва увидел слёзы в её глазах...- А Ольга Николаевна права. Не говори никому ни слова. Вы ведь сразу после твоих экзаменов в школе уедете?
- Да, как только аттестат получу? Не пойму, зачем столько секретов... и мама, и отец, и ты вот тоже...
- А затем, что у нас не принято... Если парень ухаживает за девушкой... конечно у нас всё это по-другому называется... в общем, это обязательно заканчивается женитьбой. Понимаешь, в нашей семье и тебя рассматривают как мою невесту... У нас с этим не как у вас. Понимаешь?
- Не совсем...
- Если у нас узнают, что вы отсюда уезжаете насовсем... то есть бежите... вас отсюда могут просто не выпустить. Тебя-то уж точно.
- Как это?!- изумилась Таня
- А вот так... Тебя просто украдут и заставят за меня выйти.
- Как в "Кавказской пленнице",- не сдержала настороженной усмешки Таня.
- Ничего смешного. В нашей семье на тебя всерьёз... во всяком случае дядя Ахмат. А его слово у нас закон... У моего дяди идея, улучшить нашу женскую породу, вроде как привить сортовую ветку к дикой яблони. Вот ты и есть эта самая... сортовая ветка. Уж очень ты ему понравилась. Он как-то видел нас вместе. Поэтому уезжать вам надо тайно...
Ольга Николаевна встретила Таню вопросом:
- Ты рассказала Адаму о нашем отъезде?
- Да,- сразу призналась Таня.
- Ты с ума сошла!... Теперь эти звери неизвестно, что выкинут,- вмешался в разговор явно струсивший отец.
