Рассмотрев крепдешин хорошенько, Елена Тимофеевна сразу решила, что сошьет из него платье не старшей, Валентине, а младшей, Людмиле. Через месяц ей исполнялось 15 лет. За прошедший год она сильно выросла и превратилась из угловатого, нескладного подростка в цветущую, весьма и весьма привлекательную девушку.

Платье сделали по последней моде: приталенное, с пояском, с широкой юбкой-четырехклинкой, украшенной на подоле оборками. Людмиле оно шло необычайно. Покрой подчеркивал гибкость и стройность ее фигуры, цвет ткани чудесно оттенял пышные темно-каштановые волосы и карие глаза. В этом платье никто бы не дал Люде пятнадцати лет. Она смотрелась взрослой, уверенной в себе королевой бала.

Никаких балов в Белой Церкви, естественно, не устраивали. Но танцевальные вечера проходили регулярно, раз в две недели, по субботам, с девятнадцати до двадцати двух часов в просторном вестибюле городского Дома культуры и отдыха. Пускали туда по билетам, купленным в кассе за тридцать копеек. Оттого не все старшеклассники средней школы № 3 могли посещать их постоянно.

Однако Михаил Иванович, увидев Людмилу в новом платье, воодушевился и признал, что наряд надо обновить немедленно. Он выдал дочерям пять рублей и поручил Валентине как старшей и более опытной, ранее посещавшей танцевальные вечера в ДК, присматривать за младшей сестрой. Затем глава семейства отбыл в Киев на республиканское совещание руководящих работников НКВД, посвященное проблемам классовой борьбы, которая обострялась при построении социализма в одной, отдельно взятой стране…

Они пришли в Дом культуры и отдыха с опозданием.

Оркестр уже играл вальс «Амурские волны», по паркету скользили пары. Людмила тотчас увидела Алексея Павличенко. Да и трудно было бы его не заметить. Он танцевал прекрасно и уверенно вел по танцполу свою партнершу – рослую девушку в ярко-алом платье с синей отделкой.

Сестры Беловы скромно заняли место у стены, возле большой картины местного художника, называвшейся «Осенний вечер на реке Рось». Это время суток живописец изобразил в стиле позднего импрессионизма, в серо-синеватых и пепельных тонах. Людмила, оглянувшись на картину, лишь крепче прижала к себе сумочку из бисера. Она внимательно рассматривала танцующих и вовсе не предполагала, что на фоне иссиня-темного неба, серой воды и черных деревьев, потерявших листья, ее бежевое платье с нежными цветами смотрится празднично и очень эффектно.

Тем временем оркестр исполнил последние такты знаменитой мелодии. Пары, до того вальсировавшие по залу, замерли на месте. По странной случайности Алексей Павличенко очутился как раз напротив сестер Беловых и невольно остановил свой взгляд сначала на платье из крепдешина, затем – на лице его прелестной обладательницы. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Людмила, которой он сразу понравился, улыбнулась.

Однако партнерша повела Алексея к оркестру. Уходя, он обернулся. Золотистые вьющиеся волосы упали на высокий лоб, небесно-голубые глаза приветливо сверкнули. Людмила вздохнула. Лучший танцор этого вечера был похож на смелого рыцаря из романа Вальтера Скотта «Айвенго», прочитанного ею на прошлой неделе, но, видимо, он уже дал обет любви другой прекрасной даме.

Она немного удивилась, когда он подошел к ней вновь и вежливо, даже несколько церемонно, пригласил на танец. Музыка заиграла фокстрот. Положив руку на тонкую девичью талию, Павличенко завел светский разговор.

– Вы здесь впервые? – спросил он.

– Впервые, – как эхо, отозвалась она, испытывая незнакомое ей прежде волнение.

– Вы живете в этом городе?

– В этом городе, – подтвердила Людмила.

– Раньше я вас тут не встречал.

– У меня не было подходящего платья.

– Теперь оно появилось, – Алексей бросил быстрый взгляд на плечи и вполне сформировавшуюся грудь юной партнерши. – Ваше платье просто замечательное!

– Спасибо на добром слове. Я тоже так думаю, – ученица восьмого «А» класса средней школы № 3 постепенно приходила в себя.

– Как вас зовут?

– Людмила, – четко представилась она.

– Я – Алексей. Я люблю танцевать и бываю здесь довольно часто.

– О, вы прекрасно танцуете!

– Это комплимент?

– Нет! – горячо заверила его Людмила. – Чистейшая правда. Я так танцевать не умею.

– Научиться нетрудно, – Алексей ласково посмотрел на девушку и слегка сжал ее пальцы. – Я могу дать вам несколько уроков. Хотите?

– Хочу!..

Весна в 1931 году выдалась ранняя, теплая, солнечная. Потому вишневые сады в Белой Церкви начали цвести еще в конце апреля. В мае районный городок, расположенный на равнинных берегах реки Рось и прилегающего к ней ручья Ротка, точно накрыло белым покрывалом. Тысячи маленьких четырехлепестковых цветочков усыпали ветви деревьев и превратили их в подобие белых пирамид. Степной ветер безжалостно сбивал эти цветы. Они летали вдоль городских улиц, собирались комками ослепительно белой невесомой пены у камней, киосков, водоразборных колонок, заборов, на крышах низких украинских хат.

Жители Белой Церкви в те времена культивировали три сорта: вишню степную с невысоким стволом и раскидистой кроной, раз в три-четыре года дающую невероятно обильный урожай; вишню-магалебку, поднимающуюся вверх на десять-двенадцать метров, и так называемую вишню Максимовича с мелкими, почти черными плодами, пригодными для изготовления крепких наливок. Магалебка же им нравилась из-за сильного запаха. Сады, осыпая свои цветки на землю в последние дни мая, благоухали, и этот сладковато-терпкий запах мог пьянить не меньше, чем вино.

Людмила и Алексей обычно встречались раз в неделю во второй половине дня, после занятий. Они отправлялись гулять на окраину, засаженную фруктовыми садами. Чаще всего посещали заброшенные участки с вишней-магалебкой, где никто их не видел. Облако из белых цветов скрывало влюбленных от посторонних глаз, а божественный запах опадающих лепестков волновал молодую кровь.

Для ученицы восьмого «А» класса средней школы № 3 все было впервые, все в новинку. Этот садово-танцевальный роман захватил ее всерьез. Избранник казался ей самым красивым, самым умным, самым сильным человеком на Земле. Действительно, он был гораздо старше нее, отменно танцевал, умело ухаживал и легко вскружил голову пятнадцатилетней девчонке.

Алексей Павличенко обладал большим опытом в любви, причем не только платонической. Первый урок преподала ему соседка, шустрая молодая вдовушка. Ей приглянулся ладный паренек, и как-то она зазвала его к себе в гости на чашку чая. Чаепитие закончилось в постели. Потом это повторилось не раз и не два. Алексей открыл для себя новую сторону жизни. Он понял, что женщины – существа чувственные, податливые и недалекие. Они созданы исключительно для того, чтоб дарить наслаждение мужчине.

Но мужчина должен очаровывать особей противоположного пола с одного взгляда, с одной встречи. Если они заглатывали крючок, то далее следовал период, как он говорил, «близкого подхода»: маленькие подарки, иногда цветы, походы в кино, прогулки под луной, пространные разговоры ни о чем. Постепенно они подпадали под его влияние и в конце концов добровольно соглашались на то, ради чего он знакомился с ними.

Однако очередная его подружка – правда, слишком юная и вместе с тем обворожительно красивая – каким-то непостижимым образом выпадала из этого ряда милых идиоток, без устали болтающих о своей неземной любви. В ней чувствовалась некая внутренняя сила, она была себе на уме. Даже целоваться он научил ее не сразу. Дальше дело пока не двигалось. Алексей медлил, сам не зная, почему. Возможно, восьмиклассница сумела занять в его холодном сердце чуть больше места, чем другие девушки…

Белые цветы в вишневых садах исчезли, и между плотным, блестящими с лицевой стороны, зубчатыми листьями появились зеленые завязи. Они быстро увеличивались в размере. В июне красные плоды-шарики уже мерцали в кронах вишни степной, к началу июля – на вишне-магалебке. Тем временем Елена Трофимовна, обеспокоенная участившимися прогулками младшей дочери неведомо где, решила отправить обеих сестер на летние каникулы к своим родственникам, проживающим под Одессой.