- Два дня всего. Слушай, Гена, - перешел прямо к делу Цуладзе. - Мы же друзья?

- Ну? - сказал Ермилов.

- Нет, ты мне ответь: друзья или нет?

- Друзья, друзья, Аслан.

- Значит, поймешь меня правильно. Понимаешь, Гена, выгодный контракт. Если получится, всем нам хорошо будет, в накладе не останешься.

- Какой же контракт?

- Не могу сейчас прямо сказать, пойми меня правильно.

- Бизнес, бизнес… Так что ты хочешь, Аслан? Подтяжки?

- Гена, нет. Понимаешь, деньги, которые мы тебе прислали, я хочу сейчас ненадолго назад взять.

- Все? - деланно удивился Ермилов.

- Да. Ненадолго, на два, на три дня.

- Аслан, но они же уже в дело включены.

- А, перестань, что такое? Я тебе говорю: очень важный контракт. Достань их, пожалуйста, из работы.

- Видишь ли, Аслан, не могу.

- Гена, не будем портить отношения. Ведь мы же друзья, сам сказал.

- Аслан, но ведь ты понимаешь: деньги просто так, без дела не лежат, они делают другие деньги.

- Гена, я тебе объясняю, - начал нервничать Цуладзе, - нужно на пару дней. Мои люди подъедут, заберут, через два дня назад привезут.

- Аслан, при всем моем уважении…

- Ты поссориться хочешь? - закричал Цуладзе.

- Не ори, Аслан, - прервал его Ермилов.

- Нет, я как брата тебя прошу. Ты знаешь: мы, южане, народ горячий.

- Знаю, знаю, Аслан. Мы, русские, хоть народ и не такой горячий, но нам тоже палец в рот не клади.

- Странно говоришь, не как друг говоришь, - осадил его Цуладзе. - Войны хочешь? - Он уже явно угрожал.

- Какая война, Аслан, опомнись! Я на своей территории, ты на чужой земле.

- Гена, на два дня! Зачем тебе неприятности? Зачем друга терять, врага наживать?

- Ну, хорошо, хорошо, - примирительно сказал Ермилов. - Раз ты просишь…

- Богом прошу!

- У нас с тобой разные религии, - усмехнулся Ермилов.

- А! Какая разница, как назвать! Ты знаешь, Гена, ты мне как брат, век за тебя молиться буду!

- Не стоит. Значит, на два дня?

- Всего на два дня.

- Хорошо. Послезавтра подъезжай, тебе все выдадут.

- Сегодня надо, Гена, сегодня.

- Аслан, ну ты просто загоняешь меня в угол. Невозможно это сегодня. Посмотри на часы: который час уже! Это же банковские операции.

- Когда сможешь?

- Ну, приезжай завтра, скажем, во второй половине дня…

- В час буду, - прервал Аслан.

- В два, в два, - осадил его Ермилов.

- Ровно в два у тебя. Гена, не надо шутить!

- Какие шутки, Аслан: мы же друзья. Я обещал, значит, сделаю.

- Спасибо дорогой. В два буду.

Повесив трубку, Ермилов задумался. «Так, - сказал он себе, - значит, допекло. Значит, Трегубец достал Цуладзе каким-то образом. Все эти сделки, на два дня - пустые разговоры. Все-таки эти южане как дети, - улыбнулся он, - думают, что все вокруг глупее их, что их, понимаешь, кишлачная хитрость любого столичного жителя в заблуждение введет. Нет, дорогой Аслан, не введет, и не видать тебе денег, как своих ушей».

Он вновь вызвал в кабинет Пашу и, самолично заперев за ним дверь, начал инструктаж:

- Вот что, Павел, - сказал Геннадий Андреевич, - завтра у нас могут быть серьезные неприятности. Ты Цуладзе знаешь?

- Чеченца, что ли? - переспросил Черкесов.

- Чеченца, москвича - какая разница? Фамилия что-нибудь говорит?

- Ну конечно, Геннадий Андреевич, я у вас его видел.

- Так вот: завтра он и, видимо, не один приедет сюда. Приедет за деньгами, на которые, в сущности, никакого права не имеет. Твоя задача, Паша: во-первых, обеспечить полную охрану офиса. Собери всех, накачай по «самое не могу», расставь людей, в общем, попытайся делать так, чтобы на любой нажим ты мог ответить не только упреждением, но и подавляющим большинством. Это первое. А во-вторых, постарайся не доводить до открытого конфликта, нам это сейчас совсем ни к чему.

- Понимаю, Геннадий Андреевич.

- В-третьих, вот что. На встречу с ними вышлешь главбуха.

- Это Марка Анатольевича? - удивился Паша. - Так он же…

- Его задача не стрелять, а цифрами оперировать. Я его сам проинструктирую. При нем постоянно должны находиться два-три человека. Как только почувствуешь, что жареным запахло, его - в самый дальний угол, и беречь, как зеницу ока. Ребяток медленно вытеснишь. Понял меня?

- Дело ясное, - ответил Паша. - На войну собираемся?

- Ну, война - не война, - сказал Ермилов, - но на учения это вряд ли будет походить. Меня здесь не будет.

- Когда вас ждать?

- Ой, не знаю, Пашенька, не знаю. Может, через пару дней, может, через неделю. Останешься пока за главного по всем вопросам безопасности и кадров. Делами главбух займется. Ты в его финансовые проблемы не суйся - он в твои соваться не будет. Докладывать обо всем происходящем будешь лично мне по этому номеру, - и он достал из кармана бумажку.

- Это что? - переспросил Паша.

- Телефон, - уточнил Геннадий Андреевич.

- Занятный номер.

- Это космическая связь. Чтобы проблем не возникало.

- Вы что, на Амазонку собираетесь?

- Нет, Паш, поближе. Просто, пока какие-нибудь умные головы додумаются начать меня отслеживать, они сначала мобильный спектр пройдут, а до космоса не скоро доберутся.

- А что, что-нибудь серьезное начинается, Геннадий Андреевич?

- Ты, Паш, поменьше вопросов задавай. Лучше работой займись.

- Да я так, спросил просто.

- Все. Свободен.

Покинув кабинет Ермилова, Черкесов проанализировал ситуацию и решил: «Хозяин явно не вернется, что-то серьезное затевается. Все одно к одному: и мужичок этот, за которым мы следили, и чеченцы со своими разборками. Надо когти рвать. Завтрашнюю встречу я, конечно, организую - нечего черножопым по Москве как по своему кишлаку шастать, - а потом все. Засиделся я в Москве что-то. Для начала в Прагу, а там посмотрим». И, довольный своим решением, он бодро приступил к инструктажу маленькой армии «Гентрейд консалтинг».

Часам к семи вечера все бойцы уже получили указания. Паша лично проверил их оружие, еще раз убедился в том, что каждый понимает поставленную задачу верно, и отбыл домой. Остаток дня он посвятил сбору чемоданов, аккуратно по-солдатски укладывая все необходимое; еще раз пересчитал имеющуюся в доме наличность, принял душ, посмотрел последние известия и, поставив будильник на семь утра, заснул глубоким здоровым сном без сновидений.

Приехав на следующий день на работу в девять утра, он с удовольствием отметил, что его вечерняя накачка не прошла даром, что все ребята на месте, настроение бодрое и деловое. Жизнь в офисе шла как всегда: никто не слонялся по коридорам, из-за дверей кабинетов слышался приглушенный шум голосов, изредка с этажа на этаж перебегали референты, перенося папки с финансовыми документами и длинные рулоны факсов, приходящих со всего света. Спектакль, о котором предупреждал Черкесова Ермилов, начался в двенадцать пополудни.

К зданию «Гентрейд консалтинг» подкатили два черных «джипа» - «Форд Бронко» и «Форд Эксплорер», - и оттуда не спеша выбрались семь человек. Глядя на эту компанию из окна второго этажа, Паша мгновенно вычленил Цуладзе, одетого в дорогое кашемировое пальто болотного цвета, рядом с ним - маленького толстого азербайджанца, видимо, финансового советника Аслана. Потом его взгляд остановился на двух охранниках, не раз уже виденных с Цуладзе в офисе. Трое остальных, одетых в дешевые кожаные куртки и широкие шерстяные штаны, судя по всему, были просто боевиками. Еще раз скользнув взглядом по автомобилям, Паша скорее догадался, чем увидел, что в их стальных внутренностях осталось еще человека три-четыре: два водителя и, по крайней мере, по одному боевику в каждом из них. «Шоферы в счет не идут, бухгалтер тоже. Значит, остаются шесть снаружи и два, скажем, четыре внутри, - закончил нехитрые подсчеты Черкесов. - Итого, по максимуму, десять против моих восемнадцати. Да, шуму наделать могут, но и только. Ну что ж, начнем».

Он спустился вниз и, не выходя в вестибюль, остановился в углу коридора так, чтобы видеть входную дверь, но при этом самому оставаться в тени мраморной колонны, фланкирующей проход в офис. Охранники, отметив присутствие шефа, постарались выполнить все Пашины указания максимально четко. Когда раздался звонок в дверь, один из них нажал кнопку видеодомофона и спросил: