- Куда теперь? - спросила Люси, когда они расплатились.

- Как скажешь, - ответил Сорин, внутренне перейдя с Люси на «ты», радуясь тому, что в английском языке «ты» и «вы» звучат одинаково.

- Можно поехать в какой-нибудь клуб, - задумчиво начала Люси.

- Видишь ли, - ответил Андрей, - я еще не настолько силен, чтобы плясать полночи.

- Да, извини, - спохватилась девушка, - я об этом не подумала.

- Пустое, это мне надо стесняться, но так уж получилось. Может быть, в следующий раз. А сейчас, если ты, конечно, не против, давай заглянем ко мне, выпьем по рюмочке виски. В конце концов, бывать в моем номере уже становится традицией.

- Ты приглашаешь меня только затем, чтобы выпить виски? - кокетливо засмеялась Люси.

Андрей внимательно посмотрел на нее и, опять неожиданно для себя, сказал:

- Честно говоря, это лишь повод.

- Тогда зачем прелюдии?

- Мы, русские, стеснительны по природе, - заметил Сорин.

- Мы, англичане, тоже, - сказала она.

- Ну, так что же? Пойдем?

- Почему бы и нет, - сказала Люси.

Через пять минут они уже были в номере. Как только за ними захлопнулась дверь, Андрей притянул в себе свою спасительницу и принялся быстро и жадно целовать ее, едва касаясь губами ушей, щеки, лба… Она же все время подставляла ему губы, которых он избегал, стараясь оттянуть, насколько возможно долго, самое приятное мгновение вступления. И только тогда, когда девушка уже трепетала в его руках, он мягко и сильно впился губами в ее рот. Потом, не прерывая поцелуя, он стал расстегивать ее брючный ремень, молнию, стягивать топик. И только тогда, когда брюки ее опустились к самым щиколоткам, он понял, что ее руки все это время проделывали то же самое. Неловко и быстро, посекундно спотыкаясь, они дошагали до постели и рухнули на нее, нервно освобождаясь от остатков одежды. И тут же, не медля ни мгновенья, он буквально вбил свою плоть в нее, так что Люси даже вскрикнула. А потом мерно и тяжко, все увеличивая амплитуду, он закачался над ее телом, глядя, как глаза Люси закрывались, как из нее исходили стоны удовольствия, как ноздри, тонкие и чувственные, раздувались и опадали в такт ее прерывистому дыханию.

Это было только началом. Он не чувствовал никакой боли в спине, он абсолютно забыл, где, в какой стране, в каком столетии он находится. Он только видел небольшие груди с острыми сосками, торчащими в разные стороны. Он чувствовал упругость ее узких мускулистых икр, лежащих на его плечах. Он гладил ее округлую, маленькую налитую задницу, целовал ее шею, ключицу, глаза. Перед его глазами стоял туман, пронизываемый криками, всхлипами, какими-то случайными картинками, что запечатлевались навсегда в мозгу. Вот она распласталась под ним и вот уже стоит на четвереньках, прогнувшись спиною, вот он лежит на спине и взирает снизу вверх на ее грудь, что подпрыгивает в такт движениям, вот уже ничего не видит и только чувствует ее нежный язык, касающийся самого сокровенного места его тела. Впоследствии он даже не мог понять, откуда взялись силы. Но когда они, пресытившись, разлепили объятия, часы показывали четыре утра.

- Я всегда знала, - сказала Люси, слегка задыхаясь от усталости, - что русские мужчины - лучшие на свете. Однако впервые мне удалось испытать это на практике.

- Спасибо, - улыбнулся Андрей. - Честно говоря, мне всегда казалось, что англичанки очень холодны, хотя я тоже впервые с этим сталкиваюсь.

- Вот видишь, - засмеялась его любовница, - сегодня каждый из нас сделал небольшое открытие. Собственно говоря, я только подтвердила свои догадки, а ты - напротив.

- Да, пожалуй, ты права, - согласился Андрей.

- Ну? - продолжила Люси. - И что мы будем делать сегодня днем?

- А вот это вопрос, - ответил Сорин. - Видишь ли, я вчера был у того человека, который чуть не убил меня. Собственно, не у него, всего лишь возле его дома. Но, кажется, там я заметил одного из тех, кто гонялся за мной еще в России.

- Боже мой! - вскрикнула Люси. - Зачем ты это сделал, это ведь чудовищно опасно!

- Не волнуйся, они меня не видели. А даже если бы увидели, наверное, не вспомнили бы. Теперь я хочу их сфотографировать - тех, из России. Смотри, - и он указал рукой на фотоаппарат, лежащий около кровати, - я даже купил себе камеру.

- И что тебе это даст?

- Сам еще не знаю, но думаю, что фотографии этих людей мне нужно иметь. Хотя это и не главное.

- А что же главное?

- А главное - мне надо поговорить с этим убийцей.

- Прямо с убийцей? - занервничала девушка.

- Да нет, ты не волнуйся, он, конечно, убивал меня не сам. Он всего лишь заказчик, денежный мешок, весьма приличный во всех отношениях человек, снаружи, по крайней мере. Я хочу не просто поговорить с ним, я хочу отобрать то, что ему не принадлежит.

- Может быть, ты наконец скажешь, что это? - спросила Люси.

- Бог с тобой, - решился Сорин, - скажу. Это картины. Очень известные русские художники: Шагал, Кандинский…

- Неужели? Я прекрасно знаю эти имена. Они же стоят огромных денег!

- Вот именно. Теперь ты понимаешь, зачем эти господа с таким удовольствием вонзили мне что-то в печень. Насколько я понимаю, здесь речь идет не о десятках и даже не о сотнях тысяч: игра на миллионы.

- Вероятно, так, - согласилась Люси.

- Так вот. Я хочу получить свои картины обратно. К тому же деньги мои почти на исходе, а будущее - весьма туманно, поэтому, как ты понимаешь, я хочу себя обеспечить. Думаю, что я имею на это право, пережив погони и практически собственную смерть.

- Дело не в том, на что ты имеешь право, - прервала его девушка, - а в том, как ты собираешься получить все обратно. Прости меня, ты, конечно, замечательный мужчина, но на то, чтобы физически противостоять бандитам с ножами и пистолетами, у тебя сил явно не хватит.

- Об этом и не идет речи, - ответил Андрей. - Конечно, счастьем было бы обрести помощника, но тебя я ввязывать в это не могу, да ты и не помощник.

- Как сказать, - задумчиво протянула Люси. - Знаешь что, у меня есть приятель, серб, ну, когда-то, скажем, он был моим приятелем, теперь мы просто друзья. Так вот, он вообще авантюрный по складу человек. Я думаю, что за небольшой процент он легко согласился бы помочь тебе.

- Мне не хотелось бы связываться с посторонними, - отрезал Сорин.

- Я же тебе не посторонняя.

- Ты - нет. А твой приятель серб… Кстати, откуда в Англии сербы?

- Не волнуйся, он здесь вполне законно, он получил право на работу и жительство, в Англии живет довольно давно - лет шесть, уехал еще до войны. И поверь мне - очаровательный человек, я могу за него поручиться.

- И что, по-твоему, он способен убить какого-нибудь громилу?

- О, за это ты можешь не беспокоиться, - улыбнулась Люси. - Он очень долго занимался у-шу. У него какой-то там дан, или как это называется.

- О, это человек серьезный, - заинтересовался Андрей.

- Вот-вот. Так что насчет побить - за ним дело не станет. Вообще, у него взрывной характер.

- А если придется сражаться насмерть?

- Я думаю, что, подогретый деньгами, он вполне сможет сделать и это.

- Сколько же, ты считаешь, я должен ему пообещать?

- Ты же сам сказал, что речь идет о миллионах.

- Но их еще надо получить.

- Тебя никто и не торопит.

- Так все же, - нахмурился Сорин.

- Я думаю, что ста тысяч фунтов будет вполне достаточно.

- А он потом не подумает, что лучше заиметь все, а не сто тысяч фунтов?

- Об этом позабочусь я, - ответила Люси.

- О’кей, сделаем так, - взял инициативу в свои руки Андрей. - Ты нас знакомишь, ничего не объясняя. Говоришь просто о том, что твой приятель попал в беду, у него отобрали деньги - заметь, деньги, и ни в коем случае никаких картин, - деньги большие, и он готов отдать половину тому, кто поможет ему вернуть этот капитал. Понимаешь, половину. Эти сто тысяч должны быть просто манком. Они должны казаться ему огромной, ни с чем не сравнимой суммой.