– Вот уж не думал, что ты такой чувствительный! Надавал бы ему по ушам, и все тут. Со мной ты, я помню, не церемонился!
– Старина, ну сам подумай! Ведь эта группа – не оперативники! Это персонал центрального аппарата. Я не имею права наносить им психические травмы. Башку проломить – это пожалуйста, а унижать их достоинство – нет. Мне на прошлой неделе в «рейхсканцелярии» все мозги засрали как раз по этому поводу.
– Ох, и вздрючил бы я их лет двадцать назад! – рявкнул Королев, топорща усы и обводя недобрым взглядом «персонал центрального аппарата», вяло наносящий и отражающий удары.
– Да я их и сейчас всех застрою в пять минут. – Сенсэй прижал руку к сердцу. – Только вот что-то на пенсию не хочется.
А потом, честно говоря, мне тоже кажется, что не стоит от них требовать больше, чем они могут. Они ведь не группа захвата какая-нибудь. Ну, обороняться должны уметь…
– Стареешь, – упрекнул его Королев.
Сенсэй помотал головой.
– Это не мы стареем, – сказал он мягко. – Это состарился мир.
Королев посмотрел на него озадаченно. – Вспомни, какие мы были в их годы. И какая жизнь была вокруг нас. А теперь… – Сенсэй вздохнул. – Этим обалдуям по тридцать лет, а они озабочены только тем, чтобы поменьше двигаться, потому что при этом слишком много энергии расходуется. И мир такой же – во всем экономия, расчет… Я понимаю, что это правильно, но уж очень все как-то… не по-русски, а?
Королев что-то утвердительно промычал.
– И все-таки ты мог бы его отправить ко мне в кабинет.
Сенсэй усмехнулся.
– Так ты и не понял, что такое «сенсэй». Сенсэй жесткий, но он несет за ученика колоссальную ответственность. А эти люди мне не принадлежат. Если кто-нибудь из них поранится, я зову врача. Этот парень нездоров. Я зову тебя. Если я его просто выгоню, значит, я боюсь принять решение. А вот если вы с ним поговорите и ты его не убедишь, тогда уже ты возьмешь его за руку и уведешь из зала. Навсегда. И это будет означать, что я принял решение. Что, не понял?
– Ни хрена не понял. Но раз ты просишь…
– У-мо-ля-ю, – сенсэй провел ребром ладони по горлу.
– Значит, тащится, сукин сын… – повторил Королев фразу сенсэя, глядя в угол зала. Там на матах сидел в позе лотоса молодой человек с безмятежно расслабленным лицом. В зале стояла удушливая жара, резкий запах пота перебивал все остальные, истошно кричали и шумно падали бойцы, а он, разведя в стороны руки со сложенными чашечками ладонями, медитировал.
Королев, который терпеть не мог демонстраций, шумно задышал и упер руки в бока.
– Только без крика, – попросил сенсэй. – Кричать будешь у себя в кабинете.
– А вот это уже был твой риск, – заявил Королев, срываясь с места. Он не стал обходить дерущихся по краю зала, а проложил себе путь через центр. Ему вслед оборачивались и хихикали. К Отделу спецпроектов на Службе относились со смешанным чувством зависти и недоверия. Вроде бы занимаются люди чем-то невероятным, только вот непонятно, в чем оно состоит. И отбирают в этот отдел народ со странностями. У них даже проблемы личного плана, и те не как у людей.
Королев навис над подчиненным и грозно рыкнул:
– Н-ну?!
Молодой человек медленно открыл глаза, оказавшиеся удивительно большими, слегка навыкате, несколько раз моргнул, хлопая длинными пушистыми ресницами, и поднялся на ноги. Он был не так высок, как Королев, но все же выше среднего роста. Фигура крепкая, даже массивная. Длинные темно-коричневые волосы схвачены резинкой на затылке и собраны в хвост. Черты лица правильные, только, может быть, излишне мягкие для мужчины. Красивый сладенький мальчик. Котяра, блин…
Несколько мгновений Королев, пыхтя, вглядывался в большие зеленые глаза, выражающие полнейшую невинность. Потом он выставил перед собой раскрытые ладони и, потрясая ими, спросил почти умоляюще:
– Ну какого черта, Игорь?
Игорь слегка потупился.
– Я двадцать раз вас просил… – начал он спокойно.
– И чего ты этим хочешь добиться?!
– Покоя, Андрей Иваныч. Только покоя – для нас обоих. Вы меня заставляете делать то, чего я не могу в принципе. Даже сенсэй это понял.
– Пассивное ведение боя – позор!
– Это, может быть, для вас позор. А для меня нормально. Не могу я бить человека, который мне ничего плохого не сделал, разве не понятно?
– А вот когда ты на задании столкнешься с каким-нибудь… Ты же будешь не готов! Что ты будешь делать, если у тебя приемы нападения не наработаны, не отточены до автоматизма, а?!
– Я убью его, – сказал Игорь. И улыбнулся.
Королев внезапно сбавил тон, сунул руки в карманы и спросил очень тихо:
– Чем ты его убьешь, парень? Х…ем?
– Я ему воткну палец в мозг. Сквозь глазницу, – ответил Игорь так же тихо.
Королев застыл в замешательстве.
– Ты псих? – выдавил он наконец. – Ты в курсе, что нормальному человеку такое не под силу?
– Кто сказал, что я нормальный человек? – поинтересовался Игорь.
– Доктор Сабуров говорит, что ты чемпион мира по вранью.
– Сабуров даже со своими проблемами разобраться не может. Вы его спросите, почему от него жена ушла.
– Откуда ты знаешь?.. – опешил Королев.
– Да я и не знаю. Но вот симптомчики…
– Тьфу! Значит, так. Твое последнее слово?
– Нет! – отчеканил Игорь.
– Тогда я пишу рапорт, – вздохнул Королев. – Тебя, конечно, освободят от занятий, но ты попадешь в черный список. Затаскают по собеседованиям, вывернут мозги наизнанку и влепят пожизненно запрет на руководящие должности. Такое тебе на ум не приходило, а?
– Вы не сердитесь на меня, Андрей Иваныч, – попросил Игорь так мягко, как просят очень близких людей. Королев поморщился – этой мягкостью парень брал его в соучастники. – Я, правда, иначе не могу. Это пытка для меня. Я без этих дурацких тренировок в сто раз лучше работать буду.
– Запрет на руководящие должности, – напомнил Королев.
Игорь небрежно шевельнул бровью.
– Я на Службу не рвался, – сказал он. – Сами позвали. И в начальники тоже… позовут. Только я откажусь, наверное.
Этого Королев вынести уже не смог. Он развернулся на каблуках и бросился вон из зала. Если бы бойцы не начали рассаживаться у стены, он бы их посшибал, как кегли. Игорь расправил плечи, сделал глубокий вдох и двинулся к сенсэю. Вот перед кем ему было действительно стыдно.
Сенсэй ждал его. И ждали сидящие в ряд «аналитики», «научники» и «управленцы». Многие из них неплохо знали Игоря по работе, и сейчас им было чертовски интересно, как с ним попрощается сенсэй, опытный и уважаемый человек.
Игорь с сенсэем поклонились друг другу.
– Значит, уходишь? – спросил сенсэй.
– Простите, мастер. Наверное, так будет лучше. Я не забуду ваших уроков, вы очень много дали мне. Спасибо и… до свидания.
Сенсэй отвернулся от группы. Игорь последовал его примеру.
– До свидания, – проговорил сенсэй очень тихо, глядя в стену. – И не думай о себе плохо. Ты просто выбрал свой путь, и у тебя хватило мужества настоять на том, что для тебя он единственно верный. Надеюсь, Служба поймет это.
– До свидания, – прошептал Игорь, чувствуя, как защемило сердце. Он повернулся к группе и поклонился ей. Сенсэй группе кивнул, люди дружно встали и поклонились в ответ. Некоторые взгляды показались Игорю презрительными. А некоторые – нет.
***
Кондиционеры, похоже, расплавились во всем здании. Игорь всего лишь прошел от душевой до выхода со Службы, но футболку уже можно было выжимать, а из джинсов хотелось выпрыгнуть. Тем не менее настроение у Игоря было приподнятое. Он только что решил очень серьезную проблему, а дома его ждал полный холодильник пива.
В вестибюле до неприличия взопревший доктор психологии Сабуров боролся с системой идентификации. Охрана, тяжко отдуваясь и обмахиваясь беретами, меланхолично наблюдала, как тот в десятый раз пытается мокрыми пальцами загнать в щель свою карточку и опять она у него выскальзывает.
– Да ладно, доктор! – сказал наконец сержант. Он сунул руку под пульт и что-то там с усилием повернул. – Проходите так. Только быстро.
