— Прелестная девочка, всегда была справедливой, бесстрашная и несчастная. Она же совсем не видела счастья в этой жизни. На ее долю выпали немыслимые страдания. И любви не познала, и так быстро ушла. Видимо, это карма — исчезнуть вместе со своим народом. Из удулукцев она одна с человеческим лицом. Не обращайте на мои высказывания внимания, и не понимайте меня буквально — лица-то у них есть. Чем они хуже других? Я в переносном смысле. Остальные члены этого ордена же настоящие подлецы — только и делают, что изображают из себя благородных, а на самом деле — лицемеры и что хуже всего — они верят в свои псевдоидеалы.

— А вы разве не принадлежите к ордену? — спросил на свою голову Вир.

— О, молодой человек! Нас с вами ждет долгий разговор, так что заходите, наконец, в гости. На каждый расспрос найдем вместе с вами ответ, — старик был убедителен в уговорах. Путники замешкались, как школьники у доски, и уже собирались углубиться в мерцающий проем, но тут услышали как Васарий воркует с Антваром. — "Ох, хороший какой! Набегался ты вдоволь, сейчас я тебе водички дам. Загнали тебя эти душегубцы. Ну, ничего, ничего, приведем тебя в порядок. Давно ты у меня не бывал в гостях, красавец! Хоть набегаешься по просторам местным, да травку пожуешь сочную".

— Вы знаете этого жеребца? — осведомился Арсел.

— Знаю ли я?! — зарделся Васарий. — Еще как знаю. Случилось мне его еще лицезреть человеком. Мутная история, но Антвар другом мне был. Почему же был?! Остается, только в новом облике.

— А что за история? — рассказы из области магии вдохновляли Вира. Но лишь с недавнего времени. Да и сам он еще не отмечал в себе новую черту характера. А меж тем она проявлялась особо отчетливо, и маг превращался в подобие аборигена-канибала, завидевшего новую жертву.

— Некогда жил в восточной провинции Свирда, Кунарии — настоящий волшебник по природе своей. Занимался он горшечным делом. Такие занимательные вещицы получались, что люди диву давались. И не могли иные мастера прознать, в чем же хитрость красоты Куларских крепких, добротных горшков. А секрет был прост, он просто месил, составлял форму глины с любовью. Многие из этих шедевров не только служили в качестве сосудов снеди, приправ, молока или иного другого варева, но и время от времени приносили знамения разные. Стоило лишь верно их интерпретировать. Настоящее волшебство. А кому понравится, если какой-то босяк превращается в ведьмака, да своими пророчествами беду накаркивает!

И приключилось же графу Артуфану, что правил в здешних местах, прогуливаться по улицам Аккамара — столице Кунарии, и вздумалось ему заглянуть в трущобы на востоке, что славятся разбойниками. Бросать вызов судьбе граф любил, тем более что под боком значилась вооруженная дружина, готовая даже мух на пути Артуфана отстреливать. Не забыл чиновник прихватить с собой и сыночка — Шарка — разбалованного типа, ведущего развязный образ жизни, — житель равнин определенно знал негодяя и уж при встрече обязательно бы дал в глаз для профилактики. — Прогулка все не удавалась. Ни казнить, ни жестоко наказать, ни поиздеваться словесно. Жители со страху попрятались в домах (традиция в здешних краях), не забыв даже ставни прикрыть от греха подальше. И когда традиционный променад графа уже заканчивался, наткнулась великосветская натура на лавку Антвара, где тот миловался с любимой, не заметив всеобщей сумятицы, и даже паники по причине приезда столь важной персоны как наместник. Кто же хотел в воскресное утро лишиться головы?! Кулару, а нынче Антвару — повезло. Граф остановился у ремесленника на пару секунд, успев указать на понравившийся кувшин с прекрасной желто-голубой росписью и рисунками вымерших животных — слонов. Взамен горшечник получил неимоверное вознаграждение в целый хавс — отличная монетка, на которую можно жить два месяца, не думая о работе. Ни к радости было это сокровище, ибо положил Шарк глаз на Валтаму — возлюбленную Кулара. Выкрасть девушку не составило труда, а, значит, рассвет следующего дня Антвар встречал в одиночестве. Обидчиков он, конечно, знал своих. Еще к утру к нему пришла весть. В глиняном чане с водой, что хранился на кухне блеснула и пронеслась легким разводом по глади жидкости картинка — замок графа, следом мелькнуло искривленное от ужаса лицо Валтамы… хм… Ну, что тут говорить?!

Как настоящий мужик, ринулся Кулар (известный нам как Антвар) спасать из беды красавицу. На пути к замку повстречался ему Шанк с вестью от графа. И сам сыночек его, как истинный садист, решил получить настоящее наслаждение и принести лично эту новость обвинявшемуся в черном колдовстве за то, что в купленном кувшине запечатано было заклятие на смерть. Конечно, не было никакой в горшке пакости. Просто глиняный сосуд показал графу его будущее, в котором правитель погибнет от рук лучника собственной дружины. Так, кстати, в последствии и произошло, и верный его величеству солдат во время осады крепости троллями угодил своему же начальнику в спину. А Кулара наказали ни за что, и за выдуманный проступок привели в исполнение графское постановление: колдуна его же оружием и заковать в чары навечно.

— И что? И что? — взорвался от волнения Вир. — Дальше-то что?

— А ничего. Превратили ремесленника в вороного коня, коего вы можете лицезреть.

— А красотка та? Ну, девушка-то его, что с ней стало? — вопросы вурдука взбередили душу Антвара и доселе спокойный жеребец рассвирепел и стал метаться из стороны в сторону. Вороного успокоили с трудом, и после продолжили беседу:

— Валтама, прознав, что ее готовят в жены Шанку, покончила с собой. Сбросилась с окна башни, где ее и держали. Кулар бы и рад последовать за ней, но ловко сделанное заклинание неведомыми силами оберегает.

— Откуда вы это все знаете? — с подозрением поглядывая, спросил Данк.

— Смешные вы какие, по всей стране разнеслась весть эта, и даже в моем закутке известно об этой трагедии. Сюда же удулукцы заглядывают, вот и тешат старика новыми россказнями, — старик немного заколебался, как будто намереваясь добавить что-то еще, но промолчал. — Мы с вами оставим Антвара в покое, пусть попасется, а сами выпьем по чашке хорошего Ваалийского чая. У меня осталась заначка с моей последней поездки в Угль. Было это лет десять назад. Ну, неважно. Пойдемте. И Антвар пусть водицы напьется — я ему уже налил.

— Когда это вы успели, вы же все время с нами были? — озадачился Данк.

— Какой вы наивный. Вот, смотрите, — Васарий указал на примятую траву рядом с собой. Тут же материализовалась жестянка, отдаленно напоминавшая ведерко. Антвара видимо устраивала эта посуда. Конь принялся лакать, словно загнанный пес. — Оставим его — есть о чем побеседовать. Приглашаю я вас в последний раз нерешительные вы мои. Вперед!

Наконец, уговоры возымели должный эффект, путники перестали дознаваться о судьбе несчастного ремесленника и последовали за чудаком в колпаке, испарившемся незамедлительно в дверном проеме. Ничего не оставалось делать, как засеменить за Васарием и также пропасть посреди равнины. Анвар остался, одиноко пощипывая сочную траву на лугу. Еще доносились удаляющиеся голоса:

— А как же черногривый смог найти дорогу именно сюда? У него, что встроенный компас в голове? — заинтересовался Арсел.

— Вроде того. Своеобразное чутье, которое не обманывает.

— Ой, черт, почему здесь так темно?! — Вир умудрился навернуться и упасть в кромешной тьме.

— Сейчас будет светло.

— А Антвар нас не потеряет? — побеспокоился о судьбе жеребца Данк.

— Дарстум — деревенька особая — перемещается в пространстве как воздушный остров. Антвар знает это, и, даже когда закроется проход, он все равно не собьется с пути, ведь Дарстум не на сверхскоростях мчится. Так, по сто метров в день преодолевает. А сейчас прищурьтесь — глазам будет больно, и не от света, а от перехода в иное пространство.

— Ого! Не больше, и не меньше! Прям иное пространство?! Дядя, хорош страху и таинственности нагонять, — ох, любит же вурдук в ответственный момент хорохориться попусту, ибо всегда это заканчивается очередным финтом в сторону клоунады.