Но поросенок уже никуда не мог уйти. Солдаты в мундирах Зеленой Стражи взяли его в кольцо и медленно сходились, разматывая словно специально придуманную для этих целей сеть.

Подранок дернулся было вперед, в образовавшийся разрыв в цепи людей, но тут же увяз в растянутой сети, невидимой на фоне ночной пустоши. С дружным уханьем солдаты в несколько слоев обмотали бедное животное, полностью лишив того подвижности. Визг подранка оглушал, но никто не обращал на него внимания. У каждого стражника в голове билась одна-единственная мысль: свеженинка на ужин, а может, если останется и на завтрак. Что, если сравнивать с обычным солдатским меню, весьма и весьма способствовало расширению привычного рациона.

Смеясь, подбадривая друг друга, стражники втянули беспомощного поросенка за ворота. Тут же вновь заурчали электромоторы и стальные створки захлопнулись. Кшиштоф позволил себя вдох облегчения: пока все шло без неприятностей. Пока.

Такое взвешенное состояние всегда имеет свойство быстро заканчиваться и оборачиваться настоящим хаосом. Непреодолимым, неостановимым и слепым в своей неразборчивой мощи. А пустоши порождали такое могущество, что и не снилось людям.

Неприятные мысли пронеслись в голове Кшиштофа за мгновение до того, как земля под ногами вздрогнула. Солдаты, тащившие поросенка величиной с человека, от неожиданности выпустили сеть из рук, и тот, почувствовав близкую свободу, забился с удвоенной силой, оглашая окрестности истошным визгом. И ему ответили.

Далекий, но неожиданно могучий рев взвился под небесами, отразился от облаков, ударился исполинской поступью о землю и рокочущей волной обрушился на пограничную стену и ее обитателей. Даже подранок на мгновение замолчал и замер, чтобы затем с невероятной силой рвануть ко все еще распахнутым воротам. Сухой треск автоматной очереди прекратил его старания, но было уже поздно.

Дрожь земли медленно, но верно возрастала, словно к заставе приближалось нечто невероятно тяжелое и неумолимое, как горная лавина, только ведь до ближайшей горной цепи было без малого тысяча километров. Рев повторился вновь, уже достаточно близко, чтобы заставить завибрировать от неприятного предчувствия и страха само естество человека, то, что осталось со стародавних времен, когда ничто еще не защищало его от ярости природы.

Теперь забеспокоились и остальные, забегали, заволновались. Потные ладони прильнули к пулеметным и артиллерийским турелям, защелкали затворы винтовок и автоматов. Здесь не требовались приказы и распоряжения начальства — Зеленая Стража и так знала, что делать. Сплошной, массированный огонь, свинцовый ливень, способный захлестнуть приграничные территории пустоши и превратить все живое в гарантированно мертвое. Нависла тревожная тишина, в которой рокочущая дрожь стала особенно явственной.

Предрассветный, типичный для пустоши грязно-желтый туман выпустил длинные дымчатые щупальца, слепо тыкающие в холмики и воронки, оставшиеся после обстрела, лизнул огромным языком землю, словно пробуя на вкус. Сначала неуверенно и робко, а после все настойчивее и наглее, пока все пространство под стеной не заволокла сплошная, непроглядная хмарь, подобная на ленивое седое море. И полная слепота.

Непроглядная гладь тумана полностью скрыла под собой пустошь; иногда взвихрялись рваные лоскуты мнимых волн. Обманчивое спокойствие туманного моря резко констатировала с грохотом содрогающейся земли. Нервы казались натянутыми до предела. Шум становился нестерпимым, давил на уши боевыми барабанами бриттов-людоедов, но никого не появлялось — пелена тумана хранила непроницаемое спокойствие…

Клыкастая морда, огромная, что легковой автомобиль, истекающая пеной и яростью, вынырнула возле самой стены, так неожиданно, что никто не успел среагировать. Вынырнула и вновь исчезла под белесой поверхностью, чтобы в следующее исчезающее короткое мгновение сотрясти до основания стену, сложенную из бетонных блоков.

Мощный удар свалил с ног многих. Солдаты с криком полетели вниз со стены, будто пущенные из пращи. Самого Кшиштофа удар отбросил прочь от внешних зубцов, но тот сумел каким-то чудом уцепиться за перильца, ограждающие наблюдательную галерею, и удержаться наверху. Он висел вниз головой, зацепившись портупеей за стальную трубку, и со все возрастающим ужасом смотрел на быстро растущую трещину, сочащуюся пылью и мелкой щебенкой.

— Огонь! Во имя всех святых, огонь!!!

«Неожиданно вовремя», — зло подумал Кшиштоф, выбираясь из цепкой хватки перильц, спасших ему жизнь. И тут же прикусил язык — еще один удар, не менее мощный, чем первый, заставил стену содрогнуться. Внизу, с внутренней стороны выпал внушительный кусок бетонного блока.

Второй удар сыграл для мастер-сержанта хорошую шутку: его швырнуло вперед, грудью на стенные зубцы. Воздух одним плотным, осязаемым комком покинул легкие, и Кшиштоф с тревогой прислушался, ожидая сухого треска ломающихся ребер, но обошлось. В будущем явно не отделаться без здоровенного синяка во всю грудь, но хотя бы кости остались целы.

Еще один такой бросок, как чувствовал мастер-сержант, ему не пережить, и голова работал как часы, перелопачивая тысячи вариантов спасения. Закинуть крепкий кожаный ремень за зубец, намотать на руку и молиться, чтобы старая кожа выдержала. Удивительным образом, но автомат валялся у самых ног, такой желанный и важный. Кшиштоф подхватил тяжелым, кованым носком сапога ремешок и подтянул ближе.

Несмотря на ужас происходящего голова работала спокойно и даже чуточку лениво, ни страха, ни растерянности. Отметил, что до сих пор молчат крепостные пулеметы и автоматические орудия. Правда, внизу из арсеналов тащили минометы и снарядные ящики. Кшиштоф разочарованно вздохнул: какие, покарай их все Святые, минометы: они что, собираются накрыть огнем стену?

Стена вновь вздрогнула, подкинув мастер-сержанта на добрый метр в воздух — если бы не страховка, лететь бы тому в безразличный к человеческой судьбе туман, где огромные темные силуэты, будто акулы в море, сновали у стены. Врезались, разворачивались и снова с глухим стуком бились о бетон.

Царил абсолютный, первозданный хаос. Вся система охраны границы, правила, прописанные в различных уставах и положениях, ежедневная муштра и учения — все пошло насмарку. Как только дело дошло до реальности, стена оказалась совершенно беззащитной от угроз Познаньской пустоши. Хваленые пулеметы молчали, а солдаты собирались закидать минами саму стену, дабы довершить разгром пограничной фортеции. Что могли сделать жалкие пулеметы тем чудовищам, что разрушали стену?

Кшиштоф выпустил несколько очередей в туман, высветив массивные черные туши, покрытые свалявшийся шерстью.

— Черт! Черт!! Черт!!! — богохульствовал со все возрастающей степенью мастер-сержант.

Отвязался от стены и со всех ног кинулся к сиротливо торчащему пулемету, грустно склонившего долу свой длинный перфорированный ствол. Передернул затвор, проверил целостность ленты и, быстро проговорив в голове простейшую, но такую искреннюю молитву, нажал на гашетку. Пулемет кашлянул пару раз неуверенно, но быстро сменил робкий тон на уверенный рев, мигом перекрывший все остальные звуки. Тяжелые пули разорвали туманную пелену и с противным мягким хрустом вспороли толстую шкуру панцирного вепря, склонившего свою тяжелую и широкую голову с мясистым и подвижным розовым пятачком размером с канализационную крышку. Длинные черные клыки походили на два тарана, направленные в казавшуюся такой беззащитной от природных сил стену. Чудовище дрогнуло, когда пулеметная очередь чиркнула его по спине, обнажив окровавленное мясо, и словно бы споткнулось.

Кшиштоф отскочил от пулемета, сухо щелкнувшего бойком. И вовремя: кабан чуть-чуть изменил направление движение, и удар пришелся по касательной, не столь сильный, как предыдущий, но достаточный, чтобы отбросить человека далеко прочь от противно жалящей штуки. И для стены удар оказался фатальным. Оглушающий грохот и треск, взмывшая к небу колонна каменной пыли возвестила о последних мгновениях жизни участка стены 4-го Пограничного Полка Зеленой Стражи Святой Инквизиции.