Но Вовка не хотел повторять.

— Плохо ты учишь. Одни усы только получаются, а борода не получается, — говорил он сердито. — А у дедушек и борода бывает, я сам видел.

— Эх, ты, — упрекала его Светка, — наверное, ты ещё мал. Подрасти, тогда учиться будешь.

На этом всё и закончилось. Вовка очень обиделся. Он даже перестал со Светкой водиться и не водился до самого вечера. А на другой день Вовка с мамой и папой уехали с заставы.

Наверное, учительница, Лариса Евгеньевна, умела учить читать лучше Светки. При ней буквы стали куда послушнее — сами в слова складывались. И уж если она спрашивала тебя, надо было отвечать. Учительнице не скажешь «я с тобой не вожусь» и из класса не уйдёшь.

Да Вовке и не хотелось никуда уходить. Ему понравилось учиться. Он даже всё время поднимал руку и готов был отвечать на все вопросы Ларисы Евгеньевны. На пятый или шестой день, вернувшись из школы, Вовка ещё с порога закричал:

— Мама! А сегодня знаешь, что мы проходили?

— Что? — с интересом спросила мама.

— Мы палочки складывали! Одна да одна палочка — будет две! А одна, да одна, да ещё одна — будет три палочки! Скоро мы до десяти будем складывать, а потом и до ста!

Хорошо было Вовке в школе, но никак он не мог забыть про то, что пришёл в школу без цветов. Не мог забыть потому, что все его товарищи каждый день поливали свои цветы в горшочках, а Вовке поливать было нечего.

И вот как-то раз вышел Вовка из дому. Пора было идти в школу. Погода хорошая, солнечная. Моряки на кораблях развесили сигнальные флаги для просушки, и они трепетали на лёгком ветерке. Вовка загляделся на флаги, потом начал рассматривать сопки за кораблями, а потом посмотрел на ту сопку с отвесными скалами, под которой были заросли карликовой полярной берёзы. И тут он очень удивился: среди зарослей березняка он увидел… ну, конечно же, там распустились какие-то жёлтые цветы!

Вовка быстро пошёл к сопке.

«Соберу большой букет и принесу в школу», — думал он.

По тротуару, сколоченному из досок, прошёл он мимо причала, у которого были ошвартованы боевые корабли. Но он уже не смотрел на палубы сторожевых кораблей, не обращал внимания на флаги. С тротуара сошёл он на тропинку, круто идущую в гору между кустиков черники. Посёлок за его спиной стал опускаться вниз, отсюда он был виден до последнего домика, до последнего сарайчика. Но Вовка не оглядывался, он видел только жёлтые цветы и шёл к ним, как идёт моряк к береговым огням.

Далеко за его спиной послышался звон школьного колокольчика, на кораблях прозвучала команда: «На флаг, смирно!», но и это не остановило Вовку, он лишь прибавил шагу.

Вот дошёл он до зарослей крохотных берёзок и остановился, поражённый: то, что принял он издали за цветы, были те же полярные берёзы, только одетые в осенний наряд.

Вовка долго смотрел на яркие жёлтые и красноватые листочки, величиной с копейку. Ему хотелось заплакать от обиды, но плакать он не стал. Потому не стал, что каждый лист осенней берёзки был такой красивый, ничуть не хуже цветка.

Но как ни старались берёзки выглядеть по-праздничному, Вовке было их жалко. Он уже знал, что так пылает листва на деревьях только перед тем, как осыпаться на мокрую, продрогшую землю. Только листьям полярных берёзок некуда было осыпаться — они и так почти лежали на земле. Полярным берёзкам постоянно приходилось помнить о жгучих ветрах и морозах. И тогда они научились стлаться по земле, а не тянуться к небу, как деревья на «Большой земле». Ни ветры, ни морозы не стали им страшны: первый же снег укрывал их до самых вешних дней, как тёплым одеялом.

Только у самой скалы, под её защитой, несколько берёзок росли стоя, как и подобает деревьям. У них и листья были покрупнее, с пятачок, а белые стволы — толщиной в палец.

Вовка уже успел соскучиться по настоящему лесу, по настоящим деревьям, и его потянуло к белоствольным берёзкам. И вдруг он остановился: прямо перед ним, между стелющихся веток, стоял великолепный гриб на толстой ноге в белом чулке и в оранжево-красной шляпе величиной с добрую тарелку.

— Ого-го! — крикнул Вовка и бросился на добычу.

Потом он долго рассматривал гриб-подосиновик со всех сторон, щупал бархатную кожицу на его шляпе и даже нюхал его. Несмотря на то, что подосиновик был огромных размеров, Вовка не нашёл на нём ни одного тёмного пятнышка.

Собирать грибы Вовке было не в новинку, и он понимал в них толк. Мама о таких грибах говорила: «Первый сорт гриб! Ишь, какой здоровяк! Ишь, какой красавец!»

— Первый сорт! — сказал Вовка, подняв гриб над головой, как первомайский флажок. — Побольше бы таких!

И как будто услышав его призыв, из земли выскочил второй подосиновик, только уже не в шляпке, а в коричневом берете. А рядом с ним оказался третий гриб, чуть в стороне — четвёртый, а там пятый… Вовка стал вертеть головой во все стороны и оказалось, что он просто окружён грибами, что их тут можно набрать не одну корзину. Такого количества грибов ему ещё не доводилось никогда видеть. Вот бы Светку сюда или маму!

Корзина — вот что было нужно теперь Вовке больше всего. А так, куда же грибы девать, как унести? И всё-таки Вовка продолжал собирать подосиновики. Он складывал их в кучки.

— Один да один, будет два! — шептал он, как на уроке. — Да ещё один, будет три.

До четырёх они ещё не проходили, и поэтому Вовка складывал в кучку только по три гриба. Особенно хороши были подосиновики под скалой, среди берёзок. И сколько ни сорвал их Вовка, ни одного плохого он не увидал.

«Но как же их унести?» — всё думал Вовка.

Наконец он вспомнил, что ему давно уже пора сидеть в классе за партой. И вдруг обнаружил, что больше не видно посёлка. Теперь он не знал, куда ему идти. И тут само собой с его губ сорвалось то самое слово из букваря, без которого в лесу пропадёшь:

— А-у! — закричал он.

И тут же услышал басовитый ответ:

— Что, заблудился?

Берёзы у самой скалы заколыхались, и из зарослей вышел матрос-пограничник. На ногах у него были резиновые сапоги, за спиной — зелёный рюкзак. На грибы матрос не обратил никакого внимания, зато на Вовкин портфель покосился.

— Т-а-к, — сказал он с расстановкой. — Сачкуем?

— Нет, — ответил Вовка, хотя и не знал, что у моряков слово «сачок» означает «лодырь, прогульщик, увиливающий от работы».

— Я пришёл цветов нарвать для школы… Мы только недавно приехали.