– Я знаю, что и с какой целью было проделано вчера, – сердито отозвалась Ксения. – И я рада, что Трой жив и здоров…

– Спасибо, – скромно вставил я.

– …Но это не значит, что методы Черных должны вызывать у меня восторг.

– Ладно, – отмахнулся Герайд. – Мы с тобой вечно спорим на эту тему…

Домашняя интонация, с которой он это произнес, царапнула не хуже отлетевшей из-под топора щепки. И могу поспорить, что Герайд заметил это. Ксения тоже заметила и внезапно заботливо обратилась ко мне:

– Ты не мерзнешь без куртки?

Мне бы больше польстила ее забота, если бы при этом Ксения не покосилась на Герайда, явно оценивая произведенное впечатление. Ну детский сад, честное слово. Вот только почему и меня тянет ввязаться в эту возню? И чтобы не поддаваться на провокации собственных эмоций, я заговорил на отвлеченную тему:

– Так, значит, эта Веранна из Черных? Она должна обладать редкой силой, если смогла вытянуть обряд в одиночку.

– Мы немного помогли ей, – ответила Ксения, неохотно отводя вызывающий взгляд от Герайда. – Но думаю, она бы и так справилась. Ты не узнал ее? Это же Веранна Полынь. Или Веранна Отступница. Только она не из Черных. Она предпочитает вообще не называть свой цвет.

– Погоди, – оторопел я. – Она же умерла!

– Одни говорили, что она умерла. Другие, что просто исчезла однажды, – сказал Герайд. – Ее клан предпочитает считать Веранну мертвой… Я слышал, что, по некоторым версиям, она поселилась в глуши.

– Мы вчера случайно наехали на ее дом, – пояснила Ксения. – А может, и неслучайно. Тогда это был единственный путь через то безумие, в которое превратился лес…

И они оба наперебой, но неожиданно дружно принялись рассказывать мне конец вчерашней эпопеи, который я слушал не очень внимательно, пытаясь выудить из памяти зыбкие обрывки чужого разговора… Что-то о лисах, меняющих шкуру, и о цветах силы. А ведь Веранна Отступница, рожденная в Черном клане Полыни, получила свое прозвище именно за удачную попытку выдать себя за Белого мага. Ради любимого, кажется… Печальная случилась история. И от роду этой седой женщине, должно быть, целый век, не меньше…

– Трой, ты слушаешь?

– Что? Да, конечно.

– Ты действительно не мерзнешь? Может, все-таки в дом?

Герайд снова помрачнел. А я согласился. Отчасти из-за того, что на самом деле замерз, а отчасти чтобы увидеть досаду на его физиономии. Ничего не мог с собой поделать.

– Так о чем ты хотела со мной поговорить? – спросил я, когда мы устроились за столом в доме.

– Ты подслушивал? – возмутилась Ксения.

– Случайно услышал. Теперь подходящее время спросить, что же вы здесь делаете? – Я с удовольствием подставил лицо прикосновениям солнца, льющего свет через дыру в крыше.

Ксения задумчиво прищурилась, наблюдая за зевающим котом, и не стала делать вид, что не поняла вопроса.

– Долгая история… – Она зябко повела плечами.

– Можно тезисно. Или ты снова не намерена мне ничего объяснять?

Ксения хмыкнула. Поднялась со своего места, взяла что-то с книжной полки и положила на столешницу передо мной. Смятая бумага, газетный обрывок и давешнее волшебное кольцо, сверкнувшее в солнечных лучах словно настоящая драгоценность.

– Из карманов твоей старой куртки. Я подумала, что ты захочешь это сохранить…

Газетный обрывок со снимком семейства Торжич. Смятая бумага была прощальной запиской самой Ксении. Только лежала она не в куртке, а в кармане брюк и потому уцелела во время бегства из дома Магрица.

Девушка задумчиво покатала кольцо пальцем.

– Красивое…

– Это просто игрушка, – рассеянно сообщил я. – Можно выбросить… – И сразу ощутил, как нечто изменилось. По лицу Ксении мелькнула быстрая тень, и выражение его стало на несколько едва уловимых мгновений растерянным. Или мне показалось? Выглядела она сейчас намного лучше, чем прошедшей ночью. Но все равно забыть давешнюю обморочную ее улыбку было нелегко.

Однако солнце больше не грело так безмятежно…

– Так ты скажешь, что задержало вас возле Баклаг? Куда смотрел этот твой… герой?

– А по его виду похоже, что он в восторге? – В голосе Ксении обозначился ледок.

Мы одновременно взглянули в окно, наблюдая, как хмурый Герд собирает дрова, которые и без его помощи прекрасно укладывались в поленницу, и изо всех сил старается не поворачивать голову в нашу сторону. Так старается, что у него наверняка даже шея занемела.

– Я сама попросила привезти меня, – неохотно призналась девушка.

– Зачем?

– Хотела оказать тебе услугу. Предупредить, чтобы ты не совался в гости к Флаину Магрицу…

Я воззрился на нее. Ошарашено и недоверчиво.

– Откуда ты… про Магрица?.. Я же ничего вообще… – Я осекся, глядя на ее измученное, белое и как-то разом просевшее, словно весенний снег, лицо.

– Я же предупредила, это долгая история. Не думаю, что тебе она понравится.

– А чем мне может не понравиться история, где прекрасная дева спешит, чтобы предупредить меня о… А собственно, о чем?.. И Магриц Магрицем, но он остался в Белглаве, надеюсь. А что вы делаете в лесу?

Ксения крепко сжала рот, прислушиваясь к каким-то своим внутренним ощущениям. Так пережидают приступ мигрени. Или неприятное воспоминание. Не смертельно, но болезненно.

– Если вкратце, – выдохнула она наконец, – то один человек рассказал мне нечто нелицеприятное о господине Магрице… А я знала, что ты пойдешь к нему. Потому что… – Она заколебалась, покусывая губы, отчего они обрели гораздо более жизненный цвет.

– Это важный эпизод, – вставил я ободряюще. – Лакуны были бы нежелательны.

Ксения проигнорировала ерничество, потупив взгляд и все еще колеблясь, но все-таки продолжила, пусть и с явной неохотой:

– Тогда… в логове, ты поделился со мной своей силой… Всем известно, насколько это… – она запнулась, подыскивая слово, – как это сближает. И можно прочесть, например, некоторые чувства или стремления… Я знала, что ты идешь в Белглав к Магрицу. А потом, от одного друга…

– От Герайда, – подсказал я сумрачно.

– С чего ты взял?

– Вряд ли ты общалась еще с кем-то.

– Хорошо, допустим, именно от Герда я узнала, что Магриц не тот человек, которому тебе следует доверять.