Тот все еще сидел в седле, чувствуя, как под одеждой стекает по боку кровь и мокрая рубаха неприятно липнет к телу. Тирк помог ему слезть с коня и перекинул поводья Кейси.

— Тиларм, погляди, что у него! — скомандовал Тирк. — Можешь остановить ему кровь? Лечением займешься позже, надо отъехать подальше от этого места.

— Денег у них немного, — огорченно доложил Азах, возвращаясь к остальным. Он повертел в руках крупные монеты, разглядывая чеканку. — Вот это, кажется, лутакские галеоны... две штуки. А это что? Никогда не видел таких денег... Ладно, все же лучше, чем ничего. О, лекарь, похоже для тебя нашлась наконец-то работенка?

Тиларм с досадой отмахнулся. Он легко спрыгнул с лошади, пошарил в седельной сумке и вытащил холщовый мешочек. Мешочек был затянут тесьмой так туго, что развязывать его пришлось зубами. Когда тугой узел наконец поддался, Тиларм вытащил из мешочка щепотку сухой травы и засунул в рот.

— Сядь, — невнятно проговорил он, пережевывая траву и обильно смачивая ее слюной.

Сульг огляделся по сторонам, обнаружил в нескольких шагах небольшой пригорок и, пошатываясь, направился к нему.

Тиларм рассердился:

— Куда тебя понесло! Садись, где стоишь!

Он дождался, пока тот усядется, и подошел ближе:

— Покажи...

Сульг покорно наклонил голову.

— Так... кровотечение я остановлю... — Тиларм вытащил изо рта разжеванные листья, посмотрел оценивающе, размял пальцами и снова засунул в рот. — Но нужна горячая вода... И тебе придется раздеться, чтоб я мог осмотреть рану.

— Глубокая? — Сульг невольно поморщился, когда Тиларм осторожно развел края разрубленной кольчуги, осматривая ранение.

— Не то чтобы глубокая... — озабоченно пробормотал тот. — Но кровь хлещет будь здоров. Не шевелись...

Подошел Тирк, ведя в поводу двух коней: своего чалого и гнедого жеребца Сульга. Гнедой фыркал, прядая ушами.

— Похоже, не доберемся мы к завтрашнему вечеру до Сторожевой башни... — Тирк с сомнением глянул на Кейси, тот пожал плечами.

— Если удастся доставить его до деревни... — начал было он.

Сульг попробовал пошевелить левой рукой и заскрипел зубами.

— Доставить меня? Меня, что, уже надо доставлять? Я сам в состоянии доставиться куда нужно, понятно? — сердито заявил он и тут же зашипел от боли, когда Тиларм нечаянно коснулся раны. — Поосторожнее, чтоб тебя! Чему тебя учили эти проклятые монахи?

Илам заржал. Тиларм вспыхнул и метнул на приятеля уничтожающий взгляд. Тот умолк, продолжая однако, посмеиваться в кулак.

— Ты можешь не дергаться? — таким же сердитым голосом поинтересовался Тиларм. — Я хочу залепить рану вот этой смесью, она остановит кровь.

— Постараюсь, — сквозь зубы пробормотал Сульг. — Только шевелись, а то скоро останавливать будет нечего.

Тиларм вынул изо рта пережеванные листья и, закусив губу, принялся за работу.

Сульг с трудом дождался, пока он закончит, стараясь не вздрагивать каждый раз, когда его осторожные пальцы задевали плечо.

— Все? — нетерпеливо спросил он, когда Тиларм выпрямился и смахнул со своего вспотевшего лба темные вьющиеся волосы.

— Все, — отозвался тот. — Но надо как можно быстрее сделать перевязку.

Тирк протянул руку и помог Сульгу подняться с травы.

— Поехали к реке, — решил он. — Остановимся там, а завтра с утра двинемся в Сторожевую башню. Придется задержаться там, подольше, чем собирались... если монахи нас не выкинут. Никогда не поймешь, что на уме у этих сарамитов...

— Можно и задержаться, но жрать в монастыре на этот раз придется одну траву, а я не лошадь, — недовольно пробурчал Илам. — Сейчас тийп...

Он расстроенно сплюнул в траву и обратился к Сульгу:

— Не жрут они мяса в тийп, чтоб им пусто было... подсобить сесть в седло?

— Обойдусь без твоей помощи. Захвати меч. — Сульг кивком указал на труп агрха с серебряной рысью на доспехах. Рука убитого все еще сжимала клинок, словно и мертвый он не желал расставаться со своим оружием. Илам наклонился над телом и с трудом разжал застывшие пальцы мертвеца.

— Значит, в деревне останавливаться не будем? — Тирк сел в седло, разобрал поводья.

Сульг неосторожно мотнул головой и следующие несколько секунд молча хватал ртом воздух от боли.

— Проклятье... — еле выговорил он, когда искры перед глазами наконец погасли. — Лучше быстрее добраться до Сторожевой башни. Если сейчас встретим агрхов — нам придется туго.

Азах уже сидел в седле, нетерпеливо поглядывая на остальных: осторожность требовала покинуть опасное место как можно скорее.

— Значит, к реке? — уточнил он. Тирк кивнул, с сомнением поглядывая на Сульга, словно прикидывая, долго ли он сможет продержаться в седле.

— Ну хватит на меня таращиться, — раздраженно буркнул тот, вскарабкался в седло и тронул коня. Впереди ехал Илам, настороженно вглядываясь в сумерки, за ним — Сульг и Тирк. Тиларм держался чуть сбоку, а Кейси и Азах ехали сзади.

В лесу уже царили непроглядные сумерки, а над равниной только-только догорел закат, и небо вдали, там, где оно смыкается с землей, было еще светлым.

Маленький отряд ехал, стараясь держаться у самой кромки леса, сливаясь с тенью, и заметить всадников было непросто. Усталые лошади то и дело норовили перейти с рыси на шаг.

Прошло совсем немного времени, и Сульг почувствовал, что держаться в седле ему становится все труднее.

— Проклятье... — пробормотал он, чувствуя, как плывет перед глазами темный лес и качается земля.

— Илам, сворачивай в лес! — словно издалека донесся до него голос Тирка.

Возле небольшого ручья, выбрав укромное место, норлоки расположились на ночь. Тиларм еще раз бегло осмотрел рану, кивнул задумчиво и принялся копаться в седельной сумке, перебирая свои небогатые лекарственные припасы. Кейси разводил костер и вполголоса препирался с Азахом. Сульг, шипя от злости и боли, стянул поврежденную кольчугу и отшвырнул в сторону. Потом, собрав последние силы, поплескал в лицо холодной водой из ручья, смывая засохшую кровь и разъедавший глаза пот. Тиларм уже кипятил на огне воду, бросая в помятый закопченный котелок сухие травы, время от времени сверяясь с написанными на клочке грубого пергамента указаниями. Илам сосредоточенно рылся в мешках, искоса поглядывая на него.

— В животе бурчит, как... Что это ты делаешь, а? Уверен, что это то, что надо? — не утерпел он, наблюдая, как приятель беззвучно шевелит губами.

— Отвяжись, — коротко ответил тот, не отрывая глаз от пергамента.

Илам, чрезвычайно довольный, что Тиларма удалось втянуть в разговор, хмыкнул и оставил мешки.

— Вот что ты бросил только что в котелок? А? Это же были сушеные головы летучих мышей, правда? Мыши? Я точно видел! — Он быстро оглянулся и понизил голос: — Ты гляди... а то после твоего зелья в одно прекрасное утро мы застанем Сульга висящего вниз головой на ветке, и он будет утверждать, что его зовут...

— Я сказал, отвяжись. Какие головы, что ты мелешь?! Ну это толченая вилея, понимаешь? Такая травка, что растет в предгорьях, возле каменного святилища сарамитов. Они собирают ее в определенное время, сушат в тени так, чтобы травы не коснулся солнечный луч, а потом изготавливают отличное снадобье. — Он сильно понизил голос: — Помогает при отравлении ядами.

Илам насторожился. Он бросил мешки и подошел к Тиларму поближе.

— Ядами? — тихо переспросил он, оглянувшись на Сульга. Тот сидел с закрытыми глазами, опершись на ствол дерева.

— Ну да, — негромко отозвался Тиларм. Он убрал пергамент и сосредоточенно уставился в котелок: вода начинала закипать, и на ее поверхности медленно кружились поломанные на мелкие кусочки сухие стебли и метелки вилеи. — Заткнись пока... сейчас нужно досчитать до десяти и снять котелок с огня... Ранение мне кажется странным... Когда я осматривал там, на опушке, это была просто рана, нанесенная мечом. А сейчас, когда прошло не так уж много времени, кожа вокруг нее приобрела оттенок... словно бы синеет, понимаешь? И это синее пятно увеличивается на глазах. Не знаю, почему это. Но когда Нумариит рассказывал о ранах, нанесенных отравленным оружием, он описывал точно так же, понятно? Все, иди отсюда, не мешай.