— А чем за эти три-четыре часа можешь заплатить ты? Ведь ширванцы могут вцепиться в твой отряд мертвой хваткой и преследовать его, покуда не уничтожат.

— Если они попытаются сделать это, им суждено поспеть к месту морского боя еще позже. А за отряд я спокоен. Перво-наперво, устраивая засаду в ущелье, я позабочусь о пути отхода и выберу такой, где отряд нельзя будет обойти и окружить, а мои самострелыцики смогут бить преследователей на горных тропах как куропаток, не позволяя им навязать нам ближний бой. А когда мы доберемся до ущелья, где сражались с засадой Жохара-Ичкера, нам не будет страшно никакое число ширванцев, ибо там я устрою им то, что не удалось сделать с моим бывшим отрядом горцам и остаткам не-фатских разбойников.

— Тысяцкий, — взглянул Игорь на Сфенкела, — ты слышал план сотника Микулы. Согласен ли с ним, ведь тебе и твоим воинам надлежит задержать ширванцев в заливе у Вороньего мыса?

— В том, что нападение на неприятельские корабли вряд ли принесет успех — согласен. А вот где и как устраивать засаду на покинувших горные лагеря воинов, надобно решить на месте… ежели, конечно, засада в горах вообще нужна. Может, ее следует устроить в другом месте, например, в море? Прежде чем дать сигнал о сборе воинов у кораблей в заливе, командир тамошних ширванцев должен получить от Дивдада весть, куда и когда ему следует прибыть. Эта весть может быть передана только по морю. Почему не перехватить Дивдадова посланца, оставив ширванцев у Вороньего мыса в неведении относительно его планов, и без лишней крови избавить себя от всяческих хлопот с ними?

— Сия мысль первой пришла в голову и мне, — ответил Микула. — Однако при здравом размышлении я отказался от нее. Дивдад мог заранее назначить командиру направляемых к Вороньему мысу ширванцев точное время его отплытия. А гонца прислать лишь в случае, ежели в его прежних планах произойдут изменения. Да и как, тысяцкий, ты можешь перехватить гонца? Ныне, когда мы полностью нарушили всю торговлю и судоходство на море, многие жители прибрежных селений питаются в основном рыбой, и в море много их лодок и суденышек. Отчего гонцу не отправиться на подобной посудине под личиной рыбака? Хотя я уверен, что Дивдад поступит по-иному. По велению великого князя я захватил…— начал было Микула, но, уловив на себе недовольный взгляд Игоря, оборвал фразу. — Во время своего последнего похода я захватил в полон десятка три горцев, — уже по-другому продолжил он. — От них я узнал, что с нашим появлением на море близ Ширвана Дивдад вдоль всего своего побережья устроил цепь наблюдательных постов. Они расположены на вершинах самых высоких гор, откуда можно далеко обозревать окрестности, и отстоят друг от друга на расстоянии, позволяющем передавать от одного к другому световые сигналы. Прежде здешние горцы-разбойники не позволили бы дивдад-ским соглядатаям обозревать свои родные места и знать об их проделках, однако сегодня у всех прибрежных народов и племен общий враг — мы, а потому они действуют сообща и мирятся с тем, чего раньше ни за что не допустили бы. Поэтому зачем посылать к Вороньему мысу гонца, если нужную весть можно гораздо быстрей передать туда с помощью световых сигналов, тех же стрел с дымным либо огненным следом или костров? Так что, тысяцкий, желаешь ты того или нет, но лить кровь у Вороньего мыса нам с тобой придется.

— Тогда, сотник, я намерен сегодня же поговорить с десятским Всеславом, его разведчиками и допросить твоих пленников. А тебя на время похода назначаю своим помощником, подчиняю две сотни воинов, которым надлежит стать глазами и ушами нашей тысячи. Если великий князь дает согласие, я хотел бы отправиться в поход к Вороньему мысу завтра утром, чтобы не прийти к уже пустому заливу.

— Я согласен, тысяцкий, — ответил Игорь. — Ты, Микула, можешь взять с собой десяток дружинников Всеслава, ходивших с ним к заливу. Рада завершена, други-братья.

— Великий князь, дозволь слово, — вновь поднялся со скамьи Микула. — Казак Сарыч просит о встрече с тобой, ему надо сказать нечто весьма важное.

— Почему он не мог сказать этого тебе либо воеводе Бразду? — нахмурился Игорь.

— Я знаю, о чем хочет поведать Сарыч, его сообщение настолько серьезно, что решение надлежит принять только тебе.

— Это так, великий князь, — подтвердил слова Микулы Бразд. — Я тоже знаю, о чем пойдет речь, и прошу тебя принять его.

— Кличь его, — согласился Игорь.

Сарыч, отвесив низкий поклон Игорю и слегка склонив голову перед каждым из присутствовавших в шатре, начал без лишних предисловий:

— Великий князь, я знаю, что у этих островов ты намерен дать бой ширванцам. Его план ты обговаривал только с главным воеводой Браздом, однако он мне известен. Я даже знаю больше — что ты потерпишь поражение и каким образом это свершится. Хочешь услышать об этом?

— Занятно…— насмешливо протянул Игорь, с интересом глядя на Сарыча. — Я не откажусь выслушать тебя.

— Великий князь, всякий, кто навязывает неприятелю бой у здешних островов, надеется одержать победу, выбрав выгодное место для предстоящего боя и заранее расположив свои корабли по собственному усмотрению. Самое удобное место для обороняющейся стороны — небольшой пролив, разделяющий самый большой из островов и два соседних слева от него. Между этими двумя островками поднимаются из моря множество огромных скал, среди которых может надежно укрыться полусотня лодок или до двух десятков мелких судов с убранными мачтами. Когда потребуется, они могут покинуть свои убежища и по узкой полоске воды, оставшейся между островками, свободной от скал, попасть в этот проливчик. Они не упустят такую возможность. Поэтому, великий князь, твой план боя должен быть прост: ты выстроишь свои ладьи позади противоположного входа в пролив, где среди скал затаится твоя засада, и станешь ждать, когда флот Дивдада втянется в него…

— А ежели ширванцы не сделают этого, а обойдут проливчик слева или справа? — перебил Игорь Сарыча. — Дивдад — опытный воин и понимает, что при выходе из проливчика его головных кораблей, когда они еще не успели принять боевого порядка, я могу навязать им бой в невыгодных условиях. К тому же он может захотеть взять меня в клещи и начнет охватывать с двух сторон, заходя в проливчик.

— Ширванцы обязательно поплывут именно там! Прежде всего это кратчайший путь к твоим ладьям. Вздумай они обогнуть залив со стороны большого острова, им придется огибать еще несколько примкнувших к нему мелких островков. Поплыви они вокруг двух островков со скалами между ними, они будут вынуждены делать большой крюк мимо длинных отмелей, что тянутся близ островков со стороны моря. А зачем Дивдаду терять напрасно силы и время? К тому же тебе, великий князь, дабы не отпугнуть ширванцев от нужного проливчика, надо поставить свои ладьи так, чтобы исключить возможность их нападения на головные корабли врага до принятия ими боевого порядка. Да и клещи тебе не грозят, ибо Дивдад никогда не разделит свой флот, опасаясь, что, будучи разобщен островами и отмелями, он может быть разбит по частям. Но самое главное, Дивдад войдет в проливчик потому, что знает и о твоей засаде среди скал, и том, что сия ловушка смертельна для тебя, великий князь, а не для него.

— Ты правильно угадал план, замысленный мной и воеводой, — сказал Игорь. — Но отчего засада среди скал смертельна для меня, а не для ширванцев, коим уготована, мне непонятно.

— Великий князь, ты только собираешься сразиться у здешних островов, а я уже сражался здесь. Причем именно в проливчике, о котором мы ведем речь, и точно по такому плану, который пришел в голову тебе и воеводе Бразду. Сейчас я расскажу, что из этого плана вышло. У нас имелось двадцать пять ладей вроде ваших, в каждой плыло по сорок воинов, большинство которых составляли вольные русы, не пожелавшие после гибели князей Аскольда и Дира служить их убийце Олегу и ушедшие в Хазарию. Нас преследовали пятнадцать кораблей владыки Мазендарана, каждый из которых нес сто воинов. У этих островков мы решили дать им бой и в полдень сошлись с мазендаранцами возле проливчика. Семнадцать наших ладей выстроились в две линии с одной стороны проливчика, остальные восемь укрылись в засаде среди скал сбоку него.