Слово Чжунго *** в некоторых изданиях относится к предыдущей фразе о взимании податей, однако логичнее относить его к пожалованиям земель и фамилий. Так сделано в ксилографе Хуан Шань-фу, в новом издании Ши цзи, в переводах Шаванна (стр. 146) и Карлгрена (стр. 187).

Существуют различные толкования последних восьми знаков. Главное смысловое расхождение состоит в том, к кому относить иероглиф дэ — «добродетели». Если взять пояснение Фан Сяо-юэ и перевод Легга (стр. 142): Let me go before the empire with reverent attention to my virtue, то получается, что Юй говорит о себе, а слово тай выступает как местоимение первого лица. Чжэнь Сюань первую часть фразы относит к сыну Неба, т. е. к Шуню. Юй в такой трактовке как бы призывает следовать добродетелям Шуня и не препятствовать его, Юя, политике (комментарий Цзи цзе). Наконец, в третьем варианте первая часть фразы — это наказ ванам или князьям, получающим земли в управление, а вторая — предупреждение им же, чтобы не вздумали мешать его (Шуня) деятельности. Так толкуют Гу Цзе-ган, Инь Ши-цзи, переводит Шаванн (стр. 146). Мы присоединились к последнему.

Перевод пяти терминов со словом фу *** — дянь-фу, хоу-фу, суй-фу, яо-фу и хуан-фу — представляет определенные трудности (слово фу встречалось в гл. 1, см. прим, 115). Исходя из общей схемы разграничения страны на зоны по степени их отдаления от ставки правителя и характеру повинностей, возлагаемых на них, мы нашли возможным применить два варианта перевода этих терминов в зависимости от контекста: а) названия зон; б) названия повинностей.

В данном случае уместнее переводить фу названиями повинностей, так как историк детально описывает поставки и обязанности по каждой зоне. Такой подход обоснован и самим значением иероглифа фу — «повинности, службы». На этом основании термин дянь-фу *** переведен как «полевые повинности», т. е. поставки с обрабатываемых полей первой, наиболее культивированной и освоенной зоны.

С первых пятисот ли взимались особенно многочисленные подати, так как эта область была основной снабжающей зоной. Поэтому поставки в первой зоне дробились по секторам на каждые сто ли.

Стебли с колосьями (цзун ***) поставлялись на корм для лошадей Сына Неба. Ученый юаньского времени Цзинь Люй-сян полагает, что злаки перевозились в снопах, причем колос обмолачивался, а солома шла на крыши домов, использовалась как топливо. Иероглиф чжи ***, по словарю Шо вэнь, означает «короткий серп для срезания колоса». Кун Ин-да толкует чжи как синоним слова хэсуй *** — «колос», поскольку колосья отделялись от стебля с помощью серпа чжи.

При перечислении тягот третьей сотни ли вновь встречается слово фу, которое в соответствии с общей трактовкой следует понимать как добавочные к натуральным поставкам повинности, вероятно связанные с перевозками зерна и соломы.

Иероглиф хоу *** приравнивается обычно к ***, означающему в данном случае «сторожить, высматривать». Сторожевые повинности заключались в проверке всех проходящих в центральную зону и в слежке за ворами и грабителями.

Иероглиф цай *** мы перевели словами «разные повинности», основываясь на тексте Шан шу (ШСЦ, Шан шу чжэн и, т. 1, гл. 2, стр. 60). Комментаторы считают, что живущие в этой зоне или поясе должны были выполнять не какую-либо одну определенную повинность, а различные повинности по требованию правителя. Выражение чжу хоу, если исходить из контекста, означает здесь «все дела, повинности».

Иероглифы суй фу *** переведены: «повинности умиротворенных подданных». В словаре Эр-я слово суй объясняется через ань или аньфу *** — «успокоить, умиротворить». Население и правители этой зоны были умиротворены, признавали власть Сына Неба, несли необходимые повинности и защищали границы.

Слово яо *** приравнивается к яошу *** — «сдерживать, связывать», или к яоюэ *** — «связывать обязательствами». Речь идет об определенной форме зависимости, опирающейся на какие-то связывающие, ограничивающие условия, так как иные меры, по-видимому, не могли, по данной схеме, распространяться на такие далекие пояса.

Иероглиф цай *** приравнивается к фа *** — «закон». Население второй полосы не всегда исполняло указания правителей, поэтому приходилось прибегать к закону, т. е. к принуждению.

Слово хуан *** в данном случае приравнивается к словосочетанию хуанху *** — «неясный, неопределенный», что и отражено в переводе — «неопределенные повинности».

Идеальная схема, заимствованная Сыма Цянем из Шан шу, выглядит в целом так.

Страна условно делится на пять огромных квадратов, вписанных друг в друга вокруг центрального владения Сына Неба. Земли простираются во все четыре стороны на 2500 ли от столичного района. Каждая из пяти зон характеризуется разной степенью развития производства, а также различной степенью зависимости от власти дома Ся. Поэтому для первой зоны устанавливаются натуральные повинности зерном, для второй и частично для третьей — оборонные функции, а для остальных — регулярные или эпизодические повинности, сочетающиеся с мерами по умиротворению.

Во фразе споры вызывает иероглиф цзи *** Мы приравниваем его к *** цзи — «достигать [предела]». То обстоятельство, что для Юга и Севера точные пределы не указываются, свидетельствует лишь о подвижности границ.

Позднее существовала, кроме того, версия о нефритовом скипетре, дарованном Юю Небом (Тайпин юй лань, т. 1, гл. 380; далее — ТПЮЛ). Это связано с развитием представления китайцев о Небе как о высшей силе.

Гуй *** — род скипетра из нефрита, который при Чжоуской династии вручался князьям и другим высшим правителям в качестве регалии власти. Имел форму пластины с отверстием в середине или внизу, нередко с закруглением вверху. Сюань *** — черный цвет, символизировавший цвет воды. Считается, что этим символическим актом император отметил победу Юя над водами.

Этой фразой завершается цитирование Сыма Цянем текста главы Юй гун из Шан шу. Далее частично используется глава Гао-яо мо («Планы Гао-яо»), хотя в тексте Шан шу глава о Гао-яо предшествует Юй гуну.

Китайские ученые в 20-30-х годах нашего столетия дискутировали о реальности существования Юя как исторического лица (см., в частности, статьи в журнале «Юй гун»; в сборнике Гу ши бянь, т. 1; статью Фэн Ю-ланя в журнале «Сяньдай пинлунь», т. 3, № 17, и др.). Уже тогда большинство историков пришло к выводу о собирательности этого образа, отражавшего достижения человека в борьбе с природой.

Шунь беседовал о добродетелях Яо в храме в честь Вэнь-цзу со своими помощниками, Юем, Бо-и и Гао-яо. Последний был одним из главных участников беседы, поэтому соответствующая глава в Шан шу названа «Планы Гао-яо».

В Шан шу сказано ***, местоимение «его» — цюэ стоит перед словом дэ — «добродетели», а ю *** выступает как глагол — «следовать». Но в тексте гл. 2 глагол-действие отсутствует. Представляется, что произошла случайная перестановка слов, должно быть: ***, что и нашло отражение в нашем переводе.

Легг, Шаванн и Карлгрен вообще отнесли фразу к идеальному правителю: «Если он [правитель] искренен в своих добродетелях, то планы будут мудры, помощники в согласии».

Этой сентенцией Гао-яо начинает характеристику путей укрепления власти, по которым шел Яо и которые он рекомендует Шуню и Юю. По мнению Кун Ань-го, сы чан *** означает «думать о постоянном», т. е. правитель должен исходить не из интересов момента, а заглядывать далеко вперед.

Чжунмин *** — «просвещенные, знатные». Выше уже встречались обозначения двух классов людей в древней литературе: шумин и шувань, гуйци и чжу чжун, т. е. «знатные» и «простолюдины», «просвещенные» и «неразумные».

Намек на то, что Яо, несмотря на свои добродетели, не смог использовать на службе шестнадцать талантливых потомков Гао-яна и Гао-синя (см. 1 гл.) и справиться с четырьмя злодеями — иначе говоря, он не умел подбирать помощников.

Чжэнь Сюань считает, что под коварным человеком имеется в виду Гунь. Юй, как почтительный сын, не посмел назвать имени своего отца, однако критический смысл его слов ясен. Сомневался в умении Яо бороться со злом и танский Лю Чжи-цзи, автор критического труда Ши тун («Проникновение в историю», кн. 3, гл. 13, И гу, стр. 3).

Эта мысль отчетливо повторена в «Критических рассуждениях» ханьского философа Ван Чуна (27 — около 97 гг. н. э.), который писал: «У мудрых и добродетельных людей их поступки проверяются по девяти добродетелям, а слова — по результатам их деятельности. Если поступки не соответствуют девяти добродетелям, а слова не подтверждаются результатами их труда, то такой человек не добродетелен, а коварен» (ЧЦЦЧ, т. 7, Лунь-хэн, стр. 115). Затруднения возникают в связи с трактовкой слова и ***. Если судить по трактату Ван Чуна, то и соответствует цзянь *** — «проверять», что и дает основание для нашего перевода.

Юань *** означает «застенчивость», которая, как утверждает Кун Ин-да, «сковывая человека, мешает ему проявлять почтительность». Девять качеств в их парном противопоставлении и являются чертами человека, обладающего девятью добродетелями.

Под выражением ю цзя *** (букв. — «иметь дом») следует понимать не дом или семью в узком смысле, а, как вытекает из рассуждения Гао-яо, знатный дом, аристократическую семью, о добродетелях которой так печется советник правителя.

Сыма Цянь изменил фразу из главы Гао-яо мо в Шан шу: исключил слово юэ ***, второе цзань *** и заменил сян *** на дао ***. В переводе учтены пояснения комментария Чжэн и и современная пунктуация.