И такая ситуация была не только в Омске. По воспоминаниям очевидцев, «зимой 1919 года Сибирь изобиловала мясом, маслом и чудным пшеничным хлебом».[182] Все это резко контрастировало с полуголодным положением регионов, находившихся под властью большевиков.
С другой стороны, обстановка войны и разрухи накладывала свой неизбежный отпечаток и на Сибирь, и даже на белую столицу. За исключением продуктов, все остальные товары были непомерно дорогими. Из-за дефицита угля, керосина и электроэнергии бывали перебои с освещением. В городе не хватало домашней прислуги, водовозов. Водопровод исправно работал только в центральной части города, а канализация была совсем никудышной. Из-за наплыва военных и гражданских чиновников, а также беженцев, увеличивших численность населения города к лету 1919 года до 600 тысяч, практически не было свободного жилья, комнаты сдавались по бешеным ценам. Даже правительственные учреждения были стеснены в помещениях, а многие служащие, не найдя квартир, жили прямо в своих канцеляриях, где деловые бумаги «живописно» соседствовали с туалетными и постельными принадлежностями.
В наиболее тяжелом положении оказались беженцы. Многие из них были вынуждены жить за городом в землянках, в антисанитарных условиях, что способствовало распространению эпидемий. Большую благотворительную помощь беженцам оказывал американский Красный Крест, безвозмездно снабжавший их бельем, одеждой, обувью и медикаментами.
Неизбежным в обстановке Гражданской войны был и рост преступности, бандитизма. Однажды в Чите был даже совершен налет на железной дороге на поезд самого министра путей сообщения Устругова (впрочем, удачно отбитый охраной).
Совет министров, располагавшийся в Омске в бывшем дворце генерал-губернатора (при Временном правительстве именовавшемся «Домом свободы»), при Колчаке играл по существу совещательную и служебно-исполнительную роль. Министры назначались и смещались с должностей единолично Верховным правителем. Правительство выполняло черновую работу по подготовке и разработке законопроектов, докладывая Верховному правителю лишь одобренные большинством министров результаты без «особых мнений» и разногласий.
Состав правительства при Колчаке был существенно омоложен. Поскольку авторитет его возрос, во всех уголках белой России оно снискало себе признание в качестве Всероссийского правительства, к середине 1919 года в нем преобладали уже не сибиряки, а приезжие деятели из европейской части страны.
Со времен колчаковского переворота изменился с уклоном «вправо» и его партийный облик. К лету 1919 года почти половину министров (7 из 15) составляли кадеты. Наряду с ними, остались и отдельные социалисты (министр юстиции эсер Старынкевич, министр труда меньшевик Шумиловский) – правда, со вступлением в должность все министры формально объявляли о выходе из своих партий. При этом большинство из них были деятелями провинциального масштаба, не имевшими всероссийской известности; единицы, подобно Пепеляеву, успели до революции побывать депутатами Госдумы.
Среди министров были известные ученые – член Совета Верховного правителя и министр юстиции профессор Томского университета Тельберг, министр народного просвещения профессор Томского университета Сапожников. С другой стороны, не брезговал Колчак и представителями царской бюрократии. Так, начальник главного тюремного управления Гран при царе был томским губернатором, товарищ министра внутренних дел Ячевский – петроковским губернатором, сенаторы князь Куракин и Шелашников – камергерами двора «его императорского величества».
Из всех политических партий кадеты были главной опорой белых режимов вообще и Колчака в частности. Своим девизом они провозгласили «национальное восстановление России при помощи новой, по существу и духу всероссийской, внепартийной, внеклассовой власти Верховного правителя».[183] Состоявшаяся в мае 1919 года восточная конференция кадетской партии в Омске прямо провозгласила Колчака «национальным вождем».
Говоря о своей временной идейной переориентации на лозунг диктатуры, кадетские идеологи в лице профессора Н. Устрялова оценивали ее так: «Выйдя из состояния хронической оппозиции, партия… сумела окончательно преодолеть все элементы невольного доктринерства и отвлеченного теоретизирования».[184] Что ж, в этом вопросе кадеты действительно показали себя хорошими тактиками. К сожалению, они не сумели подняться на такую же высоту в главном вопросе – о земле…
С участием кадетов продолжали работать и организованные еще в годы Первой мировой войны военно-промышленные комитеты, деятельность которых была направлена на мобилизацию промышленности на военные нужды. Правда, в условиях хозяйственной разрухи основную роль в снабжении армии играли поставки союзников.
Правительство и сам Колчак неоднократно заявляли, что ничего не имеют против многопартийности и конструктивной, готовой к сотрудничеству оппозиции. В частности, в новогоднем обращении к народу в 1919 году правительство говорило, что оно «не видит оснований для борьбы с теми партиями, которые, не оказывая поддержки власти, не вступают и в борьбу с нею».[185]
Мы уже отмечали, что большинство представителей социалистических партий – эсеров и меньшевиков – заняли однозначно враждебную белым позицию, и основная часть их была даже готова в борьбе против белых сотрудничать с большевиками, за что сама же и поплатилась впоследствии. Они не могли простить Колчаку самого факта переворота 18 ноября и нарушения принципов «чистой демократии».
Иную позицию занимали народные социалисты – умеренная социалистическая партия (последователи либеральных народников), которая, при всех своих расхождениях с белыми, все же склонна была оказывать им моральную поддержку против большевиков, считая последних наибольшим злом. В январе 1919 года совещание представителей этой партии в Омске вынесло резолюцию о «всемерной поддержке» правительству Колчака. Исходя из этого, и само это правительство в интересах консолидации антибольшевистских сил рекомендовало открывшемуся в начале 1919 года в Париже совещанию русских общественных деятелей привлечь к своей работе умеренных социалистов типа Н. Чайковского (лидера энесов, в прошлом – старого революционера-народника).
Кроме энесов, среди социалистических партий поддержку белым оказывали правый фланг партии меньшевиков – так называемая группа «Единство», основанная Г. Плехановым (к тому времени уже покойным) и стоявшая на ультрапатриотических позициях, и небольшая часть правых эсеров во главе с все тем же В. Бурцевым и знаменитым террористом Б. Савинковым.
Среди независимых общественных деятелей Сибири, поддержавших режим Колчака против большевиков, были крупнейший ученый и путешественник, идеолог сибирского областничества Г.Н. Потанин, старый революционер-народоволец, в прошлом многолетний узник Шлиссельбургской крепости В.С. Панкратов, при Керенском охранявший Николая II и его семью в Тобольске, и другие.
В отношении управления проводилась линия на централизацию власти. Сразу после переворота 18 ноября были распущены остатки автономных областных «правительств» (кроме казачьих): Уральское, Уфимский «совет управляющих ведомствами» (члены последнего даже подверглись аресту за свое выступление против переворота); еще раньше была распущена «Сибирская областная дума» в Томске. Позднее наиболее активные лидеры «областников» были высланы из белой столицы Омска.
На практике Колчак мало считался и со своим Советом министров. Однако, будучи дилетантом в вопросах гражданского управления, он понимал, что без советников ему не обойтись, и для оперативного решения вопросов текущей политики еще 21 ноября 1918 года учредил так называемый Совет Верховного правителя из 5 человек, в который включил наиболее влиятельных министров и своего начальника штаба. Многие важные принципиальные вопросы решались адмиралом (после обсуждения с Советом Верховного правителя) не только в обход Совета министров (путем чрезвычайных указов), но даже не утруждаясь поставить его в известность. Нередко министры узнавали о решениях Совета Верховного правителя только из газет. Сам Совет министров занимался по большей части текущей рутинной работой: пополнением казны, организацией снабжения, поддержкой промышленных предприятий и учебных заведений, борьбой с эпидемиями и т.п.
