С каждым днем календарь на стене становился все тоньше. Завтра 20 декабря. Эта страничка календаря была подчеркнута красным карандашом и написано: «Ашир». Юноша лет четырнадцати, высокий, худощавый подошел к календарю. Прислонившись к стене, он прочитал, где было подчеркнуто: «Сто пятьдесят лет со дня рождения всемирно известного врача Крымова».

— Нет, я не буду врачом, в нашей семье уже есть врач. Я буду агрономом, — тихонько прошептал он. Он остановился перед зеркалом и оглядел себя с ног до головы. В зеркале перед ним стоял симпатичный парень. Когда он слегка улыбался, на щеках появлялись ямочки. Юноша глянул на свои плотные плечи, но когда взгляд упал на ямочки на щеках, у него испортилось настроение. Из-за этих ямочек некоторые друзья его дразнили: «Девчонка». Парень, вздохнув, выглянул в окно на улицу.

Кругом замело. На ветках деревьев крупными хлопьями лежал подмерзший снег. Несколько дней тому назад зима разбушевалась не на шутку, от снежного вихря вдруг среди бела дня кругом потемнело.

Метель, подбрасывая высоко вверх снег, рассыпала его по жесткому полю, словно просеянную муку, образовывая огромные сугробы.

Из-за сильного мороза нахохлившиеся воробьи, которые укрывались на веранде, казались крупными. По радио сообщали, что в Туркмении еще не было такого сильного мороза.

Ашир стоял, озирая скучный пейзаж, и вдруг увидел брата Ялкаба, который шел домой по главной улице села. Ялкаб три года назад закончил мединститут, сейчас он работал в городской больнице главным врачом.

Город находился недалеко от села.

Стряхнув с сапог снег в коридоре, он вошел в комнату. Ашир выбежал навстречу брату и, схватив его за ледяные руки, произнес улыбаясь:

— Завтра у меня день рождения, что ты мне подаришь?

— Ты знаешь, я хочу тебе сделать такой подарок, который тебе и не снился. Только мы должны пойти вместе и принести этот подарок. Согласен?

— Хорошо, пошли. Только скажи, куда надо идти?

— Река замерзла. Вот туда и пойдем ловить рыбу. Побыстрей одевайся, — сказал Ялкаб и начал торопить Ашира.

Метель покрыла толстым слоем снега деревья и поля. Сегодня в зарослях не было сорок, которые, перелетая с места на место, обычно устраивали большой шум. По свежему снегу, который выпал недавно, прошли фазаны, их следы остались и замерзли.

Ашир двигался впереди Ялкаба и бил изо всех сил длинным шестом камыши, которые низко склонялись к земле под тяжестью снега. Ялкаб шел широкими шагами. Ружье он держал наготове, чтобы выстрелить, как только появится фазан.

Ашир, опираясь на свой шест, взобрался на холм и тотчас увидел двух шакалов, которые гнались за зайцем. Шакалы нагнали страх на бедного зайца, и как тот ни силился быстрее увильнуть, враги догоняли, и беглецу некуда было спрятаться: камыши были чуть ли не до самых верхушек покрыты снегом.

Увидев перед собой людей, заяц сначала замешкался, но потом, приняв решение, побежал в сторону Ашира. В тот же миг Ялкаб стал целиться в зайца. Ашир, увидев это, истошно закричал:

— Не смей трогать зайца! Разве не видешь шакалов?

Пух-пух, раздался выстрел, из ствола ружья полыхнуло пламя. Один из шакалов, ползая по земле, чуть приподнялся, а другой, визжа, убежал куда глаза глядят.

Подошли ближе, увидели, что шакал весь в дымящейся крови. Блестя глазами, налитыми кровью, он оскалил зубы и снова попытался подняться. Ялкаб выстрелил ему прямо в лоб, шакал вздрогнул. Его хвост, зажатый между лапами, словно недокрученная веревка, плюхнулся прямо в снег и сжался.

Ашир вытер со лба внезапно выступивший пот и обиженно посмотрел в глаза брату.

— Если будешь еще так поступать, в следующий раз с тобой никуда больше не пойду. Я не знал, что ты такой жестокий. Может быть, ты и больным детям, которых к тебе приводят на прием, тоже не сочувствуешь а?!

— Ашир-джан, что с тобой?

— Ты только что хотел застрелить этого несчатно-го зайчишку.

— Я просто не успел сориентироваться... Давно не охотился, — оправдывался обескураженный Ялкаб.

— Если ты только прицелишься в ту сторону, считай, что ты уже выстрелил, — сказал Ашир. — Честное слово, я тебе не прощу.

— Я пошутил, братишка, вон сидит твой заяц, целый и невредимый, — сказал Ялкаб, засмеялся и протянул руку на северо-восток. Ашир, забыв про свою обиду, рассмеялся вместе с братом.

Недалеко от них, оглядываясь от страха, сидел зайчишка, навострив длинные уши, затем вприпрыжку убежал, быстро скрылся из виду.

Ашир не узнал знакомую реку. Куда подевались ее бурные волны? Сначала подумал, что они пришли к песчаному бугру на берегу, покрытому снегом. Реки нет, воды нет! Даже не верилось, что они находятся на том месте, где летом шумит быстрая неугомонная вода. Ялкаб сказал:

— Ты переверни свое ведро и приложи ко льду, а потом наклонись к ведру и послушай.

— И что я услышу? — Голос реки.

Самая шумная и веселая жизнь оказалась подо льдом. Шелест, неясный рокот, галдеж. Ашир быстро поднялся, собрав вещи, потянул брата за рукав, предлагая возвращаться на берег.

— Лучше уйти отсюда, пока не провалились.

— Подожди-ка, попробуем прорубить лед! Можем уйти и позже, если лед здесь окажется тонким, — сказал Ялкаб и остановил Ашира.

Они стали рубить на реке лунку недалеко от берега, но сколько ни старались, лед не давал трещину. Значит, из-за сильных морозов слой льда стал толстым. Сначала братья сняли перчатки, а вскоре пришлось расстаться и с пальто. Работали, не жалея сил.

Вскоре образовалась большая гора из вырытых и выброшенных кусочков льда. Когда отрыли почти е полметра в глубину, наконец появилась маленькая дырочка, в которую мог войти только палец.

Оттуда забила фонтаном вода. Струя воды сама расширила дыру. Вода стала растекаться. После забурлила, словно кипящий котел. Вдруг в выдолбленной дыре, показав спинные плавники, показалась небольшая рыба, которая тут же скрылась. Затем она появилась на поверхности воды во второй раз, сильно ударила хвостом и разбрызгала воду, капли которой попали Аширу в лицо. Он в это время стоял нагнувшись, наблюдая за ней, вскоре и другие рыбины стали собираться у выдолбленной проруби.

Ялкаб с Аширом, не мешкая, стали ловить рыбу. Каждый раз, опуская ведро в воду, они вынимали по одной-две рыбине. Однако рыбы, которые собрались у дыры, внезапно исчезли. Ашир с удивлением посмотрел на брата.

— Кажется мы испугали их?!

— Не волнуйся! Если замерз, иди на берег, разведи костер и погрейся, а я сам понаблюдаю за ними, — сказал Ялкаб и начал растирать покрасневшие от холода руки. Ашир только собрался уходить, как вдруг на поверхности воды появилась пена. Следом в мутной воде показалась тень черного сома. Один, два, три, четы-» ре...

Количество сомов стремительно увеличивалось. Ашир от радости был на седьмом небе. Тихо шепча, он прикидывал, сколько может приблизительно весить каждая рыба.

Ялкаб, два-три раза опустив ведро в воду, вытащил его пустым. Тогда он сказал Аширу:

— На твой день рождения река, кроме этого дара, который мы получили, больше ничего давать не хочет, — и начал собираться домой.

Ашир стал укладывать рыбу в мешок, но неожиданно поскользнулся и упал. Когда юноша хотел подняться, его взгляд остановился на горизонтально лежавшем куске льда. Посмотрев внимательно, он увидел, что внутрч льда замерзли рыбки, которые были размером, приблизительно, в палец. Ашир спросил у брата:

— Может быть, возьмем? Кошка съест с удовольствием.

— Бери, бери, они еще, возможно, живы, — ответил Ялкаб.

Ашир собрал вещи, положил кусок льда с замерзшими рыбками в мешок и пошел вслед за братом.

* * *

Отец Ашира умер несколько лет назад. Теперь их семья состояла из трех человек: Ялкаба, Ашира и их матери Бике.

Бике пошел всего только пятидесятый год, но она выглядела намного старше своих лет. Ее волосы были сплошь седые. По лицу разбежалось множество морщин. Если детей не было дома, она себе не находила места от тревоги.