Преобразованной дивизии вручается Гвардейское знамя.

Народный комиссар Обороны Союза СССР Маршал Советского Союза И. Сталин».

Части дивизии получили наименования: 151-й, 153-й и 155-й гвардейские стрелковые полки, 124-й гвардейский артиллерийский полк, 57-й гвардейский отдельный истребительный противотанковый артиллерийский дивизион, 61-й гвардейский отдельный саперный батальон, 82-й гвардейский отдельный батальон связи, 56-я гвардейская разведывательная рота, 58-я гвардейская рота химзащиты, 640-я полевая хлебопекарня и 617-я авторота подвоза.

К 30 ноября 1942 года дивизия, совершив 100-километровый марш, заняла оборону на рубеже лагерь имени Ворошилова — Мариновка[38]. Левее нас оборону заняла 96-я стрелковая дивизия полковника Г. П. Исакова, с которой мы действовали у станицы Распопинской.

В начале декабря войска Сталинградского и Донского фронтов продолжали наступление с целью ликвидации окруженной группировки противника. Но напряженные бои не принесли желаемых результатов. А вскоре обстановка под Сталинградом еще более резко изменилась: 12 декабря фашистская группа войск генерала Гота нанесла нам сильнейший удар из района Котельникова с целью деблокирования 6-й армии Паулюса. В силу сложившихся обстоятельств уничтожение окруженной группировки было на некоторое время отложено.

Стало известно, что по приказу Паулюса в районе Мариновка — Атамановский — Карповка должны были сосредоточиться танковые и моторизованные дивизии с задачей прорваться в юго-западном направлении навстречу группе Гота.

Командующий фронтом К. К. Рокоссовский приказал 21-й армии крепко держать оборону на своем рубеже и ни в коем случае не допустить прорыва противника. Оборону указанного рубежа командарм возложил на 52-ю гвардейскую и 96-ю стрелковую дивизии, укомплектованные на 55–60 процентов. Поэтому дивизии боевой порядок имели в один, а полки — в два эшелона.

Получив столь ответственную задачу, мы решили использовать все виды трофейного оружия. Около двух суток на автомашинах и тягачах собирали орудия, крупнокалиберные авиационные и тяжелые пулеметы. Все это значительно укрепило нашу обороноспособность.

Гвардейцы с небывалой энергией взялись за оборудование артиллерийских и пулеметных гнезд, окопов. «Все — в землю!» — таков был лозунг. Саперы ставили противотанковые и противопехотные мины на вероятных направлениях действий противника, стыках полков и подразделений. Был создан сильный подвижной отряд заграждения. Гитлеровцы неоднократно предпринимали усиленную разведку боем, чтобы прощупать мощь нашей обороны, но безуспешно.

Огонь вели и мы, особенно сильно по лагерю имени Ворошилова. Услышав стрельбу, командующий И. М. Чистяков подумал, что противник ведет артподготовку с целью прорыва, и позвонил соседу слева узнать, где идет стрельба. «На участке Козина», — ответил Исаков. Звонок мне:

— Что делает противник?

— Молчит.

— Как молчит? А кто стреляет?

— Мы.

— Кто разрешил?

— Стреляем из трофейного оружия.

Через некоторое время И. М. Чистяков приехал на мой наблюдательный пункт. Посмотрев, расспросив, как мы собирали трофейное оружие, и оставшись доволен, он объявил благодарность всем участникам «трофейного» похода.

Что же представлял собой противник в полосе готовившегося наступления 21-й армии? По данным разведки и показаний пленных, это были две сборные дивизии, в которых имелось около 90 орудий, свыше 90 минометов и до 60 танков. Оборона противника состояла из трех рубежей. Перед 52-й гвардейской дивизией на первом рубеже в районе Мариновки находился один из узлов сопротивления. Здесь оборонялось до 1000 человек с двумя дивизионами артиллерии среднего калибра, одной тяжелой батареей и ротой танков.

Второй рубеж тянулся по восточному берегу реки Россошки. Третий — железнодорожная станция Гумрак-Алексеевка — являлся последним на ближних подступах к Сталинграду, он прикрывал основные силы окруженной группировки противника восточнее окруженной железной дороги. На этом рубеже, особенно в районе станции Гумрак, были установлены десятки бронеколпаков для пулеметов и орудий прямой наводки, проволочные заграждения. Подступы к позициям прикрывали минные поля.

К 8 января 1943 года наши войска были готовы к боевым действиям. Мы ждали сигнала к наступлению. Но его не было. Как стало известно позднее, Верховное Главнокомандование, учитывая безнадежность сопротивления окруженной группировки и желая избежать напрасного кровопролития, предъявило противнику ультиматум о капитуляции.

Попытка парламентеров 24-й армии окончилась неудачей: гитлеровцы, не ответив, открыли пулеметный огонь. Тогда командующий фронтом приказал командующему 21-й армии выслать парламентеров в Мариновку. Гвардии ефрейтор Михаил Дмитриевич Харитонов, разведчик 153-го гвардейского полка, лично истребивший свыше 100 солдат и офицеров врага, первым вызвался пойти к немцам и вручить им условия сдачи в плен.

И вот парламентеры с белым флагом отправились к неприятелю. С переднего края обороны гвардейцы следили за своими смелыми товарищами. В бинокли было видно, как они подошли к окопам, как навстречу вышли трое гитлеровцев, завязали им глаза и увели в свое расположение. Почти весь день на этом участке фронта стояла полнейшая тишина. Все с тревогой ждали возвращения парламентеров. Они вернулись только к исходу дня. Паулюс отверг гуманное предложение советского командования.

Ну что ж, тем хуже для фашистов.

Осталось одно: разговор вести языком оружия. Предстояло разгромить мощный узел сопротивления — так называемый Мариновский выступ.

10 января 1943 года после сильной 55-минутной артиллерийско-авиационной подготовки, в результате которой вражеские артиллерийские и минометные батареи и пулеметные гнезда были в основном подавлены, большинство дзотов и блиндажей сметено, началось мощное наступление нашей пехоты и танков. К исходу первого дня подразделения 21-й и 65-й армий углубились во вражескую оборону на 3–5 километров. Этот успех оказался решающим, поскольку важные опорные пункты врага — Дмитриевка, Оторвановка и Полтавский — были обойдены с запада и севера. Противник, боясь окружения в районе Мариновки, лагеря им. Ворошилова, Карповки, предпринимал отчаянные контратаки, чтобы выйти из-под удара.

С наступлением темноты гитлеровцы резко активизировали свои действия.

Вскоре позвонил командарм И. М. Чистяков и спросил меня, как ведет себя противник. Я ответил, что он усилил артиллерийско-минометный огонь и, надо полагать, стремится оторваться в северо-восточном направлении.

— Что вы решили?

— Взаимодействуя с правым флангом 96-й стрелковой дивизии и используя успех соседа справа — 120-й стрелковой дивизии, 153-м и 155-м гвардейскими полками начать наступление.

— Ни в коем случае не допустите безнаказанного отхода противника на второй оборонительный рубеж — на реку Россошку, — предупредил командарм.

Саперы 61-го отдельного саперного батальона майора Никифора Гавриловича Баклана немедленно приступили к проделыванию проходов в минных полях — своих и противника. Командующему артиллерией полковнику В. К. Потанину было приказано прикрывать действия саперов артиллерийско-минометным огнем. На этот раз особенно отличилась саперная рота старшего лейтенанта Василия Николаевича Горбачева.

К рассвету 11 января подразделения дивизии были в полной боевой готовности, имея задачу: 153-й и 155-й гвардейские полки во взаимодействии с правым флангом 96-й стрелковой дивизии овладевают Мариновкой и в дальнейшем наступают на Карповку. 151-й гвардейский полк во втором эшелоне следует за левофланговым 153-м полком в готовности поддержать общее наступление, обходом Карповки с севера выходит на второй рубеж обороны противника, отсекая его и не допуская отхода.

После 15-минутного артиллерийско-минометного налета полки первого эшелона стремительным броском прорвали вражескую оборону, ворвались в его первую траншею. Гитлеровцы, цепляясь за отдельные холмы, дома и другие укрытия, упорно сопротивлялись. И только через два часа боя 153-му гвардейскому стрелковому полку при поддержке дивизиона капитана Д. Н. Тыквича 124-го артполка, батальона Е. И. Иткиса при поддержке артбатареи и взвода полковой батареи удалось овладеть северо-западной частью Мариновки, а 155-му гвардейскому полку с дивизионом майора Н. Е. Плысюка — юго-восточной окраиной села. К 14 часам Мариновка полностью была в наших руках.