– Подводная лодка? – нетерпеливо предположил кто-то из зала.

В самом деле, субмарина идеально подходила бы для установки мин. Загружаешь в торпедный отсек и выдуваешь сжатым воздухом. Но Синдбад был готов ответить и на этот вопрос.

– С подводной лодки их не могли запустить в залив. Конфигурация дна в районе Эль-Рувайды такова, что субмарина подойти близко к берегу не может. А сейчас я представлю вам карту течений. – При помощи пульта адмирал завел изображение на экран и включил световую указку. – Субмарина, даже небольшая, не может пройти дальше этой точки. Все выброшенные мины течение неминуемо унесло бы в море. Их запустили в самом заливе – это абсолютно доказанный факт, – с важным видом произнес он, – и сделать это могли только боевые пловцы. У режима Асада таковых не осталось. Значит, это могла сделать только третья сторона.

– Российская Федерация? – вновь прозвучал нетерпеливый голос из зала: спросила это Кэтрин Браун.

– В конце выступления я обязательно отвечу на все вопросы, а пока постарайтесь меня не перебивать. Но раз уж прозвучало предположение, должен сказать, что я этого не утверждаю. Но, как говорили древние – ищите, кому это выгодно, и вы найдете.

Адмирал закончил свое выступление и принялся отвечать на вопросы журналистов. Он умело обходил подводные камни, ни разу не произнес названия страны, способной наполнить залив смертоносными минами. Но строил фразы так, что сомнений не оставалось. Единственные, кто мог пойти на такую подлость, – это русские.

В отличие от порта Латакия, находившийся южнее порт Тартус целиком контролировался правительственными войсками. Сирийские власти очень дорожили им. Ведь большинство сухопутных путей в Сирии были блокированы повстанцами. И чтобы доставлять жизненно необходимые грузы, нужно было иметь выход к морю. Именно из Тартуса приходили нефтепродукты, зерно и, конечно же, оружие. Частыми гостями здесь были и корабли Военно-морского флота Российской Федерации. Тартус – единственная военно-морская база РФ на Средиземноморье.

Заход в порт – это не только возможность для экипажа военного корабля сойти на твердую землю. В первую очередь заход в порт делается для того, чтобы пополнить запасы воды, продовольствия, ну и, конечно же, подремонтировать судно. В походе всякое может случиться. Именно для этих целей в Тартусе и стояла плавучая ремонтная мастерская, принадлежавшая российскому Черноморскому флоту. Ее механики ремонтировали заходившие в порт российские военные корабли. Ну а поскольку времена в Сирии стояли тревожные, то нельзя было исключать и провокаций. Плавучую реммастерскую следовало бдительно охранять. Для этого на ее борту находилась небольшая мобильная группа боевых пловцов, хорошо проверенных в деле.

Слово «боцман» всегда вызывает богатый ассоциативный ряд: суровый мореман с серебряной дудкой на цепочке, «свистать всех наверх!», страх и трепет команды… Капитан-лейтенант спецназа Балтфлота Виталий Саблин, хотя и имел в своей богатой военно-морской родословной нескольких боцманов, никак не соответствовал типажу заматеревшего палубного диктатора. Интеллигентный любитель шахмат, начитанный и скромный… Разве похож такой человек на диктатора?

Кличку Боцман он получил еще в юности, будучи нахимовцем: вместе с друзьями проходил плавпрактику на барке, где сразу обратил на себя внимание любовью к порядку и требовательностью к его исполнению. Именно благодаря этим качествам Виталик и попал в элитную спецшколу подводных пловцов на Балтике, именно благодаря этим качествам он завоевал авторитет у командования и товарищей по оружию.

Было у Саблина качество, весьма нечастое среди офицеров спецназа: страстный любитель шахмат, он все свое свободное время тратил на изучение классических шахматных поединков. Достаточно было назвать любую знаковую партию, чтобы Боцман не только провел ее анализ, но и указал на ошибки гроссмейстеров.

Служба в военно-морском спецназе была не из легких. В последние годы боевые пловцы оказались на редкость востребованными, и притом в тех операциях, о которых обычно не сообщают в программах теленовостей. Рутинные тренировки, ежемесячные сдачи нормативов и допусков, бесконечные авиаперелеты, скрытные боевые акции в разных морях и океанах… Вот уже два с половиной года Саблин возглавлял небольшую мобильную группу, куда кроме него самого входил урожденный новороссийский грек Коля Зиганиди, виртуозный специалист по минно-взрывному делу, и петербурженка Катя Сабурова, один из лучших боевых пловцов Балтфлота.

Мобгруппа боевых пловцов напрямую подчинялась контр-адмиралу Федору Ильичу Нагибину, начальнику ГРУ Балтийского флота. Адмирал Нагибин счастливо сочетал уважение начальства и любовь подчиненных. Первые ценили его за обстоятельность и профессионализм, вторые уважали за умение отстаивать интересы флота и демократичность в общении.

Ярко светило полуденное солнце. Казалось, в его горячих лучах плавится даже корабельная краска. Каплей Саблин сидел на корме плавучей рембазы под полотняным навесом и, установив на раскладном столике маленькую походную шахматную доску, разыгрывал очередной этюд. Катя Сабурова сидела напротив него с бутылкой минералки в руке.

– И что ты находишь в шахматах? – спросила она своего командира. – По-моему, это пустое времяпрепровождение, бесполезные игры ума. Шахматы – удел ботаников. А ты боевой пловец, и не из последних.

Саблин оторвал взгляд от доски и с улыбкой посмотрел на свою подчиненную. Катю он ценил высоко. Не променял бы и на пару опытных боевых пловцов мужчин. Для спецопераций, которыми в основном и занималась мобильная группа, она была незаменима. Ведь действовать приходилось не только под водой, но и на суше. Сколько уже раз Катя выручала всю группу! Противнику и в голову не приходило, что с виду хрупкая молодая особа владеет боевыми искусствами, стреляет без промаха, как из обычного оружия, так и из подводного.

– Катя, шахматы – это игра королей. Так говорили в древности. Все великие монархи, бывшие, кстати, по совместительству и главнокомандующими своих войск, увлекались ею. Шахматы – это модель мира, модель государства. В них есть король с королевой. Слоны или, как принято говорить в народе, – офицеры. Кони – кавалерия. Ладьи – флот. Правда, иногда их называют турами, и тогда они воспринимаются как крепости, замки. А также пешки – пехота. Играя в шахматы, правитель, как на штабных учениях, оттачивал стратегию, тактику. То же самое касается и карт. Не зря в них есть короли.

– Ты говоришь так возвышенно, словно сам являешься правителем, – усмехнулась Катя.

– Командир и есть правитель. Правитель – тот, кому приходится самостоятельно принимать окончательное решение, от которого зависят судьбы его подчиненных, – абсолютно серьезно произнес Саблин.

Из-за надстройки появился Коля Зиганиди с журналом в руках.

– Неужели ты его до сих пор не прочитал? – удивился Виталий, поняв, что спокойно разыгрывать этюд ему не дадут.

– Третий раз уже читаю, скоро наизусть выучу. Но ты ж знаешь – я не люблю смотреть фильмы. А библиотеку на плавучей рембазе уже пять лет как заменили видеотекой.

– Еще месяц такой службы, и наша группа окончательно деградирует, – сказал Виталий, закрывая крышкой шахматную доску с неоконченным этюдом. – Вы начинаете расслабляться, как на курорте.

– А здесь и есть курорт, – улыбнулась Катя. – Не понимаю, почему Нагибин послал нас сюда. У повстанцев нет ни своих кораблей, ни тем более боевых пловцов. Исключительно сухопутные силы. Вот мы и бездействуем. Акватория порта надежно огорожена противолодочными сетями. Единственный проход контролируется. Так что опасности можно ждать только с воздуха, а это уже не наша сфера деятельности.

– А ты рвешься в дело? – спросил Саблин.

– Адреналин в крови не вырабатывается, а требуется. А это как наркотик, – подтвердила Сабурова.

Каплей строго посмотрел на подчиненных.

– Скоро вы расслабитесь до того, что будете разгуливать по палубе, надев шорты и майки с пальмами и попугаями. Настоящий боевой пловец не имеет права расслабляться на службе. Завтра же я проведу учения, и только попробуйте мне не подтвердить выполнение строгих нормативов!