Умники сосредоточились. В растянувшемся зеркале один за другим появились барон фон Съедентент и лорд Тротт. Они, не обращая внимания на студентов, быстро закрепляющих стабилизаторы, заговорили одновременно.

– Милая, я скоро вернусь, – низкий и немного раздраженный голос барона с четким выговором гласных звуков.

– Иду, минутку! – это Тротт, наверняка спешно что-то доделывает или дозаписывает результаты опытов.

– Александр Данилыч, мы теперь удержим, – это Виктория. Она обеспокоенно глядела на ректора, и студентам хотелось погреть уши и остаться, но не тут-то было.

– Все, раздолбай, идите, зачетки потом у Натальи заберете. И чтоб на моем практикуме я вас видел постоянно, понятно? Один прогул – и полетите. В эту самую золотую осень. Все ясно?

– Понятно! – еще не веря, что так легко отделалась, «талантливая молодежь» выбежала из кабинета быстрее, чем иные телепортом уходят. Раздалось дружное хмыканье – господа профессора, кавалеры кучи разных орденов явно вспоминали себя и веселились.

– А давайте ко мне? – пригласил друзей Александр Данилыч, делая широкий жест. – Не люблю общаться через зеркало, потом глаза режет, как песком насыпано.

– Лучше уж к Виктории, – черноволосый красавчик Мартин, избавившийся от дамы в спальне, оглядел придворного мага Инляндии и подмигнул ей. – Хочу посмотреть, какие хоромы наша акулочка себе по контракту отжала.

Виктория, ставшая придворным магом всего полгода назад, нахмурилась и бросила:

– Обойдешься. Тебе и в лучшие-то времена в мою спальню вход был заказан. Сколько лет, а наш бароша не меняется – рядом всегда хотя бы одна баба.

– Но-но! – развеселился блакориец. – Чтоб ты знала, это не просто баба. Это целая герцогиня…

– Не знаю и знать не хочу, – брезгливо ответила Виктория и демонстративно закрыла уши.

Тем временем Рыжик, или Малыш Макс, он же сильнейший природник в мире Максимилиан Тротт, уже перешел из своей лаборатории в кабинет Александра, попутно вытирая руки белоснежным полотенцем. Они обнялись, и Макс пораженно уставился на друга.

– Саш, что с тобой? Это эксперимент какой-то?

– Почти, – Александр пригласил его сесть рядом. Аккуратный, высокий, с чисто выбритым породистым лицом рыжий инляндец был автором более полутора сотен уникальных зелий. Свидерский усмехнулся, вспоминая, как в юные годы их студенчества гениальный друг неоднократно пробовал свои зелья на одногруппниках, и частенько последствия ставили в тупик и преподавателей, и приглашенных спасать горе-экспериментаторов специалистов. – Я сейчас все расскажу, подожди.

– А чего рассказывать? – громогласно объявил подошедший Мартин. – Алекс решил, что ему скучно быть живым ректором, непременно нужно стать мертвым героем.

– Не тараторь, – поморщился Макс, и Мартин странным образом послушался.

– Я могу докачать тебе источники, – предложила Виктория хозяину кабинета. – Хватит еще на пару месяцев. – Она протиснулась к столу, наклонилась, чтобы собрать бумаги, и Мартин, конечно, не преминул при этом оглядеть тылы придворного мага и восхищенно присвистнуть.

– Вот почему, – задумчиво протянул Макс, – когда мы по отдельности, то мы уважаемые ректоры, профессора и маги? А когда вместе – те же придурки, что и в универе?

– Это потому, что с вами я могу быть самим собой, – тряхнул черными волосами Мартин, к кривлянию которого это замечание в основном и относилось. – Вики, не обижайся, ты красавица, как всегда. Просто у меня душевная незаживающая рана от твоего отказа на шестом курсе. Ты, можно сказать, мне жизнь сломала, жестокосердная. Малыш, а ты еще не женат? – внезапно сменил он тему.

И трое магов, профессоров и ректоров захихикали над старой общей шуткой. Макс единственный из них никогда не состоял в браке, так как был женоненавистником и считал женщин, за исключением Виктории, с которой они были знакомы почти всю жизнь, досадным недоразумением.

– Женюсь, когда ты по бабам перестанешь бегать, – огрызнулся Макс.

– Вас бы слепить, а потом поделить, и получились бы два идеальных семьянина, – Алекс с улыбкой наблюдал за переругивающимися друзьями.

– Упаси боги, – хором заявили они.

Холодный и рассудительный Макс и темпераментный, постоянно втягивающий их пятерку в разные неприятности Мартин были абсолютными противоположностями. Что не мешало им вставать друг за друга горой и прикрывать спины, когда это было нужно. Но с тех пор, как это было нужно, прошло много-много лет. Теперь они почтенные мужи, пусть даже внешность всех, за исключением Александра, тянет максимум на тридцать-тридцать пять лет. И пусть от скуки и монотонности иногда сводит скулы, Свидерский, вопреки смешкам Мартина, предпочел бы помирать от скуки, чем от того, встреча с чем, как вопили его инстинкты, им предстояла.

Виктория тем временем деловито собрала с его стола бумаги, аккуратно сложив их на ближайшей тяжелой тумбе, сбегала обратно в свои покои через чуть подрагивающее, но стабильное Зеркало и притащила несколько пузатых бутылок, блюдо с яблоками и апельсинами. Затем порылась в огромном шкафу, достала оттуда несколько запыленных высоких бокалов, сполоснула их в раковине в углу, хотя Мартин предлагал не ходить далеко и использовать для этого бьющий у стола Алекса маленький фонтанчик. Для удобства у магов в покоях и кабинетах всегда были источники шести стихий: бегущая вода – фонтанчик или водяная мельница; земля, обычно в цветочном горшке; растение – жизнь; окно с «музыкой ветра» – воздух; камин или лампада – огонь, и какие-нибудь кости или чучело – вместилище стихии смерти.

– Хозяюшка, – с умилением сказал Мартин, успевший уже цапнуть бутылку, откупорить ее зубами и знатно приложиться. Виктория выразительно показала ему «боевую клешню», успешно заменяющую у магов знак «урою». Правда, урывали обычно нежить, но и Мартин впечатлился.

– Недотрога и Кусака, – прогнусавил он удовлетворенно, делая еще несколько глотков. – Но вот вино у тебя всегда хорошее. Эй, без членовредительства! – барон подскочил на кресле, чувствительно ужаленный в мягкое место слабеньким, но коварным разрядом. – А если б ты на пару сантиметров промахнулась?

– Тогда бы пэры Блакории мне памятник поставили, – ухмыльнулась покусившаяся на самое дорогое магиня. – Может, хоть половина рождаемых аристократами детей перестанет быть похожа на тебя. Кроликов в роду не имелось?

– Ну, ты преувеличиваешь, – гоготнул забывший про недавнюю опасность Мартин.

– Разве что самую малость, – прищурилась Вики.

Пока друзья переругивались, Макс встал, взял из рук Виктории бокалы и наполнил их вином. Они выпили, по привычке первый раз не чокаясь – за пятого.

– Итак, – Тротт снова разлил вино и оглядел одногруппников, – теперь можно рассказать, что за таинственная повестка дня и почему ты, Александр, так выглядишь.

– Все просто, – ответил ректор, расслабленно сидя в кресле и сжимая в руке бокал. – С исчезновением стабилизирующего фактора королевской крови на троне уровень защиты на континенте потихоньку стал снижаться, несмотря на то, что другие правящие семьи остаются на своих местах. Ранее стабильный стихийный поток идет теперь волнами, то густо, то пусто.

– Это мы все знаем, – спокойно сказал Макс. – Это некритично, уже все приспособились – с накопителями и источниками. Почему ты-то, сильнейший из нас, выглядишь как восьмидесятилетний старик?

– Я выгляжу на свой возраст, – возразил Алекс. – Наш возраст, – добавил он тихо.

– Алекс думает, что где-то, возможно, в нескольких местах, в момент отлива волны произошел точечный пробой, – перебил его нетерпеливый Мартин. – И, опять-таки возможно, нас скоро ждет демонический прорыв.

– С чего ты взял? – заволновался обычно невозмутимый Макс. – Я ничего не чувствую.

– Ты со своими зелеными друзьями и дракона за спиной не почувствуешь. – Способность Малыша уходить в работу с головой давно стала притчей во языцех.

– И что? Как это связано?

– Им требуется пища, и чем качественнее, тем лучше, – пояснил Свидерский. – А если пища ослаблена физически, но при этом магически сильнее большинства живых существ, да еще и доступна? Какова вероятность, что захотят подкрепиться именно ею?