Австрийские и германские правящие круги поспешили использовать громкое убийство как предлог к развязыванию европейской войны, и 23 июля Австро-Венгрия предъявила Сербии, обретшей независимость в результате Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, ультиматум с требованием выполнить целый ряд заведомо невыполнимых условий, а 28 июля ветшающая империя объявила Сербии войну, начала обстрел Белграда и вторглась на сербскую территорию. Россия, позиционируя себя защитницей всех православных славянских народов, заявила, что не допустит оккупации Сербии, и 31 июля Николай II объявил всеобщую мобилизацию. Поддерживавшая Австро-Венгрию Германия предъявила России ультиматум: прекратить призыв в армию, или Германия объявит России войну. Это и произошло 1 августа.
В этой книге на примере многих битв, особенно победоносного Луцкого прорыва, автор снова покажет, что существовали в истории Первой мировой массовый героизм, мужество, были сотни тысяч людей, ушедших на фронт добровольцами. Разве девальвируются со временем проявленная ими любовь к Родине и верность воинскому долгу? В этом смысле война, конечно, Великая и Отечественная, ибо на карту ставилось существование самой Российской империи. Но в итоге Первой мировой наша великая страна, вместо того чтобы праздновать оплаченную миллионами жизней Победу, ушла в небытие, рухнув в хаос революций и Гражданской войны. Виновниками этого были и внутренние нестроения, и внешние враги России, а основная тяжесть вины лежит, как ни парадоксально, на ее «друзьях» по Антанте, интересы которых наша страна преданно защищала на протяжении трех лет. И в этом смысле результаты Первой мировой войны для России действительно могут считаться величайшей национальной катастрофой, расколовшей общество на долгие годы (эхо этого раскола слышно и сегодня).
Казалось бы, во Второй мировой важную роль играла идеология – противостояние нацизма и коммунизма, хорошо известно о глобальных захватнических планах Германии, о жутких зверствах нацистов. По сравнению с этим окопная Первая мировая на окраинах империи выглядит порой чуть ли не рыцарским поединком. Но это – лживое представление. Первую и Вторую мировые войны подспудно подготовили одни и те же беспощадные силы, а именно – мировая финансовая «закулиса», теневые олигархи транснациональных корпораций. Они в начале ХХ века подогревали агрессивность Германии, ее союзников, воинственные настроения в странах Антанты. Целью ставилось – столкнуть две коалиции держав, крепко погреть руки на войне, решить свои геополитические задачи: сокрушения России, передела сфер влияния, возвышение и мировое господство США – так что это бесспорно империалистическая война! Перед Второй мировой германский нацизм вскормила и поощряла та же «закулиса» в расчете на то, чтобы еще раз поживиться и достичь целей, которые не удалось реализовать в прошлой войне.
Кайзеровская Германия уже имела все «задатки» гитлеровской. Господствующей идеологией был пангерманизм – он включал и теории «высшей расы», и «жизненного пространства на Востоке», и заведомого оправдания агрессии.
Именно поэтому Гитлер, как доказывают в своих книгах современные историки, так легко обрел массовую, фактически общенародную поддержку. Да и захватнические планы при кайзере строились обширные.
Предусматривалось создание «Великой Германии» или «Срединной Европы», в которую должны были войти Австро-Венгрия, Балканы, Скандинавия, Бельгия, Голландия, север Франции, Польша, западная часть России. Все это соединялось с колониями, которые предстояло отобрать у англичан, французов, бельгийцев, португальцев. А союзники немцев, турецкие иттихадисты, предполагали прибрать к рукам Крым, Закавказье, Кавказ и распространять влияние дальше – на Волгу, Урал, Среднюю Азию, Алтай. Впоследствии нацисты взяли за основу разработки кайзеровских геополитиков. Зверства вовсе не были некой специфической особенностью нацистов. В кайзеровской армии они внедрялись целенаправленно, по приказам командования. На оккупированных территориях вводился «превентивный террор». Не за какие-то преступления и проступки, а для острастки. Требовалось сразу же запугать население так, чтобы и думать не смело о сопротивлении. Производились массовые расстрелы заложников в Бельгии, Франции, Польше, Прибалтике, Белоруссии. Австрийцы бесчинствовали в Сербии, зверствовали над своими же подданными, православными русинами, дружески встретившими русских. Не мешает вспомнить и геноцид христианских народов в Османской империи – армян, айсоров, халдеев, сирийских христиан. Уж е тогда было и «особое» отношение к русским пленным, которых содержали не в пример хуже, чем французов и англичан, морили голодом, гоняли на тяжелые работы. А при этом внушали, что «родина от вас отреклась» и «по возвращении вас ждет только Сибирь». Нацизма и коммунизма еще в помине не было, Россией и Германией правили не Сталин и Гитлер, а единокровные Николай II и Вильгельм II, но многое было очень и очень похожим.
Кстати, историк В.Е. Шамбаров уверен, что Отечественная война всегда требует всеобщей мобилизации, и пишет: «Сталин исправил серьезные ошибки царя. Николай II так и не пошел на мобилизацию тыла, очень мягко относился к нарушителям порядка, а порой и изменникам, не счел для себя возможным решительно раздавить оппозицию. Привело это к разгулу шпионов и предателей, раскачке тыла и катастрофе революции. Сталин действовал противоположно и привел страну к Победе». Вспомним, что и Первая Отечественная война тогда стала явно проигранной для Наполеона, когда поднялась, по выражению Льва Толстого, дубина народной войны.
Ныне СМИ, а особенно Интернет, переполнены материалами, документами, суждениями и спорами на тему этой войны. Писатель Михаил Веллер, который выступает во всех телерадиопрограммах и безапелляционно судит о любой проблеме и вехе истории, категоричен и нелицеприятен: «Почему всегда плохо знали и вспоминали? Военные действия для России сложились неблагоприятно. Немцы били русские войска меньшим числом, с большим умением. До трех миллионов русских военнопленных сидели в немецком тылу. Никто не любит вспоминать свой позор и свои неудачи. Знаменитый Луцкий прорыв (названный позднее Брусиловским) через полгода был превращен в ничто. Огромные жертвы – сотни тысяч человек – оказались напрасными, потому что австрийцы спокойно и методично подвинули линию фронта обратно. Кроме того, России в той войне нечего было “ловить”. Война была (это верные слова, хоть им уже чуть ли не сто лет) империалистической и захватнической со всех сторон. Каждая из держав мечтала укрепить себя и преследовала исключительно собственные великодержавные интересы. Россия многие десятилетия стремилась, перевалив Кавказский хребет, идти дальше – на юг Азии, мечтала захватить проливы Босфор и Дарданеллы, владеть всеми Балканами, что абсолютно не нравилось ни Австро-Венгрии (нашей противнице), ни Великобритании (нашей союзнице).
Россия сунулась в эту войну, движимая государственным инстинктом экспансии и расширения. Но люди не всегда любят класть свои жизни ради величия и мощи державы».
Однако есть высказывания самоуверенного писателя, которые просто стыдно цитировать. Например, он внушает читателям «Комсомолки»: «В некоторых советских книгах об исторических войнах есть эпизоды: русский герой – воин, богатырь, храбрец погибает в неравном бою за родину, и его враги воздают дань мужеству павшего солдата. Ни в одной русской книге нет обратной ситуации: чтобы русские воины воздавали дань уважения своему врагу (??? – А.Б.). Всегда только в одну сторону. Это то, что есть у англичан, немцев, французов, итальянцев, испанцев, американцев, а у русских никогда не было».
Господи, да бывал ли он на поле Полтавской битвы, где и на местности есть памятник погибшим шведам, и в музее шведских экспонатов – сверх меры? А Бородинское поле?! Там возвышается впечатляющий монумент в честь героической французской армии. Несмотря на протесты местных жителей и ветеранов, то там, то тут на оккупированных немцами территориях вырастают кладбища солдат вермахта, да ещё памятники родственники норовят поставить. Так что русского солдата трудно упрекнуть в злопамятности, ну а чиновники современные за вознаграждение, за поездку на родину бывших врагов – готовы что хочешь воздвигнуть.
