— Пропуск? — спросил один из патрульных.

— Палаш, — шопотом отозвался повозочный, — отзыв?

— Примария, — чуть слышно произнёс патрульный.

Но и этого шопота было достаточно для чуткого уха Долгова.

К хутору группа разведчиков добралась в полночь. До восхода луны оставалось не так уже много времени — надо было спешить. Пока всё шло как нельзя лучше. Домик, в котором помещался штаб, был бесшумно обложен со всех сторон. Богатырь и Долгов рассматривали его лёжа, снизу, потому что в темноте на фоне неба контуры его выделялись чётче. Дом был как дом, очень обыкновенный, несложный. На углу маячила фигура часового.

— Часовой здесь ни к чему, — шепнул Богатырь Долгову.

— По-моему — тоже, — ответил Николай.

— Я бы предпочел, — сказал Богатырь, — чтобы на его месте стоял свой парень.

— Дам своего парня, — ответил лейтенант Фурсов, когда Богатырь доложил ему о часовом.

По знаку лейтенанта вперёд выполз плечистый боец.

— Теперь всё в порядке?

— Всё, — ответил Богатырь.

— Начинайте... Счастливо.

Богатырь поднялся, за ним поднялись Долгов и ещё один боец, и втроём, не таясь, двинулись они во весь рост прямо к штабу. Богатырь шёл впереди, небрежно насвистывая мелодию какой-то солдатской песенки.

...В штабной комнате было душно, и дверь стояла полуоткрытой. У стола, на котором горела керосиновая лампа, сидел румынский майор. У стены, на топчане, сладко похрапывая, спал в одежде второй офицер.

Долгов сильным ударом оглушил майора. Офицер пошатнулся. Николай Долгов подхватил его одной рукой, другой, свободной, быстро достал из кармана стальные браслеты, и не успел майор очнуться, как браслетные замки щёлкнули на его руках и во рту очутился надёжный кляп из кострицы.

Когда с майором было кончено, Богатырь улыбнулся.

— Красиво, — сказал он.

В его устах это было высшей похвалой. Он любил, когда люди красиво делали свое дело.

Теперь оставался спящий офицер. Богатырь склонился над ним и осторожно перевернул его на бок, чтобы заложить за спину руки. Офицер промычал что-то во сне и мотнул головой. «Силён спать», — подумал Богатырь, вытащил из кармана браслеты и защёлкнул их на руках офицера. Румын проснулся. Мутными спросонья глазами глядел он на Богатыря. Взгляд его скользнул к столу и остановился на майоре. Г лаза офицера расширились, губы разомкнулись для крика.

— Браток, не торопись, — спокойно предупредил его Богатырь и сунул ему в рот большой клок кострицы.

Не теряя времени, разведчики принялись за ящики стола. В сторону летели чистые листки бумаги, отбирались только те, на которых было что-нибудь написано. Потом Богатырь с Долговым перешли к шкафу. Они раскрыли дверцы и увидели на полках чинно расставленные папки.

— Это товар! — крякнул Богатырь.

— Попробуй, унеси его, — сказал мрачно Долгов.

Богатырь окинул взглядом папки. Их было очень много; они стояли плотно прижатые друг к другу, с аккуратными наклейками на корешках.

— А знаешь что, — сказал Богатырь, — давай отбирать по датам. Которые поновее, те и заберём.

На самой верхней полке Богатырь нашёл ярко-желтый кожаный портфель.

— Это что? — спросил он у Долгова, вытаскивая из портфеля бумаги.

Долгов перелистал бумаги.

— Личное дело командира дивизии!

Все было кончено. Богатырь в последний раз окинул комнату.

— Пошли, — сказал он офицерам, махнув пистолетом. В эту минуту Ивану страстно захотелось, чтобы, вот здесь, в комнате штаба румынской дивизии, в этом зверином логове врагов, увидели бы его, Ивана Богатыря, старший лейтенант Денисов и отец. Отец кашлянул бы и сказал: «Хорошо носишь фамилию», а вот что сказал бы Денисов, лейтенант пограничных войск, отдавший пятнадцать лет жизни границе, учитель Ивана? Пожалуй, он бы только улыбнулся и бросил своё излюбленное: «Шагай, шагай, чекист». «Где он сейчас, — подумал Иван, — жив ли?»

Волоча за собой перевязанные бечевками папки и подталкивая пистолетами офицеров, разведчики осторожно спустились с крыльца во двор. После светлой комнаты глухая темень окутала их, но натренированные глаза быстро освоились с мраком. Кругом было тихо, сонно.

Минут через тридцать группа разведчиков двигалась по просёлку к переднему краю. Офицеров вели в середине.

Всходила луна. Она тяжело, заметно для глаза, взбиралась всё выше, и вскоре зеленоватый свет её разлился по степи.

Когда разведчики прошли уже три километра, в штабе дивизии спохватились. Рота румынских солдат бросилась вслед за разведчиками. Вспыхнул в степи автоматный огонь. Отстреливаясь, разведчики отходили, но румын было во много раз больше. Они окружили разведчиков и стали сжимать кольцо. Группе пришлось залечь в круговой обороне.

Шел неравный бой.

Лейтенант Фурсов подполз к Богатырю и тронул его за плечо.

— Ваня, — сказал лейтенант. — Бери с собой кого хочешь, пробейся к нашим и скажи — нуждаемся в помощи.

— Понятно, товарищ лейтенант, — ответил Богатырь.

— Кого берёшь?

— Долгова.

— Ладно, действуй.

Пробраться незамеченными сквозь цепь — об этом не стоило и мечтать. Надо подползти как можно ближе к румынам и кинжалами проложить себе дорогу.

Они ползли, прижимаясь к земле, почти сливаясь с нею. Ещё один метр, ещё... ещё...

Враги заметили Богатыря и Долгова лишь тогда, когда те выросли перед ними впритык. Румыны уже не могли стрелять.

Увёртываясь от ударов прикладов, Богатырь и Долгов били ножами. Они дрались молча, румыны — крича и ругаясь. Наконец, Богатырь сделал рывок вперёд, остановился на одно мгновение и почувствовал, что вокруг него никого нет.

— Коля! — крикнул Иван.

— Здесь! — отозвался Долгов.

Они бежали, петляя по степи, в них стреляли, но они точно не слышали выстрелов. Богатырь несколько раз падал, но быстро вскакивал, обрывая высокую путавшую ноги траву. Потом они выбрались на какую-то стёжку и на секунду остановились. Больше никто не стрелял. Бой шёл далеко позади.

Богатырь оглядел себя. Фуражки на голове не было, вместо обмундирования болтались клочья. У Долгова было не лучше.

На часового разведчики наткнулись нежданно-негаданно. Он вынырнул из-за высоких кустов и окликнул. После всего пережитого пароль выскочил из головы. Они попытались вспомнить его, но не смогли; да и нужен ли он был им сейчас, когда из штаба румынской дивизии, вероятно, успели уже сообщить по всем подразделениям, что в тылу действует группа советских разведчиков. Пароль, наверное, заменён другим.

Богатырь и Долгов бросились в сторону. Часовой выстрелил. Заголосили свистки. На дороге замелькали тени бегущих людей.

— Погоня! — крикнул Богатырь.

Только потом разведчики узнали, что наткнулись на командный пункт румынского батальона.

Перепрыгнув через кусты, они свернули в молодую посадку деревьев. Посреди аллеи стояла немецкая танкетка. Люк её был открыт. Богатырь подкрался к машине и прислушался, — внутри было пусто. Погоня приближалась. Уже ясно слышны были голоса.

— Давай, забирайся! — приказал Богатырь своему напарнику.

Разведчики осторожно опустили за собою люк и крепко-накрепко завинтили его. В танкетке было темно, тесно и сильно пахло бензином. Друзья сидели, не шевелясь, затаив дыхание. Не прошло и минуты, как погоня была уже возле танкетки. В танкетку постучали. Стук по броне гулко отдался внутри. Кто-то попытался приоткрыть люк. Богатыря обдало жаром. Вдруг они догадаются, что люк закрыт изнутри? Люк дёрнули ещё раз. Долгов зевнул и завозился.

— Какого черта стучите? — спросил он по-румынски.

— Эй, приятель! — донёсся снаружи голос, — тут бежали советские разведчики...

— Ну, и ищи их, — ответил Долгов, — а спать не мешай, — и выругался. Это сразу подействовало. Солдаты заговорили шопотом и побежали прочь.

Переждав, Богатырь приоткрыл люк и высунулся наружу. Вокруг было тихо. Он хотел было уже вылезть из танкетки, но вдруг юркнул обратно в машину. Ещё на заводе он знал моторы, во время войны любил посматривать, как возятся со своими машинами танкисты, и даже сам пробовал водить машину.