- Я не хочу оставаться одна, - отложив вилку быстро проговорила я. - У меня тут никого нет.
- Марина, я не могу остаться...
- Я и не прошу, я хочу поехать с тобой.
Перестав жевать, Сердар поднял на меня глаза.
- Ты шутишь?
- Почему шучу?
- Это просто глупость, - помотал он головой, отмахиваясь от моей идеи, - ты не видела войну, ты не знаешь, что это такое.
- Да, ты прав не знаю, но хочу узнать.
- Зачем?
- Это и моя война. Она гораздо ближе ко мне, чем может показаться, смерть моего отца - часть этой войны, значит и месть за него тоже. Сердар, я медик, я умею обращаться с оружием, раз уж на то пошло, я могу быть полезной.
- Месть? Горечь не лечится местью, горечь лечится временем...
Я тут же перебила его:
- Я не хочу ее лечить, лечить - значит ждать облегчения, я не хочу, чтобы мне стало легче, я не хочу забывать, я хочу справедливости. Разве ради этого не стоит жить. и, если надо, умереть?
- Красиво говоришь, но это только слова...
Я заговорила опять недослушав Сердара:
- А ты? За что воюешь ты?
Я прекрасно знала ответ на этот вопрос. Четыре года назад вся его семья - отец, мать и два брата - была убита армией ИГ, при захвате и чистке города.
Прием был запрещенным, но мне ничего не оставалось, кроме как пойти ва-банк.
- Разве ты не воюешь ради справедливости?
- Нет, - помедлев ответил Сердар, - у меня просто не было другого выхода.
- Ерунда, - снова перебила я его, - выход есть всегда, ты мог уехать, как сделали тысячи людей! Сердар, тебе было шестнадцать, никто не мог заставить тебя воевать, однако ты сделал свой выбор. Почему же ты хочешь помешать мне сделать свой?
- Я никогда не воевал, чтобы мстить. Я воевал, чтобы защитить свой народ.
- Ключевое слово "воевал", - не унималась я.
- Марина, это невозможно, ты никуда не поедешь, и это мое последнее слово!
- Ну почему? - чуть не всхлипывала я.
Сердар встал из-за стола, взял куртку и, повернувшись ко мне, напоследок сказал:
- Ты сама знаешь...
После этого он вышел, оставив меня наедине с моими печальными мыслями. Но сдаваться было рано.
Я была очень расстроена. И, если уж признаться себе, особенно тем, что Сердар так запросто может оставить меня здесь и совсем не хочет, чтобы я ехала вместе с ним.
Я откупорила бутылку шампанского, заготовленную на отъезд Сердара, и с каждым глотком моя уверенность в себе крепла. После того, как на дне ни осталось ни капли, я была абсолютно уверена, что попаду в Курдистан. Как, когда - не важно, но я добьюсь своего.
По пути в магазин за второй бутылкой я начала разрабатывать план Б. Он оказался на удивление прост - билет до Стамбула, отуда на автобусе до Диярбакыра, оттуда до Чынара, где я и найду Сердара.
По мере того, как пустела вторая бутылка, мои мысли становились все спутаннее, а эмоции все четче. Мне стало душно и тесно в своей комнате, ощущение того, что я теряю время и надо срочно что-то предпринять сподвигло меня к мысли попытать счастья еще раз, поговорив с Сердаром. А моя хмельная уверенность решила, что я должна сделать это именно сейчас.
Ни секунды не медля я набросила куртку и выбежала из дома. Но даже прохладный воздух не возымел ни малейшего отрезвляющего эффекта. Да я и не хотела трезветь. В глазах все двоилось, но, переодически спотыкаясь, я все же дошла до остановки.
- Привет, заходи, - жестом пригласил меня войти Сердар.
Я неуклюже вволилась в квартиру. Именно в этот момент он заметил, что что-то не так.
- Марина, что с тобой? Ты пила?
- Я пришла поговорить, с этими словами я опустилась на диван.
Сердар сел рядом.
- Я хочу поехать с тобой!
- Марина, мы уже говорили об этом...
- Да, но не закончили, по крайней мере я. Пожалуйста, возьми меня с собой, тебе ведь это ничего не будет стоить, - я старалась говорить четко, но язык мой не хотел слушаться.
- Ты права, мне ничего, но тебе это будет стоить всего!
- Чего всего? - вскричала я. - У меня ничего нет.
- У тебя есть будущее, это самое главное! Ты закончишь университет, станешь врачом, будешь спокойно жить. А боль... Она со временем утихнет.
- Да плевать я хотела на университет! Одна жалкая причина, чтобы остаться против ста достойных, чтобы уехать. Отец бы одобрил мой поступок, я уверена, - слукавила я. - Я не хочу забывать о том, кто виновен в его гибели. Пойми, у меня никого нет, только ты один искренне обо мне заботишься, я не хочу терять эту заботу.
- Ты еще найдешь человека, который будет о тебе точно также заботиться, человека, котоый будет тебя любить.
Почему-то от этих слов перехватило дыхание, словно кто-то невидимый сильно ударил поддых. Комната, которая и так двоилась, поплыла.
Я схватила Сердара за руку.
- А ты не хочешь? - глядя ему в лицо тихо проговорила я.
Немного помолчав он ответил:
- Хочу. но это невозможно, ты знаешь...
Мне было плевать на реалии и возможности, мне было плевать на будущее, я услышала то, что хотела услышать. Ведь очень часто обстоятельства складываются не в нашу пользу, но это отнюдь никак не влияет на наши чувства.
Не могу сказать, что алкоголь сподвиг меня на то, что произошло далее, но он одозначно придал мне смелости. Смелости не только на действия, но и на признание самой себе в том, что этот мужчина, тихо сидевший рядом, больше, чем просто друг. Я слышала в этом горячем молчании, которое жгло меня изнутри диким пламенем, и аналогичное признание себе самому Сердара. Эта безумная энергия, с которой впервые за долгое время сняли запрет, передавалась мне через его руку, которую я до сих пор держала в своей.
Я потянула Сердара на себя и начала целовать, страстно, боясь не успеть насытиться. Он обнял меня за талию, касаясь моей кожи его руки обжигали сердце. Это странное чувство, будто кто-то щекочет перышком грудную клетку изнутри. Не было той неуверенности, сквозившей в каждом движении в прошлый раз, было ощущение, что Сердар неоднократно прокручивал этот момент в голове, настолько все было хорошо. Исчезла мальчишеская робость, боязнь сделать ошибку, как в физическом, так и в плане морали. Ведь от себя не сбежать, так ведь? Сердар полностью отдался себе самому, наверное поняв, что измена живет в голове, вне зависимости от того, находит ли выход в реальной жизни. Измена - это желание подарить сокровенную частицу себя другому человеку.
