^{note 68}

с 17 по 20 декабря и принятых в его отсутствие решениях. Он предложил Октябрьскому послать подробную телеграмму руководству с разъяснением обстановки и действий оставшихся в Севастополе руководителей. Командующий согласился.

Военный совет Черноморского флота направил Военному совету Закавказского фронта, Кузнецову и Рогову телеграммы, подтверждающие правильность его оценок и действий.

22 декабря 7-я морская стрелковая бригада восстановила позиции. Но положение оставалось трудным. Противник находился в восьми километрах от Северной бухты. В Севастополь дополнительно направлялись войска, но были отодвинуты сроки высадки десанта в Крыму…

В те дни Кулакову пришлось пережить необоснованную попытку заменить И. Е. Петрова. Вместо него был назначен в Приморскую армию генерал-лейтенант С. И. Черняк. Николай Михайлович все это время чувствовал себя очень скованно, неловко, хотя сам Иван Ефимович держался бодро, старался не показывать душевные переживания.

Посоветовались с Октябрьским, решили прямо обратиться к Верховному Главнокомандующему. Вместе составили телеграмму: «… По неизвестным для нас причинам и без нашего мнения командующий Закавказским фронтом, лично совершенно не зная командующего Приморской армией генерал-майора Петрова И. Е., снял его с должности. Генерал Петров толковый, преданный командир, ни в чем не повинен, чтобы его снимать… Военный совет флота, работая с генералом Петровым под Одессой и сейчас под Севастополем, убедился в его высоких боевых качествах и просит Вас, тов. Сталин, присвоить Петрову И. Е. звание генерал-лейтенанта, чего он, безусловно, заслуживает, и оставить его в должности командующего Приморской армией. Ждем Ваших решений. Октябрьский, Кулаков».

На другой день поступила телеграмма, восстановившая Петрова в должности, а генерал Черняк вскоре был отозван

^{note 69}

в распоряжение Закавказского фронта. Этот направленный в Ставку документ не только яркое свидетельство того, как ценило И. Е. Петрова флотское командование, но и образец принципиальности, партийности, смелости и Октябрьского, и Кулакова.

В ночь на 26 декабря началась так тщательно скрываемая, но для тех, кто знал о ней, долгожданная высадка морского десанта в районе Керчи. 29-го войска высадились в Феодосии. Задержка в сроках произошла в связи с тем, что часть подготовленных резервов была направлена в Севастополь. Октябрьского и Кулакова удивляло, что, зная о высадке десанта, противник упорно штурмовал главную базу флота. Видимо, или с немецкой педантичностью выполнялся отданный ранее приказ, или враг решил, нанеся решающий удар, выйти к берегу на Северной стороне, а затем перебросить войска против десанта.

28, 29, 30 декабря противник продолжал упорно атаковать. Стало окончательно ясно, что гитлеровцы решили скорее покончить с Севастополем.

Они обложили одну из батарей с трех сторон. Коммунисты батареи собрались, чтобы обсудить положение. Вот документ, каждая строка которого — свидетельство неиссякаемого мужества героических защитников города.

«Протокол № 12

открытого партийного собрания зенитной батареи 31 декабря 1941 г.

Началось в 21.00

Кончилось в 21.30

Повестка дня: Отстоять занимаемую высоту, не дать возможности фашистским бандитам прорваться к Севастополю (докладывает комиссар батареи А. И. Донюшкин). Выступили:

1. Тов. Баракин: «Враг подошел вплотную к позиции батареи. Впереди наших пехотных частей нет… Будем биться до последнего снаряда, патрона, до последнего вздоха».

^{note 70}

2. Тов. Стрельцов: «Будем бить врага метко, израсходуем снаряды — винтовкой, но Севастополя не сдадим».

3. Тов. Шкода: «Враг окружил нас с трех сторон, положение тяжелое, но не безвыходное… Будем драться до последнего вздоха».

Постановили: Высоту не сдадим, преградим путь фашистам к Севастополю! Коммунисты в трудный момент обязаны вселять бойцам уверенность в победе над врагом. Для коммуниста нет неразрешимых задач. Победа или смерть — закон каждого коммуниста на фронте».

За это решение единодушно проголосовали и коммунисты, и беспартийные. Герои сделали все, чтобы выполнить его с честью. Бой начался на следующее утро и продолжался до позднего вечера. Противник не прошел к городу, а вскоре был отброшен подоспевшими пехотинцами…

31-го уже проводились наши демонстрационные наступательные действия для сковывания войск противника.

В тех боевых делах, как отмечал в воспоминаниях Н. М. Кулаков, особенно отличились бойцы 95-й дивизии Приморской армии и 7-я бригада морской пехоты. Взаимодействие войск армии и кораблей и частей флота сыграло важнейшую роль в отражении штурма.

Оставались считанные часы до наступления Нового года. Несмотря на беспрерывные бои, взрослые позаботились о том, чтобы устроить новогодний праздник детворе. Нарубили сосенок для школ, детских садов.

В кают-компании на ФКП тоже стояла крымская сосенка. Октябрьский сказал, что получены хорошие вести от Крылова. Мекензиевы Горы и высоты за ними в наших руках. Местами бойцы преследуют отходящего противника. Сейчас уже можно твердо сказать: второй штурм Севастополя провалился. Освобождена Керчь. Успешно развивается наступление под Москвой. Из таких больших и малых побед складывается общий успех…

Большинство из занятых противником во время второго штурма населенных пунктов удалось вернуть. В плен попал

^{note 71}

немецкий майор, назначенный командующим 11-й армией Манштейном комендантом Севастополя, очень удивленный случившимся. Враг не смог осуществить своих планов. Бои временно поутихли.

31 декабря 1941 года «Правда» отмечала в передовой статье: «Несокрушимой скалой стоит Севастополь, этот страж Советской Родины на Черном море… Родина знает ваши подвиги, Родина ценит их, Родина никогда их не забудет!»

В начале января был освобожден Керченский полуостров. Немецкое командование вынуждено было снимать части из-под Севастополя. В городе готовились наносить удары по врагу, разбирались завалы. Севастополь сам наносил удары артиллерией, авиацией, высаживал тактические десанты.

На 6 января намечалось наступление Кавказского (затем — Крымского) фронта. В помощь ему был высажен десант в Евпатории. Моряки освободили половину города, но наступление войск фронта перенесли. Враг бросил против десантников большие силы. Как стало известно позже, десант был отрезан от моря и окружен, но героически сражался двое суток. И тогда, чтобы узнать о судьбе десанта, с подводной лодки высадили группу во главе с воспитанником Кулакова батальонным комиссаром У. А. Латышевым. Вскоре он доложил по радио, что десант погиб. Группе пришлось вступить в неравный бой с врагом. Последние слова, которые отважный комиссар передал по рации открытым текстом, были: «Мы подрываемся на своих гранатах. Прощайте!»

После освобождения Керчи и Феодосии командование вновь созданного Крымского фронта не повело (как этого ожидали в Севастополе) стремительных наступательных боевых действий, чтобы деблокировать базу флота. Оно потребовало наступления от севастопольцев, ошибочно решив, что враг отвел от города большие силы. Октябрьскому и Кулакову пришлось не раз доказать, что измотанная боями