- Заправляйтесь как следует, чтобы надольше хватило!
На берегу дымят походные кухни. Мы должны кормить не только десантников, но и моряков малых кораблей и судов, где нет своих камбузов.
Наступил 1944 год. Советские войска на всем протяжении огромного фронта гнали противника на запад. Особенно стремительно продвигались вперед войска украинских фронтов. На Черноморском побережье их части подошли к Днепровско-Бугскому лиману. Фашистская группировка в Крыму оказалась отрезанной. Назрел вопрос об освобождении полуострова.
Вражеские войска в Крыму теперь снабжались только морским путем. Лишить их этой последней коммуникации - решило командование Черноморского флота и направило туда наши торпедные катера [94] и авиацию. Но для них нужны базы снабжения. Такую базу мы и создали в Скадовске - небольшом городке на берегу Каркинитского залива, западнее Перекопского перешейка. От Кавказского побережья до Скадовска без малого тысяча километров. А запас хода торпедных катеров всего километров четыреста. Наши инженеры спешно сконструировали для них дополнительные топливные баки. Известно, что торпедные катера - корабли очень маленькие. Свободного места на них не найти. Дополнительные баки ставились на специальные стеллажи поверх торпедных желобов. Поэтому придали стеллажам такую форму, чтобы они не мешали использовать оружие.
Бригада торпедных катеров капитана 1 ранга Проценко вышла в море. До района перезарядки их проводили командующий флотом Л. А. Владимирский и член Военного совета флота И. И. Азаров.
Это был трудный и опасный переход. В любую минуту мог напасть враг - его авиация и корабли. Запас топлива рассчитан в обрез. Малейшая потеря ориентировки или» нарушение режима работы двигателей - и топлива не хватит.
На траверзе Севастополя катера сбросили в море опустевшие дополнительные баки. Оставшегося горючего им хватило до Скадовска. Бригада потеряла в пути всего один катер: сбившись в тумане с пути, он приблизился к берегу и налетел на противника.
Об этом беспримерном переходе много писала наша печать. Но ни слова не говорилось о том, как трудно было организовать снабжение катеров на новом месте базирования.
Железные дороги разрушены. От ближайшей восстановленной станции Большой Утлюг (южнее Мелитополя) до Скадовска - 250 километров. А начиналась весна. Дороги развезло. На них постоянно образовывались пробки. Машины вязли по кузов, их вытаскивали тягачами.
Фронтовые дороги! Они овеяны романтикой, воспеты в песнях. Но для войск эти разбитые дороги были бедствием. Сколько средств, пота, угробленной техники, крови стоили они нам. Дороги мстили за то, что раньше мы мало уделяли им внимания. [95]
Двигаясь черепашьим шагом в колонне машин (дорога так узка, что разъехаться просто невозможно), я вспомнил Китай. Мне довелось там быть в 1926-1928 годах добровольцем в Национально-революционной армии Китая. Дороги хуже некуда. Продвигались по ним мы только пешком в колонну по одному. Стрелковый корпус растягивался на полтораста ли - 65 километров! Войска сопровождала армия носильщиков - ведь все приходилось нести на себе: военное имущество, продовольствие, раненых и больных. Иначе и не мыслилось в то время страна была отсталая. Но как мы могли у себя терпеть такие дороги?
Путь от Большого Утлюга до Скадовска и обратно машина совершала за пять суток. Значит, за месяц она успевала проделать всего шесть рейсов и перевезти максимум полтора десятка тонн грузов. Этого количества горючего не хватит бригаде катеров и на одну заправку. А ведь, кроме того, кораблям нужны торпеды и другие боеприпасы, продовольствие. Еще больше материальных средств потребляла базировавшаяся в Скадовске авиация.
Командование понимало наши затруднения. Я только собрался попросить, чтобы нам прибавили автомашин, как мне сказали: принимайте еще один автобатальон. Большую работу по формированию автомобильных частей провел начальник автотракторного отдела флота инженер-полковник Семен Николаевич Алексеев. Он руководил обучением водителей - отважных бойцов и неутомимых тружеников. По его инициативе оборудовали авторемонтные мастерские на колесах. В них изготавливали и запасные части, с которыми всегда у нас было туго.
Торпедные катера и самолеты, базировавшиеся в Скадовске, потопили десятки вражеских судов и, по существу, прервали всякое сообщение между крымской группировкой немецко-фашистских войск и берегами Румынии. Это облегчило нам освобождение Крыма.
За 5 месяцев, которые отводились для подготовки операции, мы перевезли по железной дороге на станцию Большой Устюг 25 272 тонны грузов, в том числе 12 276 тонн боезапаса и 5400 тонн топлива. Из этих грузов более 19 тысяч тонн было перевезено нашими автобатальонами и автотранспортными частями, которые [96] выделил в наше распоряжение командующий 4-м Украинским фронтом генерал армии Федор Иванович Толбухин. Отвечал за перевозку грузов в Скадовск мой заместитель Евгений Иванович Жидилов.
Вместе с частями Советской Армии Черноморский флот готовился к решительному наступлению в Крыму. Работники флотского тыла в это время неделями пропадали в частях, на железнодорожных станциях, в автоколоннах - проталкивали грузы, налаживали снабжение кораблей и подразделений во вновь организованных базах. Над нами подшучивали:
- Из моряков вы совсем превратились в сухопутных людей. Не пора ли переодеть вас в армейскую форму?
Мы не обижались. Ничего не поделаешь. Флот не может существовать без берега. Чтобы флот мог воевать, тысячи людей трудятся на берегу. [97]
Здравствуй, Севастополь!
Наступление близилось. В ту горячую пору я редко бывал в Поти. И вот снова заглянул сюда. Кажется, все как прежде. В порту жизнь бьет ключом. Грузятся транспорты. Снуют по водной глади буксиры и барказы. Над трубами крейсеров и эсминцев струится горячий воздух: котлы под парами, корабли в любой момент готовы сняться со швартовов. Со стороны доков и мастерских доносятся оглушительные трели пневматических молотков.
Но заметны и перемены. В гаванях стало просторнее. А устье Хоби и Циви вовсе опустело. Корабли все уходят и уходят. Многие больше не возвращаются, «получают прописку» в новых базах.
Только подводные лодки с их большой автономностью не спешат менять своего базирования. Но их почти и не видно: все время в море - выслеживают и топят фашистские суда, не дают им пробираться в Крым.
Командир главного военного порта полковник Григорий Степанович Емельянов сетует:
- Скоро безработными станем.
А сам смеется. Порту пока работы хватает. И не скоро еще ее убавится.
В конце апреля 1944 года войска 4-го Украинского фронта со стороны Перекопа и Отдельная Приморская армия с плацдарма на Керченском полуострове одновременно начали наступление в Крыму. С моря их действия поддерживали корабли Черноморского флота и Азовской флотилии (командующий контр-адмирал. С. Г. Горшков). События развивались стремительно. [98]
Несмотря на отчаянное сопротивление врага, к 9 мая полуостров был очищен от противника.
Севастополь снова стал нашим.
Бригада тральщиков под командованием контр-адмирала Тихона Андреевича Новикова многократно проутюжила фарватеры и бухты, очищая их от мин. Работа эта заняла несколько месяцев. В севастопольские гавани пришли вспомогательные суда. Буксиры расставили якорные бочки. Восстанавливались взорванные причалы. Транспорты сгружали на них разнообразное военное имущество. Севастополь готовился принять боевые корабли. Он снова становился главной базой Черноморского флота.
Наша оперативная группа управления тыла прибыла сюда сразу же после освобождения города. С тревогой и грустью мы проходим по засыпанным щебнем улицам.
Мне запомнился Севастополь светлым, солнечным. Ярусами высились над лазурными бухтами дома из белого инкерманского камня. Обрамлявшая их густая зелень подчеркивала ослепительную белизну стен. А сейчас вокруг лишь закопченные развалины.
