— Благодарю вас, прекрасная госпожа, — Маруф поклонился еще ниже.

— И не вздумай обмануть меня!

— Что вы, госпожа! Вы можете спросить вокруг, давно ли Маруф торгует здесь украшениями, и все скажут вам, что эта лавка принадлежала еще моему отцу, а до этого деду.

— Хорошо, — Юлия встала, — послезавтра я тебя жду.

На следующий день с самого раннего утра Юлию охватило беспокойство. Что если этот купец окажется мошенником? Она распорядилась отправить одного из охранников в лавку, но через два часа тот вернулся и сказал, что нашел Маруфа занятым выбором камней, и купец показал ему нескольких ювелиров, которые трудились над изготовлением украшений. Юлия успокоилась, хотя изнутри ее все же грызло непонятное сомнение.

— Не нужно было совершать таких крупных покупок на хмельную голову, — сказал Юргент в ответ на приказ Юлии снова отправить человека в лавку Маруфа, проверить, все ли тот делает согласно их уговору. Юлия понимала, что галл прав и поэтому переносила его упреки молча.

— Ты нашел для нас проводника? — спросила она, желая перевести тему.

— Еще вчера, — сухо ответил Юргент.

— Почему же не сказал?

— Потому что ты была пьяна, — галл говорил очень спокойно, но в его тоне слышалось осуждение.

— И кто этот проводник? — Юлия сделала вид, что не слышала последнего замечания Юргента. Ей совсем не хотелось ссориться с ним сегодня, тем более, что она действительно ощущала себя провинившейся. Впрочем, она уже достаточно наказана за свое безрассудство. Эти сомнения и подозрения относительно честности Маруфа буквально сводили ее с ума. Тридцать тысяч сестерциев — сумма гигантская даже для дочери римского сенатора. К тому же, из-за этой покупки у Юлии оставалось совсем немного денег, только-только на обратную дорогу. Любые непредвиденные траты могут оказаться неприятной неожиданностью. В общем, вчерашнее решение о приобретении драгоценностей можно было смело назвать ошибочным.

— Не все ли равно? Мне рекомендовали его купцы, говорят, что он родился и вырос в тех местах, куда мы направляемся.

— Сколько он хочет за свои услуги?

— Две тысячи сестерциев, за эти деньги он также предоставит нам своих лошадей и повозки, а также разместит нас в отдельном доме, когда мы прибудем в селение, что находится неподалеку от храма Гестии.

— А… а сколько будет стоить корабль, чтобы мы могли попасть обратно в Тирению? — Юлия слегка заикнулась.

— Думаю, пять или шесть тысяч, в зависимости от того, насколько хозяин этого корабля, или тот, кто им командует, будут уважать твоего отца.

— А в Тирении нас ждут наши лошади и повозки, на которых мы прибыли, так?

— Так. Позволь узнать, почему ты вдруг всем этим заинтересовалась? — Юргент внимательно посмотрел на лицо Юлии. Девушка была бледна и явно сильно нервничала. — Вчера ты сделала что-то необдуманное?

— Пойди и распорядись, чтобы к завтрашнему дню все были готовы к продолжению нашего пути.

Юргент оставил Юлию, но сомнений в том, что она что-то натворила, у него не осталось. Через полчаса он встретил Василия, и тот рассказал ему о вчерашнем визите в лавку Маруфа.

— О, боги! — только и смог сказать Юргент. — Неужели ей нельзя отказаться от своей покупки?

— Она не откажется, — лаконично ответил Василий и многозначительно посмотрел на Юргента, — а если об этом попросишь ты, то она закажет еще что-нибудь в лавке этого проходимца.

Утром следующего дня Юлии сообщили, что у ворот «Морской ласточки» ее ожидает какой-то купец, который говорит, что выполнил работу.

— Пропустите его ко мне, — Юлия мгновенно почувствовала, что у нее словно железные обручи спали с сердца.

— Доброе утро, прекрасная госпожа! — Маруф низко поклонился.

— Показывайте скорее! — прервала его Юлия.

Маруф улыбнулся и открыл большую шкатулку, внутри которой на нескольких подушках были выложены готовые украшения. Юлия взглянула на них и ахнула. Сверкающие камни, точный узор…

— Прекрасно! — восхищенно прошептала она.

Юлия заплатила купцу причитавшиеся ему двадцать тысяч и уже через несколько минут он покинул «Морскую ласточку».

— В крайнем случае, я всегда смогу это выгодно продать, — сказала она сама себе, примеряя чудесный пояс из красивых кованых звеньев, в центре каждого из которых сверкал великолепный рубин. Юлию поразило, что все камни были одного размера, и так прекрасно отшлифованы, что сверкали на солнце ослепительно. Легкость же изделия девушка приписала искусности работы.

— Тоф! — крикнула Юлия.

Через несколько секунд служанка появилась в дверях.

— Собирай вещи, мы едем дальше! — приказала Юлия, любуясь своим отражением. Темно-красные рубины прекрасно сверкали на ее смуглой коже и чудесно оттеняли черные глаза и волосы. Она все еще не могла поверить, что впервые в жизни сама заказала себе украшения!

Месалонгион, сильно вытянутый вдоль морского берега, вглубь материка практически не распространялся. Довольно быстро городские улицы сменились ухоженными пшеничными полями, которые простирались во все стороны от дороги, насколько хватало глаз. Проводник Семидис спросил у Юлии на ломаном латинском языке как она предпочитает ехать — долго и с комфортом, по широкой ровной дороге с красивыми видами, или коротким путем, который связан с неудобствами.

Придется один раз перебираться через реку, да и дорога пойдет через холмы, поэтому не избежать сильной тряски.

— Думаю, предпочтительнее длинный и безопасный путь, — ответил Юргент.

— Нет, я желаю как можно скорее узнать волю богов, — тут же сказала Юлия. — Мы поедем коротким путем.

— Тебе так не терпится вернуться к своему жениху? — Юргент старался, чтобы тон его голоса был язвительным. У галла получалось, но все же не в совершенстве, его печальные, потемневшие до пронзительно синего цвета глаза выдавали внутреннее напряжение.

— А что, если и так? Разве кто-то здесь против того, чтобы как можно скорее оказаться дома? — Юлия смотрела мимо своего телохранителя, делая вид, что присматривается к вершинам гор, что виднелись на горизонте. Разговор прервался.

Через несколько часов ужасной тряски по проселочной дороге, которая на первый взгляд ничем не отличалась от окружающих холмов, и только опытный глаз Семидиса мог различить на земле следы колес и чуть заметные отметины на каменных валунах, указывавшие, что путешественник идет верным путем, перед тем как перебираться через реку, было принято решение отдохнуть. Тоф занялась приготовлением еды, а Юлия сошла со своей повозки, чтобы осмотреть берег. Река в этом месте была неглубокой, Семидис сказал, что только после дождей здесь бывает сложно проехать, во все остальное время лошади без труда преодолевают этот брод.

Юлия стояла, глядя на другой берег, и вдруг почувствовала растерянность. Она идет в храм Гестии спрашивать о том, почему боги считают невозможным ее брак с Септимусом Секстом. Но ведь это предсказание было получено ею в Риме, когда она еще не знала Юргента. Может быть, богам было угодно, чтобы она предприняла путешествие и встретилась с этим галлом? А что если он и есть тот самый, единственный, предназначенный ей судьбою мужчина? Юлия не могла найти в своем сердце ответа. Она томилась и с нетерпением ждала возвращения, чтобы увидеть Септимуса, но в то же время, когда ее взгляд устремлен на Юргента, то сердце словно замирает. Юлия так надеялась, что сумеет побороть в себе это странное влечение, похожее на колдовской приворот.

Поток прозрачной и очень холодной воды, беспрестанно меняющийся, не стоящий на месте и в то же время уже сотни лет движущийся по одному и тому же руслу, показался Юлии похожим на ее собственную душу. Так и она. Внешне неизменно спокойна, но внутри нее постоянно все изменяется, движется, и никак не может принять определенной формы. Это чувство раздвоенности, невозможности принять решение, заставляло Юлию тревожится так, словно ее жизни угрожает опасность. Но никакой опасности не было, а была только эта дурацкая, невозможная, невыносимая неопределенность.