— Черт, Ибен! Знаешь, как трудно говорить вот так вот красиво, — заорала ему в ухо Уиллин, распахнув дверь и быстро подойдя к его кровати. — Что? Здорово мы тебя обманули?

— Вы заслуживаете премии Академии киноартистов, — горько сказал Ибен. — Но на вашем месте я бы пока не менял своей основной специальности.

Рядом с Уиллин встал Джадд.

— Мы берем уроки правильной речи. Они, честно говоря, весьма дорого стоят.

— Попробуйте получить у кого-нибудь вознаграждение за свои усилия, — резковато посоветовал Ибен.

Уиллин с готовностью рассмеялась.

— А ты — штучка! Эй, Джадд, надо, наверное, дать Ибену возможность немного размяться и сходить по нужде. Ибен, ты, пожалуй, можешь посидеть в гостиной и позавтракать с нами. Но даже и не пытайся что-то неожиданно предпринять.

— Хорошо, не буду, — пообещал Ибен.

Джадд подошел к нему и отвязал от кровати.

Несколько минут спустя Джадд уже наливал кофе в чашку Ибена. Рядом с Уиллин на столе лежал пистолет.

Ибен отпил горький черный напиток и чуть не поперхнулся.

— А сахар у вас есть? — спросил он.

— О да, — ответила Уиллин. Она поднялась, чтобы достать сахар, и по пути включила радио.

«Ты выбрала подходящий момент, чтобы оставить меня, Люси», — грустно пропел из радиоприемника Кенни Роджерс.

Ибен машинально стал притоптывать в такт мелодии.

Когда песня закончилась, Марти, диск-жокей, сказал:

— Что ж, эту песню, видимо, впору спеть сегодня семье Вудов, имея в виду, конечно, бегство их управляющего Ибена Бина. Эй, Ибен, опомнись, как же ты мог это сделать? Мы, сотрудники нашей радиостанции, собираемся выдвинуть твою кандидатуру на премию «Самого неблагодарного преступника Америки».

Джадд громко рассмеялся. Он стал даже всхлипывать от смеха и прихлопывать себя ладонью по колену.

— Ну, а если серьезно, ребята, — продолжал тем временем Марти, — полиция распространила фотографии Ибена по всему городу и предлагает всем гражданам подключиться к его розыску. Хотя, конечно, скорее всего он уже где-то на Таити.

Уиллин широко раскрыла глаза и ткнула пальцем в сторону Ибена:

— Как же! Да вот же он! Прямо перед нами!

— Заткнись, Уиллин, — приказал Джадд и сделал звук радиоприемника погромче.

— …есть возможность связи Ибена Вина с ограблением Мейсов, когда три дня назад грабители напали на особняк одного старого джентльмена в Вейле и похитили весьма дорогостоящую картину, — завершил свой рассказ диск-жокей.

— О, Бог мой! — едва слышно произнес Ибен.

— Отлично, — заключила Уиллин, когда наконец Джадд выключил радио. — Все складывается просто-таки замечательно.

Часы на ночном столике, где у Ибена всегда лежала бутылочка сиропа «Викс» и его любимые платки, показывали пятнадцать минут девятого.

— Дорогой, я теперь вполне понимаю, почему этот парень — Ибен — предпочитал спать именно в этой кровати. Она действительно весьма комфортабельна, — пробормотала Нора, поворачиваясь на другой бок, лицом к Люку.

Люк привлек ее к себе.

— И все же нет ничего отвратительнее кражи. Помнишь того типа, который служил когда-то в нашей первой конторе? Он постоянно таскал у нас цветы.

— Да, но они ему были действительно необходимы. Ведь он, кажется, встречался тогда с несколькими девушками одновременно? — сонно переспросила Нора.

— Да уж! Я начал подозревать что-то, когда мы поехали на кладбище хоронить клиента, и там оказалось не так много цветов, как было, когда мы отъезжали от дома родственников. Усилило мои подозрения то, что как раз был День святого Валентина. Когда мы вернулись в контору, я соврал, что хочу купить такой же автомобиль, как у этого парня, и попросил его показать, какой у его автомобиля багажник. — Люк усмехнулся при воспоминании о последовавшей сцене. — Когда я открыл багажник, там на самом видном месте лежали два огромных букета цветов. Один букет был из цветочного магазина «Муз Лодж», второй — из магазина Шрайнеров.

— Как ужасно! — сказала Нора, потирая глаза. — Слава Богу, что багажник его машины не оказался более вместительным. Иначе вокруг могилы того клиента могли остаться лишь незабудки, которые этот тип мог сам и продать несчастным родственникам.

— У тебя болезненное воображение, — возмутился Люк.

— Не больше твоего. О-хо-хо. — Нора потянулась. — Кажется, пора вставать. Как здорово, что не надо никуда торопиться.

Люк поцеловал жену.

— Прежде всего я приму душ в душевой нашего дорогого Ибена. Сэм сказал, что нам нужен день, чтобы привыкнуть к высоте, а уже тогда становиться на лыжи, так почему бы нам не пригласить сегодня их с Кендрой на обед куда-нибудь? Это позволит им немного отвлечься от пустых пятен на стенах.

— Надеюсь, что на нашем пути не встретится сегодня слишком много картинных галерей, — сказала Нора, закутываясь плотнее в одеяло. — Ты иди, а я еще немного подремлю, полежу вот так с закрытыми глазами.

Через пятнадцать минут Люк открыл дверь ванной комнаты и вернулся в спальню, вытирая мокрые волосы темно-зеленым полотенцем.

Как он и ожидал, Нора опять крепко спала. Он подошел на цыпочках к кровати, наклонился, и вдруг из-под одеяла вынырнула рука, резко схватившая его за полотенце.

— Вот так же я тебя схвачу, когда буду лежать в одном из твоих гробов, — угрожающим тоном произнесла Нора. Потом с отвращением взглянула на полотенце в своих руках: — Где ты взял эту тряпку? Я убеждена, что декоратор, украшавший дом Кендры, не мог выбрать такой гадости для гостевой ванны.

— Какая разница! Полотенце — оно и есть полотенце, дорогая. Лежало в платяном шкафу в ванной. Насколько я могу судить, оно вполне подходило к выполнению своей цели, до тех пор, естественно, пока ты не схватила его.

Нора села на кровати и отбросила одеяло абрикосового цвета.

— Посмотри только на эту штуку. Она же совершенно расползается по швам.

Действительно, град зеленых катышков упал на кровать, еще столько же просыпалось на бежевый ковер на полу.

— Интересно, а ты была бы против всего этого, если бы по цвету все совпадало, подходило одно к другому? — спросил Люк.

— О, да помолчи ты! — Нора усмехнулась, спустила ноги на пол, прошла через комнату, вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Она включила душ и посмотрела на полотенца, висевшие на стене и все как одно имевшие на своей ткани жирные монограммы. Смутное подозрение закралось ей в душу. «Могу поспорить, что, когда Ибен поселялся здесь, он приносил с собой сюда и собственные полотенца», — решила Нора.

Двадцать минут спустя она уже совершенно не сомневалась, что ее умозаключение было справедливым. Когда Люк помогал заправлять их огромную кровать, она заметила клочок бумаги, зажатый между ночным столиком и плинтусом. Когда она подняла этот клочок и разглядела, это оказался чек из магазина «Мишмэш Барген Стор», находящегося в Вейле, Чек был на покупку дюжины банных полотенец по девяносто девять центов за штуку. Дата на чеке была 23 декабря.

— Люк, посмотри-ка, что я нашла, — сказала Нора, показывая чек мужу. — Так что вполне возможно, что это твое полотенце куплено совсем недавно.

Люк внимательно посмотрел на жену. Он понял по ее наморщенному лбу, что Нора сейчас находится в состоянии напряженного аналитического размышления. Люка всегда забавляло то обстоятельство, что когда Риган о чем-то размышляла, у нее на лице появлялось точно такое же выражение.

— Он купил их всего несколько дней назад, — сказала Нора. — Так почему же тогда он не взял их с собой?

— Ну, наверное, несколько полотенец он с собой взял, — предположил Люк. — В шкафу сейчас находится всего пять или шесть, не больше.

— Тогда, скорее всего, он их просто забыл, — размышляла Нора. — С другой стороны, тот факт, что он был в Вейле, может иметь серьезное значение. Может быть, у него там есть какой-то контакт. Надо позвонить Риган и обсудить это с ней.

В девять часов утра в понедельник Риган и Луис встретились с детективом Мэтом Сойером, которому поручили вести следствие по делу о кражах в домах в прошедший уик-энд.