Первой жертвой террора (независимо от того, покончил он собой или был убит) стал Г.К. Орджоникидзе. Затем в мае 1937 г. был выведен из состава ЦК ВКП(б) кандидат в члены Политбюро Я.Э. Рудзутак. Он был одним из старейших руководителей партии. Кандидатом в члены Политбюро Рудзутака впервые избрали ещё в 1923 г. Затем в 1926–1932 гг. он был членом Политбюро. В 1931–1934 гг. Рудзутак занимал пост председателя ЦКК ВКП(б) и в соответствии с уставом партии, запрещавшим совмещение должностей председателя ЦКК с другими выборными должностями, был выведен из Политбюро. После XVII съезда ВКП(б) Рудзутак стал кандидатом в члены Политбюро. В 1937 г. он был расстрелян по обвинению в шпионаже в пользу Германии и причастности к заговору военных во главе с Тухачевским. На освободившееся место кандидатом в члены Политбюро на пленуме ЦК ВКП(б) в октябре 1937 г. был избран Ежов.
Следующая замена в Политбюро произошла на пленуме ЦК в январе 1938 г. — П.П. Постышев был выведен из кандидатов в члены Политбюро, а на его место избран Н.С. Хрущёв. Смещение Постышева в отличие от других перестановок в Политбюро происходило постепенно, в несколько этапов и может служить хорошим примером сталинских методов политических интриг и нравов, царивших в Политбюро в годы террора.
П.П. Постышев был одним из самых известных деятелей партии. В социал-демократическое движение он включился ещё в 1901 г., был профессиональным революционером. В годы гражданской войны руководил партизанскими отрядами на Дальнем Востоке. С 1930 г. Постышев занимал пост секретаря ЦК ВКП(б) и был одним из самых влиятельных партийных функционеров. В 1933 г., в разгар голода на Украине, Сталин назначил Постышева вторым секретарём ЦК КП(б) Украины и первым секретарём Харьковского (тогда столичного) обкома. После перевода столицы Украины из Харькова в Киев Постышев стал первым секретарём Киевского обкома. Постышев вполне справился с возложенными на него задачами «укрепления руководства» Украиной и в награду в 1934 г. был избран кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б).
Тучи над Постышевым начали сгущаться осенью 1936 г., когда в Киеве, в окружении Постышева были произведены массовые аресты. 13 января 1937 г. ЦК ВКП(б) принял специальное постановление о Киевском обкоме и ЦК КП(б)У. Руководство республиканской организации было обвинено в засорении аппарата врагами. Постышеву объявили выговор и лишили должности секретаря Киевского обкома[521].
Организуя атаку против Постышева, Сталин использовал не только дела о мифических вредителях в украинском партруководстве, но и вполне реальные пороки, присущие киевским лидерам, как, впрочем, и руководителям других регионов: групповщину, злоупотребление властью, создание местных культов. Являясь формально вторым секретарём ЦК КП(б)У, Постышев фактически был самым сильным руководителем на Украине. Свою роль в этом, видимо, сыграли и личные качества Постышева — жёсткость, напористость, властность, а также поддержка, которой он долгое время пользовался в Москве, являясь кандидатом в члены Политбюро, эмиссаром самого Сталина. Используя свое влияние, Постышев окружил себя в украинской парторганизации значительной группой лично преданных ему работников. Они же, в свою очередь, немало потрудились для того, чтобы создать в республике своебразный культ Постышева — одного из вождей советского народа. Формировался этот культ ещё и потому, что до определённого времени окружение монумента собственного величия более мелкими памятниками в честь «верных соратников» поощрял сам Сталин.
Как это нередко бывало в те годы, опираясь на высокое положение мужа, активную роль в политической жизни и даже в решении кадровых вопросов в республике пыталась играть жена Постышева — Т.С. Постоловская. Она занимала пост секретаря парткома Украинской Ассоциации марксистско-ленинских научных институтов и принимала деятельное участие в многочисленных конфликтах и склоках, вспыхивающих временами среди «бойцов идеологического фронта».
Все эти обстоятельства в полной мере использовал Сталин. Обвинения в личной нескромности и злоупотреблениях были обрушены на Постышева на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) в 1937 г. Новый секретарь Киевского обкома Кудрявцев говорил так: «Обстановка шумихи вокруг т. Постышева зашла так далеко, что кое-где уже громким голосом говорили о соратниках Постышева, ближайших, вернейших, лучших, преданнейших, а те, кто не дорос до соратников, именовали себя постышевцами»[522]. Досталось в это время и Постоловской, обличая которую, Сталин и его помощники наносили ещё один удар по Постышеву.
Главным пунктом обвинений против Постоловской было её неблаговидное поведение в деле некой Николаенко, получившем тогда стараниями Сталина широкую огласку. Это грязная история, по существу провокация, хорошо демонстрирует те методы, которыми первоначально пользовался Сталин, нанося удары по своим недавним соратникам. Вместе с тем в ней проявились нравы, существовавшие тогда на местах.
Член ВКП(б) П.Т. Николаенко была одной из тех экзальтированных жертв сталинского учения об усилении классовой борьбы, которым повсюду мерещились враги и шпионы. Рано вступив в партию, она работала женоргом, училась, а в 1935 г. попала на службу в музейный городок в Киеве. Однажды она явилась к директору городка и заявила, что один из сотрудников, по её мнению, крадёт экспонаты, а на вырученные деньги приобретает вещи и продукты в Торгсине. Не найдя поддержки у директора, Николаенко стала обличать и его. Для того чтобы избавиться от Николаенко, её отправили в аспирантуру Ассоциации марксистско-ленинских научных институтов. Однако и здесь она быстро принялась за старое, выявляя и разоблачая «врагов». Партийная организация УАМЛИНа, не без участия Постоловской, добилась исключения Николаенко из аспирантуры. Николаенко ушла работать на курсы политотделов Юго-Западной железной дороги, заявляя направо и налево, что в УАМЛИНе засели враги, а Постоловская «как царица сидит, окружённая врагами». «Доброжелатели» доложили об этом жене Постышева, и она не придумала ничего лучшего, как добиться от бюро горкома партии исключения Николаенко из ВКП(б). Желая угодить Постоловской, операцию эту проделали быстро, не погнушавшись элементарным подлогом: при помощи подчисток решение об исключении, состоявшееся в январе 1936 г., провели актом за сентябрь 1935 г. Николаенко подала заявление на имя Сталина, и в апреле комиссия Комитета партийного контроля приняла решение о восстановлении её в ВКП(б). Однако в Киеве выдавать ей билет и восстанавливать на работе не торопились[523].
Коренной переворот в судьбе Николаенко произошёл после постановления ЦК ВКП(б) от 13 января. Прибывшему в Киев для разъяснения постановления Л.М. Кагановичу рассказали о «героине-разоблачительнице», а он, в свою очередь, доложил о ней по возвращении в Москву Сталину. Вождь проявил к Николаенко неподдельный интерес, настолько значительный, что посвятил ей целый абзац в речи на февральско-мартовском пленуме и, более того, включил этот абзац в официальный, широко опубликованный текст речи. «Николаенко — это рядовой член партии, — говорил Сталин. — Она — обыкновенный «маленький человек». Целый год она подавала сигналы о неблагополучии в партийной организации в Киеве, разоблачала семейственность, мещанско-обывательский подход к работникам… засилье троцкистских вредителей. От неё отмахивались, как от назойливой мухи. Наконец, чтобы отбиться от неё, взяли и исключили её из партии… Только вмешательство Центрального Комитета партии помогло распутать этот запутанный узел. А что выяснилось после разбора дела? Выяснилось, что Николаенко была права, а Киевская организация была неправа… А ведь кто такая Николаенко? Она, конечно, не член ЦК, она не нарком, она не секретарь Киевской областной организации, она даже не секретарь какой-либо ячейки, она просто рядовой член партии.
