– Все понятно, – прошептал над ее ухом Орс. – Мы с тобой тоже… пойдем с женщинами?

– Нет, – успокоила великана Кама. – В голове отряда.

Их было, как сказал Орс, восемнадцать с половиной. Пять вельможных дам, две дочери Фортиса, которые и в самом деле оградили Каму почти от всех забот, четверо служанок, семеро малышей, самой маленькой из которых была грудная дочь Фелиса Адорири – Фулмента, и еще не рожденный ребенок Фалко Верти, который по всем приметам уже давно шевелился в животе прекрасной Флос и планировал в ближайшие дни выбираться на свет. Орс каждый час объезжал весь отряд и передавал Каме состояние ее подопечных в лицах, корча при этом уморительные гримасы.

– Дочки Фортиса – огонь. Что та, что другая. Следят за всем, но держатся ближе к этой матери наследника престола Бабу – к Боне. Но та все равно шипит. Хотя шипит беспричинно, потому как служанка у нее – просто чудо. Каламка Имбера, и вроде бы вольная. Красавица и сама доброта. Этот самый наследный принц Бабу держится за нее так крепко, что и не оторвать. Думаю, что он ее мамкой будет называть, а не эту… – недовольно кашлянул в кулак Орс.

– Что с Флос? – спросила Кама.

– Напугана, но крепится, – пожал плечами Орс. – Кобылка у нее спокойная, служанка имеется, правда, то ли ленива, то ли нерасторопна, но ничего, оботрется, оживет. Помоги нам Энки довезти ее до Лаписа. Может родить со дня на день. Я, конечно, сказал ей, что сотни родов принял и ее в беде не оставлю, но боюсь, что напугал еще сильнее.

– Ты давно в зеркало-то смотрелся? – спросила Кама. – Крепится… Хотя, какое уж там зеркало… Ты хоть на тень свою посматривай время от времени. Сотни родов он принял. Да тебе на вид лет двадцать пять, это если прибавлять и прибавлять. Договоришься, она на ходу рожать начнет.

– Ну, кто же мог подумать… – растерянно поскреб затылок Орс.

– И у тебя одна ладонь больше, чем вся ее голова, – продолжила Кама. – Ты ведь можешь двумя пальцами ей сразу оба уха заткнуть. Поедешь проверять еще раз, приглядись к ее служанке. Предупреди, если что, пусть сразу же летит ко мне. Что там еще?

– Да все в порядке пока, – пробормотал Орс, окидывая взглядом равнину, на которой тут и там сквозь кружащийся снег чернели шатры, шалаши, землянки и собранные из всяких неудобий лачуги. – У Таркосы, что везет троих детей, один из которых, кстати, наследный принц Хонора, служанка – всем служанкам служанка. Она постарше других будет и как бы не мудрее всех нас, вместе взятых. Наследник-то с Таркосой, а две девчонки – с этой многомудрой няней. Филой ее зовут. Обе малышки разместились перед ее седлом, она там чуть ли не корзину устроила для них, правда, и лошадь у няни здоровее прочих. Дочки Фортиса хотели помочь, но девки сразу вой подняли, не захотели от «старшей мамы» уходить.

– А у Страты как будто нет ни слуги, ни няни? – вспомнила Кама.

– Два парня у нее, – прищурился Орс. – Ну, так эта самая Страта из тех, что и в пустыне без воды не останется. Я слышал, что муж ее, Пуэр, самый веселый из всех принцев Бабу?

– Теперь, после смерти мужа Боны – Такитуса, Пуэр стал старшим, – вздохнула Кама. – Но есть еще Веритас…

– Ну, – развел руками Орс. – Не знаю, как там у них в Бабу, а оба парня Страты в порядке. Она ведь сама принцесса Фиденты, да? Считай, это ее родные края? Так вот оба они с довольными рожами едут на лошадях кирумских десятников. А их мамаша, наплевав на свою вельможность, болтает с твоим сотником.

– С полусотником, – поправила Орса Кама. – Это все? А как там Диа? Она же младшая сестра Страты. Как там ее малышка?

– Когда я проезжал в последний раз, сосала мамкину грудь, – расплылся в улыбке Орс. – На ходу. Служанка там имеется, да еще такая, что… – Орс сдвинул брови и торжественно напряг плечи, демонстрируя бравость чужой прислуги, – но она там разве что только для посылок. Эта Диа вряд ли кому доверит свою дочку. Кстати, – Орс оглянулся, – а вот и эта самая служанка. И, кажется, она хочет обогнать нас. Или к тебе скачет?

Кама обернулась. В самом деле, высокая и крепкая светловолосая девушка лет двадцати пяти торопила лошадь, обгоняя правящих конями за спиной Камы и Орса лучников. Кама приметила эту девчонку сразу. У всех взрослых и даже у всех слуг было оружие, но только у одной из служанок на поясе висели сразу два меча, а под гарнашем даже угадывался какой-то доспех. Служанка догнала Каму, придержала лошадь, поклонилась, произнесла не громко, не тихо, а так, чтобы лучники не расслышали ее слов:

– Я не рабыня, Ваше Высочество. Через час уже стемнеет, вряд ли пройдем сегодня еще более пяти лиг, а через четыре лиги большое село, наверное, там будет ночевка. Позвольте переговорить с вами, пока мы на ходу.

– С чего ты взяла, что я не разговариваю с рабами? – удивилась Кама. – Да и где ты их видела? Впрочем, ладно. Говори.

Служанка взглянула на Орса:

– При этом здоровяке можно говорить все?

– Говорить можно все, – обернулась Кама к расплывшемуся в улыбке Орсу. – Но знать ему следует не все. Но ты ведь не собираешься обсуждать со мной какие-то женские секреты?

– Женские секреты? – удивилась на мгновение служанка, сверкнула голубыми глазами, пожала плечами. – В них есть что-то интересное? Я не за этим. Я с поклоном и просьбой, Ваше Высочество.

– Так проси же, – нахмурилась Кама.

– Вы помните меня? – спросила служанка.

– Нет, – покачала головой принцесса. – Хотя… Где-то я уже видела этот голубой взгляд.

– Меня зовут Ви, – сказала служанка. – Я вольная и не бедная, правда, мой дом в Утисе, и, скорее всего, он будет разрушен. Увидим. Я сопровождаю Диа с Фулментой только до Лаписа, Асперум, брат короля Утиса, попросил меня об этом одолжении.

– Одолжении? – удивилась Кама.

– Одолжении, – кивнула Ви. – А как назвать иначе, если я не получаю за это путешествие ни единой монеты? В Лаписе служанки уже ждут Диа вместе с дочерью Фелиса Адорири. Впрочем, свой интерес у меня тоже имеется. Я хочу попроситься на службу к Дивинусу Тотуму. Кем бы он ни стал после возвращения в родное королевство его принцессы.

– Потому что ты служила его матери, Пустуле Тотум! – вспомнила Кама. – Я встречала тебя в коридорах северного крыла! Правда, ты была тоненькая и хрупкая… Но забыть твои голубые глаза – невозможно.

– Благодарю вас, Ваше Высочество, – поклонилась принцессе девушка. – Должна заметить, что, даже не будучи дурнушкой, я вижу – ваша красота затмевает цвет любых глаз.

– Эх, – крякнул Орс, – надо запомнить эти слова, вдруг да пригодятся когда?

– Так чего же ты хочешь? – улыбнулась великану и одарила частью улыбки просительницу Кама.

– Я выполняла для Пустулы самую грязную работу, – понизила голос Ви. – Она спасла меня от нищеты, подобрала на улице, но не сделала рабыней. Мать Дивинуса и Процеллы Тотум всем казалась не слишком хорошей женщиной, но внутри она состояла из мудрости, доброты и стальной воли.

– И из хитрости, – добавила Кама.

– Мудрость, выпавшая слабости, не может обойтись без хитрости, – пожала плечами Ви. – Я родом из Этуту. Из Хатусса. Валка. Родителей убили, меня забрали свеи, но я сумела убежать. Ребенком добрела до Иевуса. Потом пошла на юг, к солнцу. И добрела до Утиса. Там меня заметила Пустула. Я украла хлеб у свейского торговца, он меня догнал, а когда принялся орать на меня, я ответила ему на свейском языке. Это и заинтересовало твою тетку, принцесса. А Пустула была настолько мудра, что как будто предвидела все на долгие годы вперед.

– Но только не собственную смерть, – заметила со вздохом Кама.

– Никто не может полагаться на свою безупречность, – опустила голову Ви. – Так или иначе, она вырастила меня. Ей нужно было немногое, чтобы я помогала Процелле и Дивинусу осваивать науки, скорее даже училась вместе с ними, но главное – учила языки. Когда она меня подобрала, я могла говорить по-каламски, по-свейски, по-валлски, по-атерски. Когда я выросла, то уже понимала и по-тирсенски, и по-арамански, по-аккадски и по-ханейски. Иногда Пустула давала мне особые поручения. Но первое время все, что от меня требовалось, это ходить за Пустулой тенью, прислушиваться и переводить ей то, что говорят торговцы, менялы и купцы, не зная, что каждое их слово становится понятным. У меня способности к изучению языков.