явными… или явные – скрытыми. И мы способны читать и писать коды Пустоты. Мы способны,

применяя с точным и сложным расчетом силу и энергию, переключать коды, стабилизируя или

дестабилизируя Пустоту, – участки Пустоты. Мы делаем это, открывая прямые переходы, проходя

от одной точки пространства и времени прямо к другой путем без пространства и времени. Мы

открываем переходы, стабилизируя Пустоту, переводя пространство и время в другой формат – в их

потенциалы. Стараемся делать это точно – иначе не минуем цепной реакции… Тогда локальные

процессы перейдут в глобальные, и стабильной Пустотой станет все… С утратой контроля над

переходом процесс стабилизации будет необратим. Не выйдет его пресечь – исчезнет все

безвозвратно. Тогда мы не обернем его вспять – только Пустотой он будет запущен вновь… Но

точно этого еще никто не знает… Я точно не знаю. Но я вынужден не выходить отсюда – из

стабилизационного поля, из пространственного перехода, из Пустоты…

Но я дольше не могу здесь находиться. Здесь – между двух точек двух пространств и времен.

Переход разделяет оба пространства и времени одной резкой чертой, четко стыкуя их… Правда, это

стабилизационное поле расширено – у его границ с обеих сторон происходит слабая диффузия

подключенной и отключенной Пустоты. С той стороны, близ пограничной базы, я могу спокойно

дышать лишь у границ поля. А с этой стороны, близ пустыни, я могу спокойно укрыться от

иглистого ветра лишь у разделительной черты – центральной части поля. Еще это диффузное

проницание дает эффект опустошенности пространства и времени в пределах поля… К этому еще

здесь возведен и защитный барьер, разъединяющий обе точки для всего и объединяющий их лишь

для меня – избранного… И еще… Системы защиты… Это просто – щиты. Но они не просто

защищают меня – я скрыт ими.

Я оставлен здесь одиноко стоять в окружающей меня пустоте, не оставившей мне ничего…

Хоть клочок вакуума, хоть обрывок темной энергии… но нет – ничего нет. Я – избранный –

переход открыт только для меня. Иным объектам пространства и времени путь перекрыт. Для них

переход – незримая преграда, которой вроде и нет вовсе… И я стою здесь – черт знает где, черт

знает сколько – и проклинаю мой пост…

Хоть я и должен находиться ровно меж пространств и времен, я нередко перехожу черту.

Периодами что-то заставляет меня бросать облегченную маску, подсоединенную к кислородному

блоку, долго и упорно задыхаться у границ пустыни… Порой я, как спасения, жду морозных ветров

и палящих лучей, с трудом проникающих в покореженную пограничную зону, но убивающих меня

без труда… Это как-то помогает вспомнить, что я еще есть, что я еще не перешел в Пустоту, что я

еще мыслю, хоть и мутно… Я уже потерял часть ориентиров – большую их часть… Я постоянно

переключаю системы исчисления времени и пространства, переходя этот незримый порог,

разделяющий одно чужое с другим… А чужое здесь все… Эти Вселенные не объединены ничем,

но ничто и не разделяет их… Ничто – Пустота… Стараюсь не думать об этом – от этого мутится

сознание… Хоть я и офицер S9, мне сложно это понять. Еще месяц назад я ничего не знал об этих

Вселенных, об этих границах… Я знал про Пустоту и переходы через одиннадцатое измерение –

офицеры S12 строили их расчеты. Правда, офицеры S12 обычное пространство и время отключали

и подключали еще только в расчетном пространстве и времени – скорей, на виртуальном, а не на

реальном поле, но разницы особой нет… Дело не в этом – просто, наши расчеты не посягали на

4

такие дали… Мне ничего не было известно об этом ином разуме, об этом ином порядке… обо всем

этом – чужом… Только теперь это не чужое… Это не должно быть теперь чужим. Теперь “мы” – не

офицеры армии AVRG, вообще – не люди… Черт… Я неверно поступаю, до сих пор причисляя

себя… Я путаю теперь не только координаты моего положения во времени и пространстве, но и

координаты моего положения вообще… Черт… Мне надо что-то делать – иначе я вконец отупею…

и подохну… и не исполню долг.

А я вынужден постоянно находиться между этих пространственных и временных точек,

разъединенных и объединенных Пустотой! Посреди сломанного космоса, в его пределах! Без

времени, без пространства – вне их… с их обрывками у границ по ту или по эту сторону… Нет,

мне нужно что-то делать! Необходимо!

Я поднялся, натягивая и оправляя черную шинель, перешедшую мне от полковника

Коршунова… Следуя указаниям скуки, я прикрепил к этой парадной шинели все награды, которые

у меня только нашлись… А нашлись и мои, и Коршунова – запрятанные за голенища сапог, за

отвороты шинели, в кобуры и подсумки… Не то что я ими особо не дорожу – я горжусь ими…

Просто убрал их с глаз долой от врага подальше. Но теперь у меня врага нет… И сейчас на моей

груди блистает белой чертой высшая награда AVRG и красной звездой – высшая награда RSSR.

Белый свет призывает помнить Хантэрхайм и наши бесконечные бои среди его ледяных пустынь, а

красный – не забывать о подвигах бойцов и командиров союзных нам войск, совершенных на

нашей общей войне. С этим красным звездным огнем в глазах мы начали эту войну, оконченную,

выжигающим наши глаза, белым сиянием. Не слишком хорошие воспоминания, – великие

завоеватели повержены собственным величием – но других у меня нет – только война и только

поражение. Под конец мы утратили контроль над запредельными технологиями. Мы объединились

с врагом, но не восстановили контроль… Победили не мы – крысы… хоть и с нашей помощью… с

моей помощью… Крысы победили и нас, и наших врагов… Теперь среди руин нашей сложной

системы маршируют вместо серых армейских штурмовиков серые крысы и черные крысы – вместо

черных штурмовиков службы безопасности. Теперь Земля у них в руках, как прежде была у нас –

целиком и полностью. Сейчас они на моей планете порядок устанавливают… А я… Я сейчас черт

знает где, черт знает что делаю. С досадой пнул пустой консервный контейнер… Он с грохотом

полетел под ноги моей злобной зверюге, на горле которой я ослабил удавку… Черт! Я влетел в

седло, проснувшегося для нового боя зверя, когда он уже рванул вперед в пустыню…

– S9, нам запрещено покидать стабилизационное поле перехода и выходить в это чужое

пространство.

“Защитник” направил на меня холодный взгляд… Я с трудом сдержал зверя у границ

стабилизационного поля, стянув удавку туже. Но зверь продолжает яростное сопротивление,

пытаясь избавиться от меня и моей петли подчинения. Я пустил по “шнуру” разряд – не помогло…

Стянул его еще крепче – не помогло! Рывок, еще… “Шнур” гудит, его полю не хватает мощности

удержать управляемые частицы… Но исходный блок подключен на полную мощность! “Шнур”

затрещал, осыпая нас искрами!

Его поле разорвано, удавка спадает, рассыпаясь, и гаснет! Зверь выгибает спину, подымаясь над

землей и с грохотом рушась на землю…

Я припал к его холке, как только он вздыбился и попытался схлестнуть вновь подключенный

шнур у него на горле… Но этот изверг выгнул шею, пытаясь всадить клыки мне в горло. Я не

понял, щелкнули они, смыкаясь в пустоте, или лязгнули о мой ошейник… Ничего, посмотрим еще,

кто кому первый горло перехватит!

Я огрел зверюгу “шнуром”, как хлыстом, получив кусок времени вместе с дозой надсадного

рычания, и схлестнул “шнур” удавкой. Зверь грудью пошел на штурм границ стабилизационного

поля, но я резко осадил его, придушив… Он развернулся, ринувшись в другую сторону с еще

большей мощью…

– S9, останови его. Достаточно.

– Ты что, думаешь, я здесь забаву устроил?! Он меня сейчас на куски раздерет!

– Успокой и останови его.

– Не помогаешь – молчи!

5