Ничего хорошего это не предвещает. И то, что Стикк тогда в руинах сказал, из головы не выходит…

И то, что нас к Боргу зачислили без хоть какого-то предупреждения, – тоже где-то в виске

негодованием стучит. Правда, точно еще ничего не известно. Может, нас это и обойдет… Борг –

несокрушимый изверг. И эту гремучую славу он заслужил делом – не одной силой, но и крайней

жестокостью. Его жесткие методы работают неизменно, когда результат нужен сразу – когда речь

идет лишь о скорости достижения цели. Только жестокость офицера – это не холодность машины,

офицер – человек. Но сейчас главное – чистый результат. Такие люди, как Борг, сейчас

незаменимы, – нам роптать нечего. Ничего – нас с Лесовским вместе переведут. А вместе мы

преодолеем все… Не простой он, но его не сломить ни этой войне… ничему. Он не стал ни

бездумным недочеловеком-полузверем, ни недомашиной-получеловеком. Ему не все равно, по

человеку лучом бить, по машине или по зверю.

Стоим, прислонившись к стене… Мы легко становимся неприметными в серой боевой форме –

вот и сейчас все мы словно ушли в стены. Невидимая остальным птица так и летает над нами. Влад

исподлобья наблюдает за этим пернатым охотником на крыс… Я почти обрадовался знакомым

шагам… А Лесовский постарался стать еще более незаметным – неплохо у него получилось…

Ястреб исчез – будто при виде Стикка… Такое ощущение, что он просто врезался в стену, но не

рухнул на пол, а пролетел через нее…

– Что спите?! Запускай сухую чистку!

Сержант ходит по длинному коридору – выбивает из головы все мысли, кроме как о нем самом.

В мертвой тиши даже сердце подстроилось под ритм его ровных шагов. Стою к нему спиной, но

прямо вижу его сияющие болезненной чистотой сапоги, педантично меряющие длину и ширину

коридора. Стикк на достигнутом не останавливается – перепроверяет замеры раз по десять… Он

может себе это позволить как представитель самой привилегированной категории. N4 не офицеры,

на которых мертвым грузом возложено решение всех мировых задач, и не рядовые, на которых

свалено механическое исполнение всех этих задач…

Стикк остановился у меня за спиной…

– Ну что, Герфрид?..

– Загрузил стандартную программу, командир.

– Слушай приказ! Избавить подопечного от этих клочьев! Надо будет – вручную пойдешь его

чистить!

– Так точно.

Переключил программу чистки – это строгий режим, со зверюг чуть ни шкуру сдирает… По

опыту знаю, чем это обычно кончается – мой зверь звереет. Замухрышку это уже начало серьезно

злить. Он огрызается даже на еле заметную полосу, скользящую по его взъерошенному загривку.

Зверюгу окружает черная аура счищенной шерсти, которая рассеивается у вытяжки… А Стикк не

уходит – стоит над душой, ждет пока последний клок ляжет волосок к волоску.

– Если останутся проплешины – соберешь клочья и приклеишь обратно. Только ровно и

аккуратно!

– Будет сделано.

Сегодня Стикк ну уж очень добрый. Лесовский думает, что он на меня за мою тягу к порядку

взъелся – хочет вывести из рядов правил, чтобы убедиться, что я настоящий. Может он и рад, когда

ему кто-нибудь, несмотря на последствия, челюсть ломает, но я ему такое удовольствие не

доставлю. Готовлюсь распылять клей по корпусу взведенного яростью чудовища, лезть в

вытяжную шахту его “норы” за оставшейся шерстью – ко всему, что Стикку в голову придет. В

общем, готовлюсь к тупому подвигу. Был бы Стикк бойцом похуже – мы бы его давно из отряда

53

вышибли ко всем чертям. И если бы мы знали, что он за наш счет перед Ульвэром выслуживается –

ему бы несдобровать. Но Ульвэр для него бог – Один, собирающий дружину убитых в бою воинов.

Это верно – мы все здесь проверены и боем, и смертью… А Ульвэр… Я не хотел бы служить под

чьим-то еще командованием. Вот за эту убежденную преданность мы Стикку многое прощаем.

Кроме него, мы дерзости никому так не спускаем… Правда, кроме него, нам дерзить никто и не

смеет…

– Сожми кулаки покрепче, боец, и не думай об этом. Лучше подумай о том, что все рушится –

все рушится, Герфрид… Пока еще это не очень заметно, но мы уже отдаем наши жизни не за

земли, не за будущее – только за клочки пустыни, только за обглоданные временем дни. Даже

Снегов ничего с этим не сделает – поздно. Уже давно поздно. Мы уже в хвосте времени. Наши

генералы еще могут придержать хвост этого временного зверя, но оседлать его они уже не могут.

Пока у нас есть силы, но скоро зверь покажет нам оскаленную пасть и оставит нас позади.

Я повернулся к Стикку, а он как всегда ядовито улыбнулся и, заложив руки за спину, направился

к открытым вратам, чтоб застыть там с бичами…

– Переходим на готовность первой степени!

Срочно бросаем, прячем и отключаем все, что не должно попадаться Ульвэру на глаза… Мы

равняем по линии зверюг, а сержанты – нас… У врат блоков ставят “защитников”… Все не только

затихает, но и застывает… Только никто точно не знает, сколько мы так простоим.

Мне от этого всего не то, что скучно стало, – просто тоскливо… Это ж прощание чистой

воды… А главное – неизвестно, перед чем мы прощаемся со всем, к чему привыкли… со всем,

кроме Ларса Стикка – он ведь с нами… Я открыл Владу линию…

– Хорошо Стикк нам дух поднимает…

– Стикк души не трогает – он нам головы студит… перед Хантэрхаймом.

– Как будто кто-то способен дойти до ледников Хантэрхайма не с холодной головой…

– С холодной головой нужно ступить еще на путь к нему. Герф, Стикк ведь правду говорит –

скоро у нас передовые будут со всех сторон… Нас крушат на всех фронтах…

– Пока они – нас, потом мы – их.

– Герф, нам не то что победить – нам теперь просто выжить трудно будет…

– Наша победа – это и есть наша жизнь.

– Не обязательно… Мы можем повергнуть врага такими силами, которые погубят всех нас… А

враг может повергнуть нас такими силами, которые не погубят нас всех…

– Мы способны победить – пусть будет это сложно и пусть риск поражения будет огромен. Риск

– это еще не поражение. И подходить к нему следует с чистой головой и твердой уверенностью…

– Герф, все, что мы делаем с твердой уверенностью, – делаем либо по предельно точному

расчету, либо по беспредельно шальной тупости… Ты или не рискуешь, или не понимаешь, что

рискуешь, – другого не дано. При походе на риск мы штурмуем цель без точных данных по

соотношению сил – это бой, исход которого еще не ясен.

– Влад, я понял – не тупой. Единственное, что нам дано риском, – стремление к успеху.

Стремление, которое мы должны укрепить, – выбросить из головы все, кроме него.

– Верно, но до этого нужно…

– Нужно расчистить путь, чтобы с него не сбиться – очистить голову от мыслей о поражении,

думать о победе и победить.

– Тебе нужно очистить голову от этих лозунгов… Риск велик. И мы не должны принижать его

степень – от этого он только возрастает. Перед тем, как к нему подойти, ему нужно дать

непредвзятую оценку.

– Так поступают машины.

– И они побеждают.

– Но победим их мы – тем, что решительно пошлем к черту их расчеты и сделаем то, что они не

учтут – вернее, учтут, но спишут под нуль по пункту неисполнимости.

– Герф, для этого и нужно оценить риск. Метнешь нож с поправкой на ветер – попадешь в цель

точнее.

54

– Влад, я учту поправку, но не буду думать о том, что ветер – сокрушительный шторм. Я буду

думать только о том, как попасть в цель.

– Не будешь думать, что это шторм, – не метнешь нож в полную силу. Герф, нам известны

координаты цели, направление ветра нами определено – нужно учесть его силу… И останется

только метнуть нож прямо в цель – с убеждением, что мы и правда сделали все, что могли.

– Влад, нам нельзя допускать мысли о поражении.