– Я понял, ты снайпер с принципом: один выстрел – один труп.

– Верно, тут выстрел должен быть один, а если один, то – точный. Цель я уже определил и луч

навел…

– Жми на спуск.

38

– Хантэрхайм.

– Хантэрхайм?

– Нас перепроверяют… Стикк вчера правду сказал… Наше дело из ряда вон плохо.

– Хватит темнить – начал, так говори все, как есть.

– Будет перераспределение.

– Без официального заявления?

– Похоже на то – его тихо проведут.

– Но почему?!

– Потому, что Штрауб отдаст армии Хантэрхайму… Не отдаст – просто скормит… Снегов

положит нас на время Хантэрхайма. Он отдаст ему армии Штрауба – лучших бойцов… без

возврата, Герф… Ему еще нужен Хантэрхайм…

– А Штрауб что, не нужен?

– Нужен. Но, уверен, он считает, что после того, как Хантэрхайм падет, Штраубу сильные

армии будут уже без нужды. Он скоро подымет щиты и будет ломать пространство. А мы будем

прикованы к руке его одного и заперты в последней крепости. Штрауб покончит с обычной войной

– будут только единичные бои. И единственным выходом станет этот пространственный перелом.

– А Шаттенберг?

– Он отдаст ему тех, кого не заберет Хантэрхайм. Ему нужно только время… и он берет его с

неоспоримой властью. А после он получит власть безраздельную. Он знает, что это пугает нас, и

контролирует нас жестче. Он никому не позволит сделать ошибочный выбор – ошибочный по его

расчету. Скорей, Стикк и правда к этому со знанием дел подошел… Он был прав…

– Но Шаттенберг – к востоку у нас нет и не было крепости мощнее него…

– Шаттенберг не выстоит – по нему будут бить с такой силой, что долго ему не выдержать. Он

еще стоит, потому что еще стоит Хантэрхайм.

– Шаттенберг способен дать нам достаточно времени, чтоб Штрауб мог обойтись без щитов.

– Я бы был в этом уверен, если бы в этом были уверены наши офицеры. А они считают, что

Штрауб будет закрыт щитом, что расчеты преодолеют расстояние до точности только к этому

сроку. И это будет предел нашего времени, последний рубеж – тот, который можно будет только

перейти… который не обойти… Дошло?

– Чему тут не дойти… Если переход вообще будет открыт, то откроют его – под щитом… Но

сейчас у нас еще есть обходные пути…

– Не будь ты таким тупым! Нет ничего другого, кроме расчетных погрешностей. Стереть

Ивартэн – значит почти безрезультатно обратить в мертвые пустыни все, что у нас еще есть.

Осадить Ивартэн, прорвать его оборону – это только пробелы в расчете неисполнимости этих

задач. Снегов учтет и эти погрешности, но применит только те варианты, которые, по его расчету,

будут соотносимы с риском – другие он просто спишет.

– По мне, что стереть Ивартэн, что подключить щиты – по степени риска почти одно… Нет,

закрыть Штрауб и ждать внесения поправок в окончательный расчет – это как-то надежнее, что бы

Снегов под конец не решил… Пусть есть риск, что он стал машиной, и ради того будущего, которое

видит он, через схемы не переступит… Он ведь и в этом случае еще способен ситуацию выправить

– внести эти последние поправки в расчет точно к сроку.

– Верно, Герф. Только если Штрауб будет закрыт – под риск попадет не один недостаток

времени… Мы и теперь ресурсы впритык под расчет берем – это с сокращениями и

ограничениями… А щитом мы будем отрезаны ото всех систем обеспечения за границами

территорий Штрауба, и доступы к внешним ресурсам будут перекрыты… А щиты будут пожирать

“чужую” энергию с каждой секундой неучтенного времени – того, что Снегов скормит этим

последним проработкам. “Чужую” энергию будут брать и эти проработки. Он пустит в расход нашу

энергию, но… у всего есть пределы, Герф…

– Влад, нам и мерзнуть, и в темноте голодными бродить не впервой – выдержим. И через щиты

пройти не может только враг, а мы – можем. И блокаду кто-нибудь точно, если не прорвет,

преодолеет… А вообще, пусть и впритык, но все должно быть учтено точно. Нам к лишениям не

39

привыкать – эту нагрузку мы еще потянем. Соберем все силы и энергию на последний рывок,

совершим его и выстоим – мы просто обязаны выстоять.

– Только подойдем мы к очень тонкой грани…

– Мы постоянно по лезвию ходим…

– И оно становится все острее – мы его точим.

– Значит, пора его тупить.

– Точно… Главное нам с тобой не тупить – нужно думать…

– О чем?

– О том, что конец чего-то одного – это только то, от чего берет начало что-то другое. И если

узнаешь – что это за конец, узнаешь – что за начало он способен дать. Что бы впереди нас ни

ждало, я этого, сложа руки, ждать не намерен. Мы защитники, Герф… Мы должны защищать и

после смерти. Пусть за систему мы можем воевать только живыми, но за людей мы можем воевать

и мертвыми…

– Можно, конечно, перед смертью такой подвиг совершить, что остальным дух подымет…

Систему это действительно не спасет, но…

– Мы должны сделать что-то, что будет работать, если не будет ни нас, ни системы…

– Тогда уже ничего не сработает…

– Должно быть что-то… Если хоть кто-то сможет сохранить жизнь, мы сможем помочь им…

Мы отдаем нашу силу тем, у кого ее нет… отдаем наше оружие безоружным… Делаем это сейчас,

и сделаем после…

– Влад, хватит мрак нагонять. Не будет ничего такого. И мы с тобой еще повоюем. Это Стикк

просто еще одну издевку в воздух подбросил, и мы на движение среагировали…

– И посты “теней” выставил он шутки злой ради, и Ульвэра он для убедительности призвал…

Герф, дело дрянь и без его заломов… И времени у нас с тобой воевать не много осталось. Он

сказал, что заводы работают и днем, и ночью, а людей не хватает – не успевают полную сборку

проводить, качество снижают. А на севере такие бойцы не годны.

– Могут другие заводы перестроить…

– Исправить ничего уже не могут. Энерголимиты по производству бойцов практически

израсходованы. Превысить их нельзя – иначе мы расширим пустыни. Скоро энерголимиты других

промышленных зон будут переброшены на эту. Все ограничения по расходу энергии будут

смещены. Это значит, что командирам предстоит урезать наши пайки, чтобы продолжать

поднимать истребители… Если так дальше пойдет, скоро часть заводов просто встанет, – мы будем

голодными и измотанными, и новые бойцы с конвейера не сойдут. И надежда только на нас, только

на сейчас.

Да, мы здесь много людей и техники потеряли. Дорого нам развалины Небесного города

обошлись… И коррекции отторгающегося леса не просто дались – по большей части наши леса на

“оккупированных” территориях… Жесткий контроль “медведи” на лесных границах еще не

установили, но на этот раз тяжело бились… Нашу технику уничтожили, истребители были сбиты,

и бойцы полегли… У нас не осталось ничего… только корректоры все “иглы” сохранили – весь

этот звенящий рой… А про потери на севере и говорить нечего…

Может, и не зря Лесовский мозги мучает… От трех армий Хантэрхайма почти ничего не

осталось. Штольт – главком северных армий AVRG – будет формировать пополнение за наш счет –

это точно. У него нет времени ни проверять недоработанных людей, ни готовить к сражениям на

ледниках бойцов, только сошедших с конвейера… А в Хантэрхайме подземные штурмовые

операции проводят бойцы, если не специально созданные для невыносимых условий, то строго

отобранные по устойчивости к ним. Но там и такие люди дают сбои… После этого их считают

опасными, если они покидают север, угнетающий их силу… После этого север не отпускает их

отмороженные головы никогда и нигде… Это легенды, и насколько они близки к правде, мы не

знаем… еще не знаем… Но Хантэрхайм под ударом который год – он им в первую очередь нужен,

там бои не то, что у нас. Там сложность А2 приравнивается к А1. Мы здесь территории больше с