Пора от них избавляться. У Кота хорошо развито абстрактное мышление и словарный запас

большой. Этот каменный великан говорил, что надо больше думать, и, похоже, он прав. Мое

сознание явно поработили шаблоны – так дело не пойдет. Шаблоны хороши только как основа,

база, опора, как трамплин, с которого можно прыгнуть выше. Главное – не забывать, что шаблоны

и стереотипы, – не клетка, а трамплин для расширения понятий. Есть с чем работать. Этот тролль

еще!.. Надо будет как-то узнать про него побольше… Что за тварь?.. А главное, что ему надо?..

– Кот, давай сразу уясним насчет общения. Расскажи-ка, как вообще получилось, что ты

воспринимаешь речевые формулировки.

– Не знаю. Мы так общаемся между собой. Отец говорил, что люди тоже так общаются, и наши

предки общались с людьми таким образом. И вообще нас этому люди научили. Они нас такими

сделали.

– Значит, твои предки общались с людьми в лабораториях? И вы до сих пор сохранили принцип

общения?

– Ну да, наверное. Я не понимаю…

– Зато, кажется, я начинаю понимать. Ты воспринимаешь мысли, выраженные словами, как

люди. Слова – это условности для выражения безусловностей. Слова – это символы, обозначающие

понятия. Это – коды. Они кодируются и в мысленной речи. Понимаешь, это – речевой код. Если

существа говорят или мыслят на разных языках, но у них есть похожие слова, аналогичные по

смыслу, – они поймут друг друга. А если у них нет подобного определения, аналогия проходит

81

очень смутно. Тогда подбирается слово, ближайшее по значению. Или в таких случаях пользуются

образными выражениями – объяснениями.

– А почему тогда речь вообще используется? Можно общаться образами. Что-то представил и

показал другому…

– Так поступают только примитивные твари – животные. Слова помогают сформулировать

мысль кратко и точно, к тому же образами крайне трудно выразить абстрактные понятия.

– А мы с тобой на разных языках говорим?

– Нет, на одном. Но я не знаю – основной это для тебя язык или нет. Нам всем вложены в

память языки трех систем. Какой язык для тебя изначален, зависит от того, из чьей лаборатории ты

ведешь род.

– А ты не можешь этого узнать?

– Могу, если сосредоточусь… Ты из нашей системы.

– Точно. Мы из Альвэнхайма. Мы там всегда жили. Мы не уходили за его границы, пока его не

уничтожили.

Альвэнхайм был крупнейшим центром биоинженерии AVRG, несмотря на то, что город

располагался в самом сердце ледников.

– Значит, у нас с тобой изначально один речевой код. Вы от людей отделились давно, но наш

язык, в общем, не менялся с Эпохи Кризиса. Люди берегут его и стараются не допускать

изменений, даже новые термины вводят при особой необходимости.

– Я много упустил в вашей истории…

– Тебе повезло. Я бы тоже хотел упустить большую часть нашей истории.

– Ничего, Айнер, я верю, что мы еще что-нибудь придумаем – позже. Сейчас просто не

думается – не надо было пить эту зелень.

– Вера – это что-то вроде ограничителя сознания – программный защитный механизм, не

имеющий логической основы на другом уровне.

– Айнер, ты циник, скептик и прагматик.

– Бывает, но иногда и моему цинизму приходится надо мной смеяться.

– Не часто ему выпадает такая возможность.

– Кот, так и в челюсть получить не долго.

– Это я уже усвоил. Только я же правду говорю…

– Правда – штука не простая. Правда – это когда ты думаешь, что так оно и есть. Но

передумать-то никогда не поздно. Поэтому не спеши с уверенностью в какой-то “истине” – а то в

челюсть получишь.

– Значит, я могу врать себе, думая, что это правда?

– Не можешь, если будешь думать, что не врешь. Просто оставляй среди недопереваренных

шаблонов место для непредвзятости.

– Ничего себе… А как узнать, что – непредвзятость?

– Узнаешь, даже если со стороны посмотреть не сможешь. Непредвзятость с шаблонами не

стыкуется. Можно, конечно, стыки подогнать, но лучше сначала поразмыслить, что не так.

– Отец всегда говорил, что надо видеть дальше своего носа.

– Верно, но и злоупотреблять не стоит. Смотря только далеко вперед, не увидишь того, что под

носом.

– Откуда ты все это знаешь?

– Из опыта.

– А где его взять?

– Опыт в одном месте не лежит. Чтобы его собрать, приходится потрудиться, чтобы достать –

проявить изобретательность, а чтобы извлечь – помучиться.

– Второй вариант самый хороший.

– Кот, они спаяны.

– Так можно расковырять когтями…

– Вот из ковыряний его и извлечешь. Интересно, что вы сохранили язык, что у вас лексикон

широкий. Вам же в повседневной жизни это не нужно.

82

– Как же? Мы рассказываем сказки и легенды. Как же без языка?

– Да… Мне все равно это странно – не потерять ненужные вам слова за такое время…

Кот встряхнулся и начал приглаживать лапами шерсть.

– Мы высокоинтеллектуальные существа и гордимся этим. Ты не против, если я приведу сюда

семью, чтобы они могли поохотиться в казарме?

– Нет, конечно. Можешь угостить их генеральской колбасой.

– А можно я им отнесу еду домой?

– Да. Делай, что хочешь. Пусть закатят пир. Всем нам недолго осталось.

– Айнер, не отчаивайся раньше времени.

– Думаешь, время отчается раньше меня?

– Это как?

– Не обращай внимания.

– Время…

– Кот, не цепляйся к словам.

– Это очень непонятная для нас штука – время. Например, думать о прошлом можно только в

будущем, потому что когда я об этом думаю, настоящее становится прошлым и наступает будущее.

– Кот… Будущее строится из прошлого, как мы строимся из того, что едим – это все, что тебе

об этом нужно знать.

– Мое будущее строится из крыс… Давай я приведу брата, и он поможет мне отнести еду

домой.

– Решай сам, уж очень сложные у тебя махинации.

– А если я уйду, я смогу вернуться?

– Я тебя впущу.

– Знаешь, теперь это место, этот экранированный бункер 071-24 – это мой дом.

– Ну и замечательно. Долго тебя не будет дома?

– Недолго. Наши норы рядом.

Распечатал батон колбасы и отдал Коту. Ему придется тащить ее в зубах – очень неудобно. Надо

ускорить эволюцию и научить его пользоваться передними лапами.

Открыл дверь, и Кот мгновенно исчез в темноте тоннеля.

Запись№27 02. 09. 206 год Новой Техно-Эры 15:15

Сижу у монитора и смотрю на черный коридор глазами объекта: половину монитора занимает

темнота, другую половину – тоже темнота, только термическая. Сижу так уже полчаса. “Защитник”

куда-то запропастился! Переключил монитор на казарму… D40 так и стоит посреди моря крыс –

вместо того, чтобы порядок наводить. Крыс не убавилось – они не обращают на “защитника”

никакого внимания, снуют туда-сюда… Одна из них ползает по его плечу… Он вообще в порядке?

Придется тащиться в казарму… Но сначала надо котов проверить, чтобы “интеллектуальные”

существа не сидели под дверью, когда рядом разведчик случится.

А вот и Кот. Много котов! Ну ладно… Надеюсь, они все здесь не поселятся, чтобы действовать

мне на нервы объединенными силами – не такие они существа, которых можно без уколов совести

зачистить.

– Заходите.

Пять черных котов нерешительно замялись на входе… Держу дверь – на котов она не реагирует.

– Давайте быстрее! Я здесь до вечера торчать не собираюсь!

Коты, как черные тени, просочились за дверь шлюза… Рассматривают меня с опаской… Не

сразу узнал среди них моего… Все черные – защитная окраска под неосвещенный тоннель. Один

кот – старый, видавший виды, – это сразу видно. Другой кот – больше остальных и с белым носом,

а остальные – практически не отличаются друг от друга. Своего Кота я узнал только по желтым

глазам – у остальных глаза голубые и зеленые. Старый кот подошел ко мне вплотную и стоит –