Все приказания по готовящейся операции командующий флотом и его начальник штаба, другие командиры и начальники отдавали устно - соблюдалась строжайшая секретность. Как выяснилось после войны, командование 17-й армии врага не ожидало десанта в Цемесскую бухту. Только 28 августа 1943 года Владимирский и Кулаков подписали оперативную директиву Военного совета Черноморского флота. Директива предписывала командиру высадки контр-адмиралу Г. Н. Холостякову десантировать бригаду и батальон морской пехоты, два стрелковых полка в Цемесскую бухту - от мыса Любви на ее западном берегу и до линии фронта у здания электростанции на восточном. Таков был состав первого эшелона десанта. Боевой приказ Северо-Кавказского фронта был получен два дня спустя: командовать десантной операцией назначен командующий Черноморским флотом, ему подчинены командир высадки Г. Н. Холостяков, командующий авиагруппой В. В. Ермаченков и командир отряда огневого содействия Н. Е. Басистый. Но отряд командующего эскадрой Басистого по решению Владимирского оставался в резерве, стоял в Поти в готовности к выходу. Командующий флотом [76] считал, что выход крейсеров и эсминцев сразу же насторожит противника. Так и обосновал свое решение, докладывая о подготовке операции прибывшим из Москвы заместителям наркома ВМФ И. В. Рогову и Г. И. Левченко.
Новороссийская десантная операция началась в ночь на 10 сентября 1943 года. В книге воспоминаний «Курсом к победе» Н. Г. Кузнецов пишет: «Бывает, что и хорошие планы не всегда удается в точности проводить в жизнь». В Новороссийской операции, по мнению наркома ВМФ, «план… выполнялся точно и без всяких отступлений». Но для Владимирского всегда характерен нелицеприятный анализ. В конце сентября 1943 года он записал: «В плане высадки следовало предусмотреть различные варианты заместительства в высаживаемых частях и в отрядах, более жестко указать необходимость высадки на заданных участках берега». И далее: «Радиосвязь не всегда была на высоте (потеря связи с Потаповым и Ботылевым)».
В этих строках речь идет о 255-й бригаде морской пехоты. Ее воины сражались героически, но случилось так, что комбриг полковник А. С. Потапов лишился всех радиостанций, потерял управление своими подразделениями. Противник отрезал десант от берега. В ночь на 11 сентября Потапов с группой бойцов пробился на Малую землю. Только через четыре дня после этого морские пехотинцы бригады соединились с наступавшими с Малой земли частями Западной группы 18-й армии. Потерял связь с командиром высадки и 393-й батальон морской пехоты капитан-лейтенанта В. А. Ботылева - на третьи сутки боев в рациях сели батареи. И этот батальон немцам удалось отсечь от причалов порта.
На левом фланге высадки и в центре шли ожесточенные бои, на правом, отбивая все атаки, удерживал плацдарм 1339-й стрелковый полк. Но ни Западная, ни Восточная группы 18-й армии, несмотря на многократные атаки, не могли прорвать вражескую оборону. Нужно было решать, где высаживать основные силы второго эшелона десанта. [77]
Утром 10 сентября, прибыв на КП к генералу Петрову, Владимирский предложил с наступлением темноты высадить стрелковый полк на правом фланге. Как оказалось, командующий фронтом уже обсудил с генералом Леселидзе этот вариант, но еще не принял окончательного решения. Еще раз все обдумав, Петров приказал начинать посадку на катера полка дивизии В. А. Вруцкого. Вот тут, на правом фланге, и обозначился успех, когда оба полка Вруцкого - высаженный в первом эшелоне и только что присоединившийся к нему - в ночь на 13 сентября соединились с прорвавшим с фронта вражескую оборону третьим полком той же дивизии. «Командующий фронтом сказал, что у меня есть чутье, - записал тогда Владимирский. - Он, на мой взгляд, медлил с вводом в прорыв танков и стрелковых частей, ожидая дальнейшего истощения противника». Но вот в образовавшуюся в обороне врага брешь устремились танковая бригада и стрелковая дивизия…
16 сентября Москва салютовала частям Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота, освободившим Новороссийск. Н. Г. Кузнецов свидетельствует о положительной оценке итогов операции Верховным Главнокомандующим: «Хорошо поработали, - проговорил он, поглаживая усы…» Как говорится, конец венчает дело.
Несмотря на успех операции, Владимирский записал, что противника, к сожалению, окружить не удалось; оставив Новороссийск, его дивизии отходили на Таманский полуостров. К критическому анализу боев за Новороссийск Владимирский обращался не раз и в послевоенные годы. Но время подтвердило весомый вклад в дело победы руководителей Новороссийской операции - генерал-полковника И. Е. Петрова и вице-адмирала Л. А. Владимирского. [78]
Тяжкий урок
В первые дни октября 1943 года на Черноморский флот вновь прибыл Н. Г. Кузнецов. Владимирский рад был доложить наркому о близком завершении боев на Северном Кавказе, о дружной боевой работе моряков и армейцев. Удовлетворение наладившимся взаимодействием с флотом высказал и генерал Петров, когда нарком и командующий флотом приехали к нему на КП. В самом деле, пробиваться по изрезанному лиманами черноморскому побережью Таманского полуострова 18-й армии очень помогли десанты, высаженные у станицы Благовещенской и Соленого озера. А 3 октября части этой же армии и моряки-десантники освободили Тамань. Еще раньше совместным ударом 9-й армии и десанта Азовской флотилии контр-адмирала С. Г. Горшкова враг был выбит из Темрюка. До полного освобождения Таманского полуострова оставались считанные дни, враг спешно эвакуировался в Крым. В Керченском проливе и на подступах к нему суда противника атаковали наша авиация и торпедные катера, у южного и западного побережья Крыма на вражеские конвои охотились торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики. Планировал штаб флота и набеги кораблей эскадры. 30 сентября поиск вражеских конвоев между Ялтой и Феодосией провели три эсминца. К очередному поиску на коммуникациях и обстрелу портов Ялты и Феодосии в ночь на 6 октября готовились лидер «Харьков», эсминцы «Беспощадный» и «Способный».
5 октября, за четыре часа до выхода к берегам Крыма эти корабли перешли из Поти в Туапсе. Командующий флотом решил сам провести инструктаж командира дивизиона Г. П. Негоды и командиров кораблей П. И. Шевченко, В. А. Пархоменко и А. Н. Горшенина, хотя все они уже не раз участвовали в подобных операциях. Начальник разведотдела утром доложил командующему, что на аэродромах Крыма сейчас не более сорока самолетов. Все же [79]Владимирский счел необходимым напомнить собранным Негодой на «Беспощадном» командирам о соблюдении скрытности, о том, что нужно непременно до рассвета отойти от берегов Крыма. Командующий обращался как бы ко всем, но адресовал сказанное в первую очередь командиру дивизиона. И не только потому, что Негода командовал уходящим на операцию отрядом. Все же не было у него полной уверенности в комдиве…
«Беспощадным» Негода командовал прекрасно, был на своем месте. Владимирский сам представлял его к ордену в конце сорок первого, именно «Беспощадный» стал первым Краснознаменным кораблем эскадры. Однако Владимирский резко протестовал, когда в сорок втором Негоду назначили командиром дивизиона новейших эсминцев. Командующий эскадрой полагал это назначение преждевременным и предложил пока дать Негоде дивизион из эсминцев-»новиков» и сторожевиков. После того как Г. П. Негода все-таки принял 1-й дивизион, Владимирский три раза ходил с ним в боевые походы - присматривался. Но ведь не создашь искусственно критическую ситуацию для проверки своего подчиненного. Комдив вроде бы получался.
Во власти командующего флотом было своевременно сменить командира дивизиона, назначив другого офицера. Но Владимирский не мог оскорбить недоверием храброго офицера. Дивизионом Негода командовал уже почти год…
Ни один из кораблей отряда не вернулся к своим берегам. О случившемся писали мало. К сожалению, ничего не рассказал и Г. П. Негода, хотя и издал после войны книгу воспоминаний. В историческом очерке «Краснознаменный Черноморский флот» сказано кратко: «Когда же надводные корабли выходили в набеговые операции без авиационного прикрытия, их постигала неудача, а для лидера «Харьков» и эсминцев «Беспощадный» и «Способный» такие выходы закончились трагично, противнику удалось 6 октября 1943 г. потопить их». Корабли эскадры, однако, начала войны совершили не одну сотню боевых походов [80] без прикрытия с воздуха, и за это время гитлеровской авиацией в море были потоплены только два из них - эсминцы «Фрунзе» и «Безупречный». Под ударами авиации корабли гибли в базах - в Севастополе и Новороссийске, защищенные, казалось бы, истребителями и зенитной артиллерией ПВО (враг имел в то время большое преимущество в воздухе). В этом же боевом походе отряд Негоды на светлое время суток как раз имел воздушное прикрытие: три истребителя ДД - дальнего действия. Другое дело, что истребители эти были доморощенные: бомбардировщики, на которые установили дополнительные пулеметы. Они могли связать боем неуклюжие бомбардировщики врага, отогнать воздушного разведчика, но сражаться на равных с «мессершмиттами», «фокке-вульфами» или маневренными пикировщиками им было трудно.
