Для очень немногочисленных западных туристов и иных визитеров зарезервирована небольшая, но комфортабельная гостиница «Потхонган», рядом с которой прилепилось низкое строение «Ансан-клаба», где проводят свой досуг граждане капиталистических стран. В этом учреждении к услугам дорогих иностранных гостей в начале 80-х гг. была не только изысканная кухня, но и проститутки, которых северокорейские власти приглашали по контракту из стран Юго-Восточной Азии. Помню, как один индонезиец, с которым я в силу обстоятельств вынужден был довольно часто разговаривать, все время жаловался зимой 1985 г., что у таиландских проституток кончился срок контракта и они уехали, а их филиппинские коллеги должны будут приехать только в апреле, так что этому индонезийцу оставалось лишь маяться и ругать местные власти за проявленную нерасторопность. Однако судьба этого заведения оказалась печальной: в конце концов этот публичный дом (быть может, единственный публичный дом в современном мире, чьим владельцем являлось государство) прогорел из-за нехватки клиентов.

Из иностранцев в Пхеньяне чаще всего встречались японцы, точнее, японские корейцы, представители Чхонрена, пропхеньянской организации японцев корейского происхождения. Корейское правительство в своей японской политике делает ставку на широкое использование живущих в Японии корейцев. Делегации и группы Чхонрена постоянно встречаешь в Корее, ими буквально забиты гостиницы и курорты для иностранцев. Особенно много среди них студентов. Путешествуют они обычно группами, все в одинаковой форме, аккуратные, подтянутые и очень японские, очень непохожие по своему виду на северокорейцев. Единственное, пожалуй, что объединяет их с корейскими студентами — это постоянные построения, переклички и поверки, которые проводятся даже в вестибюлях гостиниц. Выглядит это довольно странно: из кучи одинаково, но очень элегантно одетых парней и девушек вдруг выскакивают двое или трое и начинают хорошо поставленным строевым голосом отдавать приказы: «Становись! Равняйсь! Смирно!». В несколько секунд толпа преображается в нечто, более похожее на роту пехоты, чем на группу туристов.

Впрочем, туристов не очень много, особенно зимой, так что обычно в это время пхеньянские гостиницы пустуют. Впрочем не слишком переполнены они и летом, так что странно, что в конце восьмидесятых в северокорейской столице при французском участии была построена огромная гостиница «Коре»

***

Такой увидел я северокорейскую столицу 15 лет назад.

Что же изменилось за это время? Как сейчас ясно, в 1985 г. Северная Корея доживала последние спокойные годы. Еще существовал социалистический лагерь, который предоставлял Корее рынок сбыта для ее товаров. Советская помощь, пусть и небольшая, продолжала поступать в страну и поддерживать ее экономику на плаву. Еще в конце восьмидесятых годов Северная Корея позволяла себе организовывать дорогостоящие престижные мероприятия. В 1989 г. с большой помпой был проведен Международный фестиваль молодежи и студентов, традиционное молодежное мероприятие левых сил. Он должен был стать пхеньянским ответом на успех Олимпийских Игр 1988 г., проходивших в Сеуле (кстати, он, похоже, оказался последним фестивалем такого рода). К фестивалю был построен новый престижный район в Западном Пхеньяне и начато строительство грандиозного 105-этажного отеля. Впрочем, последнее строительство носило откровенно престижный характер: по слухам, Ким Ир Сен никак не мог смириться с тем, что в Сеуле — столице конкурентов — высится 65-этажный небоскреб, самый высокий во всей материковой Восточной Азии. Лихорадочное строительство совершенно ненужного монстра должно было быть завершено к лету 1989 года, но сил на это не хватило. Вскоре положение северокорейской экономики резко ухудшилось, так что о завершении работ уже не могло идти и речи. В результате исполинская пирамида с недостроенными последними этажами так и высится над северокорейской столицей.

Недостроенная 105-этажная громада вот уже 10 лет высится над Пхеньяном, постепенно приходя в негодность и разваливаясь…

Топливный кризис привел к тому, что машин в Пхеньяне стало еще меньше, чем раньше. С другой стороны, появился трамвай. Люди одеваются разнообразнее, времена френчей давно прошли, но на лацканах пиджаков по-прежнему висят значки с портретами Ким Ир Сена (с недавнего времени к нему добавили и изображение Ким Чжон Ира). Начавшийся после 1995 года голод вынудил власти ослабить контроль над передвижением по стране, а также терпимее относиться к частной торговле. Однако портреты Кимов, как и раньше, висят на всех площадях, а их громкоговорителей гремят безостановочные военные марши…

notes

Примечания

1

Состав 25-й армии, на основании советских публикаций 1960-х гг., см.: van Ree E. Socialism in one zone. Stalin's policy in Korea, 1945–1947. Oxford-New York-Munich, «Berg», 1989. P. 70.

2

Автору довелось встречаться с Н. Г. Лебедевым в 1989 и 1990 году. Во время этих бесед я был поражен тем, что несмотря на крайнюю старость, Н. Г. Лебедев сохранил блестящую память и острый, несколько иронический ум, который резко контрастировал с его крайней физической дряхлостью.

3

Данные о биографии Т. Ф. Штыкова содержатся, в частности, в составленной ЦК КПСС справке: Российский Центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), фонд 644, опись 2, дело 55, лист 117.

4

Впоследствии Т. Ф. Штыков был назначен послом в КНДР. В ноября 1950 г. он был снят с должности и отозван в Москву. На него была возложена ответственность за военную катастрофу сентября-октября 1950 г. Решением Политбюро от 3 февраля 1951 г. он был понижен в воинском звании до генерал-лейтенанта и направлен на второстепенный пост заместителя председателя Калужского облисполкома. Впоследствии Т. Ф. Штыков недолгое время был советским послом в Венгрии. Умер он в 1964 г.

5

Письмо секретарю ЦК М. А. Суслову. РЦХИДНИ, фонд 17, опись 128, дело 1440, лист 9.

6

Показательна в этом отношении судьба Петра Цоя (Чхве Пхе Дока), который был в 1937 году офицером-танкистом, одним из многих корейцев — кадровых офицеров Красной Армии. Он был арестован и в течение примерно 11 месяцев его допрашивали, время от времени, по обычаю тех лет, избивая и требуя признаться в шпионаже в пользу Японии. Однако П. Цой, несмотря на все издевательства, не оговорил себя. После падения Ежова было прислано распоряжение об освобождении всех арестованных офицеров, которые так и не признались в своих «преступлениях». П. Цой подпал под действие этого решения, был освобожден, прошел всю войну и впоследствии некоторое время пробыл в КНДР: сначала — в качестве советского военного советника, а потом — как один из высших военных руководителей КНА.

7

И. М. Чистяков. Боевой путь 25-й армии. // Освобождение Кореи. М., «Наука», 1976. С. 44.

8

И. М. Чистяков. Боевой путь 25-й армии. // Освобождение Кореи. М., «Наука», 1976. С. 51.

9

Примером недоброжелательного источника являются рассекреченные и опубликованные сообщения американской военной разведки (North Korea Today, for American Eyes Only (G-2, American Army Forces in Korea, August, 1947) — «An Anthology of Selected Pieces from the Declassified File of Secret U. S. Materials jn Korea before and during the Korean War». Seoul, National Unification Board, 1981. P. 31). Однако об инцидентах такого рода пишет, например, и Брюс Камингс, который в целом оценивает советскую политику в Корее настолько доброжелательно, что его впору назвать антиамерикански настроенным историком (см.: Cumings B. The Origins of the Korean War. Princeton, Princeton University Press, 1981, P. 388).