Какое же это наслаждение — ощущать прохладу воды на разгоряченной коже! И какое же счастье помыться после прикосновений мерзкого Элго! Вспомнив, как странно ее собственное тело реагировало на ласки предводителя племени Смертельной Хватки, Ая в очередной раз покрылась краской стыда, принявшись в отчаянье тереть свое тело маленькими ладошками с зачерпнутым в них мелким речным песком с такой силой, как будто намеревалась содрать с себя кожу.

«А ей действительно были неприятны касания этого распутника Элго, — удовлетворенно отметил Ортор, неподвижно застывший в кустах на берегу, так, чтобы хорошо видеть ведьму, но не попадаться ей на глаза, — А может, она все же не ведьма?» Увидев, что Ая закончила свои санитарно-гигиенические процедуры, орк незаметно ретировался, чтобы не смущать девушку.

Насухо вытершись, соорудив на голове тюрбан из небольшого куска специальной ткани для омовения, прекрасно впитывавшей влагу, Ая быстро облачилась в свою одежду. Она помнила, что в ночь равноденствия должна обязательно быть в белом, поэтому выбрала из всего короткую белую тунику без рукава и длинные, ниже щиколоток, белые льняные брюки. Подумав, сверху решила одеть что-то, максимально маскирующее все особенности своей тоненькой фигурки, и выбрала длинный белый кафтан. Нечего лишний раз привлекать внимание орка, тем более, что один раз сегодня он ее уже увидел, так сказать, во всех подробностях!

Вернувшись к костру, разложенном перед походным шатром, Ая сняла с головы свой тюрбан и принялась сушить и расчесывать волосы. Закончив, она заплела их в тяжелую косу и откинула ее назад.

Заметив, что она закончила, Ортор позвал ее ужинать — и Ая сама удивилась своему зверскому аппетиту, казалось, он не ела целую вечность! Орк наблюдал краем глаза, как жадно она ест, и размышлял о том, что не так уж эта маленькая девчонка и похожа на ведьму.

Покончив с едой, Ая поблагодарила орка, быстро собрала посуду и помыла ее у ручья, насухо вытерев и уложив в сумки.

— Ну что, спать? — спросил Ортор, наблюдая за реакцией Аи, и наслаждаясь зрелищем румянца, окрасившего ее щеки.

Ая, понимая, что деваться ей некуда, неуверенно кивнула. Забравшись в шатер, она к своему удивлению, обнаружила, что походное ложе четко разделено на две части. Заняв одну из них, она натянула на себя покрывало и стала соображать, как растянуть время до наступления ночи. А в том, что ей удастся ускользнуть, девушка уже не сомневалась — временами ей казалось, что она слышит тихий звон, и по рассказам лерры Аиды понимала, что это ей не кажется — она действительно слышит, как начинает раскалываться пространство.

Услышав всплески воды, девушка поняла, что ее новоиспеченный муж тоже совершает омовение перед сном. Правда, ему на это понадобилось гораздо меньше времени, чем Ае. Спустя несколько минут он тоже забрался в шатер, предварительно погасив пламя костра. Вытянувшись на свободной части походного ложа, Ортор лежал, размышляя о чем-то своем. Ая видела, что что-то не дает ему покоя весь вечер, и не понимала, что именно. В итоге она решилась первая нарушить молчание:

— Доброй ночи, господин, — и тут же раскаялась в том, что вообще открыла рот, привлекая внимание орка. Но он, казалось, не услышал ее слов, и, практически одновременно с ней, невпопад спросил:

— Скажи женщина, а как ты относишься к кентаврам?

Ая ожидала всего, чего угодно, от своего дикого мужа в их первую брачную ночь, выпавшую на ночь равноденствия, и поэтому сначала изумленно уставилась на орка, не сразу сообразила, что он сказал. Когда до нее с запозданием дошел смысл вопроса, она ответила так честно, как только могла — вдобавок, развернутость ее ответа тянула время, а значит, была ей на руку.

— Я никогда не видела их, господин. Только читала, и, конечно, видела их пространственные изображения с помощью магических кристаллов. Это великолепные существа! Символ союза величия духа с мощью потусторонней силы. Символ извечной мудрости и единства с природным началом каждого разумного существа! Издревле они стоят на страже нашего мира от нашествия черных призраков. Как можно не восхищаться их силой и отвагой! Они могут держать молнии в своих руках, не обжигаясь, как боги, и метать их, оберегая жизнь от черных лап смерти! Согласно многим сказаниям, кентавры многократно являлись воспитателями юных богов… Они живут в Священной Роще нашего мира, окруженные лесом вековых деревьев, куда нет дороги никому из смертных!

Ортор ошарашенно вытаращился на нее:

— Стоп, женщина. Или ты говоришь правду, или настолько искусно врешь, что вполне можешь зарабатывать себе на жизнь, рассказывая сказки на базарных площадях! Мне сказали, что ты была черной жрицей!

— А, вы об этом! — Ая даже обиделась от его обвинительного, такого несправедливого, тона, — Ну, во-первых, чтобы стать черной жрицей я не прошла соответствующего ритуала! Но это и не нужно было женщинам в храме Лонга — им нужна была моя магическая Сила, которой я пока сама не могу и не умею управлять. И, во-вторых, для этого меня похитили из дома моего отца — короля Цветущего Архипелага Леревмириэля Бесподобного! Доставили в храм на пиратском судне и потом обучали магии. И не только магии. Ритуальные жрицы учили меня строить порталы, как говорят ваши шаманы, пространственные коридоры. И хотели учить меня убивать — но с этим ничего не получалось. Дело в том, что у жрицы-проводника должно было быть всегда хорошее настроение, и главной ритуальной жрице даже пришлось пойти против воли великого вона Лонга, добившись официального запрета казней. По крайней мере, прилюдно, — Ая вздохнула, не замечая, как вытягивается от удивления по мере рассказа лицо ее слушателя, — Я не знаю точно.

Вздохнув еще раз, девушка продолжила свой рассказ:

— Однажды, в мой самый последний день в Лонге, главная ритуальная жрица, лерра Аида, говорила со мной. В тот день я очень провинилась — нарушила все мыслимые и немыслимые запреты, вступив в открытый конфликт с карликом, великим воном. Собственно, за это он и отдал меня потом оркам. А может и не за это, — пожала девушка плечами, — Я как-то сразу ему не понравилась.

— Что ты сделала тогда? — забыв добавить свое обычное «женщина», увлеченно спросил Ортор.

— Я стала нечаянной свидетельницей его несправедливого суда, — пробормотала Ая, — И не смогла не помочь одной несчастной женщине, вдове, и двум ее дочерям, совсем еще детям. Им всем троим грозило бесчестье. Женщина должна была стать рабыней одного жирного облезлого хорька, а девочки — ублажать этого ужасного карлика. Я дала им покровительство храма. Не знаю сейчас, что было лучше для них, — сокрушенно закончила она.

— Они обладали магическим потенциалом?

Ая покачала головой.

— Одна из жриц сказала мне тогда, что нет.

— Значит, им ничего не угрожает в храме черных женщин. Они стали служанками, но это лучше, чем рабство.

— Если их не увели с собой воины твоего народа, — невесело улыбнулась девушка.

— Это не самая худшая участь для женщины, — улыбнулся Ортор, — Стать подругой вольного всадника — большая честь.

— Значит, я должна гордиться своим положением? — спросила Ая и тут же прикусила язык. «Да вырвут когда-нибудь тролли мой поганый язык! Вот что я вечно лезу на рожон! Зачем лишний раз напомнила этому дикарю о его власти надо мной!» Но, вопреки ее ожиданиям, воин расхохотался.

— Если честно, я и сам пока не решил, что с тобой делать, — доверительно сообщил он, — Но ты не закончила своего рассказа, Продолжай. Ты спасла женщин от рабства, и что тебе сказала тогда главная черная жрица?

— Она сказала, что в ночь равноденствия я открою огромный портал… — прошептала Ая.

— Что? Что еще она сказала тебе?

— А еще она сказала, что я залью эту землю кровью кентавров… Или что-то в этом роде…

— А что ответила ей ты?!

— Я ничего ей не ответила, Ортор! — Ая с вызовом уставилась на светлого орка, — Я уже тогда знала, что убегу! Убегу из Лонга!

— И куда ты собралась бежать?