Первым из днестровских городов на пути оказался Каменец-Подольский. Подъезжая к нему, мы еще издали увидели на окраине города огромное кладбище всевозможной немецкой техники: тут и там стояли танки, пушки, самоходки, бронетранспортеры и автомашины, начиная от мощных грузовиков и до легковых классных автомобилей. Такое количество брошенной гитлеровцами техники я встретил впервые за всю войну. Значит, так крепко прижали их здесь, что они не успели даже бегством спастись. Отступая в распутицу под напором наших войск, они для облегчения бросали все подряд. Под Москвой гитлеровцы свои неудачи свалили на «деда мороза». Интересно, чем они объясняют свое поражение здесь? Наверно, распутицей. Но ведь распутица и для них и для нас одинакова. Напрашивался один вывод: били мы фашистов в мороз, нещадно бьем в распутицу и еще пуще будем бить, когда станет совсем сухо.
Посмотрев несколько минут на брошенную технику, мы продолжали путь в Усьце-Бискупе.
Через час были в штабе 6-й понтонной бригады у полковника Я. А. Берзина. Это была моя первая с ним встреча. [168]
Берзин произвел хорошее впечатление своей подтянутостью, выдержкой.
Я попросил комбрига кратко доложить об обстановке на Днестре. Он говорил неторопливо, четко, рассказал, что в районе Усьце-Бискупе действует паромная переправа из двух тяжелых 60-тонных и семи 16-тонных паромов. Войска подходят к ним очень неравномерно: то сразу колонна, то редкие одиночные машины. Поэтому часто образуется скопление у самого берега реки танков, автомобилей и конного транспорта. Это сильно затрудняет переправу и привлекает внимание авиации противника.
Понтонные мосты бригада наводила неоднократно, но не проходило и нескольких часов, как налетала фашистская авиация и разрушала их. Только вчера был наведен мост, и сразу же его потопили самолеты врага. Поэтому бригада перешла на паромные переправы, как менее уязвимые.
— Понтонные мосты нужно наводить с наступлением сумерек, — сказал я, — и переправлять по ним транспорт и боевую технику в течение ночи. К утру мосты разводить. Необходимо без промедлений приступить к строительству низководных мостов на жестких опорах. На вашем участке построить два. Срок — семь дней.
— С низководными мостами не получится, товарищ генерал. Дно реки здесь скалистое, сваи бить нельзя.
— Проведите разведку в других местах, уверен — найдете впадину и там грунтовой участок дна. Сделайте это сегодня же. А теперь ознакомьте нас с вашими переправами на реке.
К Днестру мы отправились пешком. Эта река характерна тем, что ее левый берег очень крутой и высокий, а правый — пологий. Ширина Днестра достигает 150 м, глубина 4–5 м, скорость течения до 2 м в секунду. Словом, это очень серьезная водная преграда, к тому же находящаяся в паводковом состоянии. К реке мы спускались по грунтовой дороге. Примерно в 600 м от нас на берегу увидели скопление автомашин, танков, конных повозок. Такая же картина наблюдалась и на противоположном берегу. В Усьце-Бискупе также было много транспорта и боевой техники.
— Ян Андреевич, ведь это же прекрасная цель для авиации противника. Ее ничего не стоит обнаружить и разбомбить.
— А что мы можем сделать? — ответил Берзин.
— Комендантская служба у вас организована? — спросил Калягин.
— Организована, но она не справляется с потоком войск, [169] идущих на переправы. Удержу нет, лезут пеший и конный, танк и подвода, каждый стремится переправиться первым, никто не хочет ждать.
— Усильте комендантскую службу и поставьте комендантами требовательных офицеров, наведите жесткий порядок, добейтесь такого положения, чтобы на реке, у самой переправы, находилось столько танков, машин и конного транспорта, сколько может переправиться за один рейс. Остальные пусть ждут своей очереди в исходном районе, в полутора километрах от переправ, — приказал я. — Строительство низководного 60-тонного моста начнете завтра утром.
Мы вплотную подошли к Днестру. Он бурно нес мутные потоки желтоватой воды. Да, нелегко преодолеть эту полугорную реку. Однако обуздать все же можно. И это задача понтонеров и саперов.
— Сейчас мы поедем в Залещики, посмотрим, как идут дела у вашего соседа, а послезавтра возвратимся к вам, — сказал я Берзину, — проверим, что вы сделали.
Уманскому приказал остаться здесь и помочь Берзину в составлении проекта моста и организации строительства, а к исходу завтрашнего дня быть в 3-й понтонной бригаде.
Уже вечерело, когда мы достигли Залещиков. Нашему взору предстал красивый курортный городок. Здесь Днестр делает крутую петлю. На его южном крутом и очень высоком берегу раскинулись хутора, утопающие в зелени больших садов. На северном пологом берегу расположились кварталы Залещиков. Город обращен лицом к Днестру. Как сказали нам местные жители, здесь находилась вилла бывшего главы польского буржуазно-помещичьего правительства Пилсудского, ярого врага Советской Республики.
Командира 3-й понтонной бригады полковника Н. В. Соколова в штабе мы не застали. Он находился на техническом совещании у начальника управления военно-полевого строительства 23 УОСа РГК. Мы направились туда. В помещении одного из домов шло совещание, на котором рассматривался технический проект деревянного низководного моста через Днестр. Здесь присутствовали начальник рекогносцировочной группы УОСа майор Н. В. Лукин, полковник Соколов (фамилии других товарищей, к сожалению, не запомнил). Когда мы вошли в прокуренную комнату, там оживленно обсуждался вопрос о конструкции мостовых опор.
— Грунт в реке скалистый, — говорил Соколов, — сваи бить нельзя. Но делать что-то надо.
Мы приняли участие в обсуждении. Пришли к единственному правильному в этих условиях решению: мост строить [170] на сдвоенных рамных опорах. Для погашения плавучести при установке загружать рамы камнем. Но как ставить их, когда они достигают 5–6-метровой высоты? Может, для этого использовать паромы понтонного парка? Полковник Соколов возразил, что наши паромы для установки рам при такой большой скорости течения не приспособлены. Их надо ставить на якоря, но дно реки скалистое — якоря не сдержат рамы.
Вопрос осложнился. Каким же все-таки способом строить такой мост? После обмена мнениями пришли к выводу — собирать мост одновременно с обоих берегов. А рамы, загруженные камнем на суше, спускать с мостовых опор по наклонным слегам-стапелям. Таким образом, 60-тонный мост решено было сооружать поточно-скоростным методом из готовых мостовых конструкций. Я приказал к строительству приступить с утра следующего дня. Срок готовности 30 апреля. Первым по этому мосту пройдет танковый корпус генерала Полубоярова. Таков приказ командующего фронтом.
Возвратились в штаб понтонной бригады. Здесь полковник Соколов проинформировал нас об обстановке на переправах в Залещиках. Вначале бригада получила приказание от генерала Благославова навести понтонный мост грузоподъемностью 16 т. Он был сооружен рядом с разрушенным противником постоянным шоссейным мостом. Через него за один день переправилось много автомобильного и гужевого «транспорта, но вечером налетела авиация врага и потопила его. Батальон, содержавший этот мост, понес ощутимые потери. Детали моста сильным течением понесло вниз по реке. Понтоны, ударяясь о скалистое дно и берега, закручивались восьмеркой, а прогоны изогнулись дугой. Все деформировалось так, что о восстановлении понтонного имущества и думать не приходилось.
Сутки назад подобное случилось в Устечко, что в 10 км западнее Залещиков, где был наведен 30-тонный понтонный мост. Снова налетели фашистские самолеты и потопили его.
— А где, кстати, сейчас находится генерал Благославов? Мы его нигде не встретили, — поинтересовался Калягин.
— Вчера рано утром уехал в штаб фронта, — ответил Соколов.
— Значит, мы разминулись, — сказал я.
— И сколько же у вас в бригаде осталось понтонных парков? — спросил Калягин.
— Всего половина.
— Неважное дело, — тяжело вздохнул Калягин. — Новые парки вы получите не скоро. Так что берегите эти. [171]
